А вот путешествовать с шиком здешние парни вряд ли могли себе позволить – слишком многие в стране точили на них зубы. Пока что ребят не влекли дальние края. Но наступит день, когда им захочется выйти из тени, – и что тогда?
По традиции, видимо, ещё не успевшей приесться, сборища пиратов проводились под открытым небом – в самом центре посёлка, вблизи кряжистого дуба, простёршего могучие лапы едва не на всю площадь. Место озаряли факелы, прикреплённые к стенам ближних домов. Вплотную к дереву придвинули кресло, явно претендующее на роль трона, но столы, как это принято в разбойной среде, установили в громадный круг – этакое смешение авторитарного правления и дикой вольницы. Формально-то главаря здесь должны выбирать, но вот по факту… Разве с таким молодцом, как Гийом, сможет кто-то соперничать?
Людей собралось больше сотни. Стариков не было – сплошь молодёжь, шумливая, беззастенчивая… что само по себе и неплохо. А развлечения тут любили, судя по числу скоморохов и менестрелей, снующих среди вооружённых крепышей и поджарых девиц, нередко выглядевших не менее опасными.
Окружённый подручными, главарь проследовал к центральному креслу, уверенно расселся. Гостей он разместил невдалеке от себя. Затем быстро огляделся, будто искал кого-то. Высмотрев в толпе нежнокожую брюнетку, даже здесь выделявшуюся свежей красотой и шикарным нарядом, поманил к себе пальцем.
Нехотя та подошла, с той же неохотой присела у его ног, храня на холёном лице брезгливую мину. Девица была юной, но уже обзавелась всеми округлостями, положенными по здешним канонам. Уж такие бёдра не спрячешь под брюками, и бюст выдаст сразу, сколько ни перевязывай. И ведь не назовёшь пухлой – талия на зависть.
– Итак, братья, – сейчас же заговорил главарь, явно подражая светским речам, подслушанным невесть у кого, – сегодня нас посетил чудодей, о коем столько пели доверчивые крестьяне. И должен признать, на сей раз они угодили в точку: это и впрямь сильный маг.
Ага, весь вечер на арене… к тому ж без намордника. И чего ждут от именитого гостя: концерта по полной программе? Добрый дедушка Мороз нам пода-арочки принёс – просим, просим славного старикана!..
– Насчёт прочего не скажу, – продолжал Гийом, – но воды Озера перед ним расступились. А наш добрый Жофрей по его милости поколотил сам себя… чего, насколько знаю, громиле желали многие.
В толпе заржали, вполне одобряя выходку чародея. А гигант лишь угрожающе щерился по сторонам, не зная, как реагировать.
– Под «прочим» ты разумеешь винный дождь? – с презрительной улыбкой вставила брюнетка. – Сколь ни разбойничай, а даровая выпивка самая сладкая, верно?
– Это девиц ценят за сладость, – возразил главарь. – А вино – за крепость. И уж тут с небесным нектаром не сравнится ничто.
– Тогда я вываляюсь в соли, – заявила красотка, – а тебя попотчую уксусом. Устраивает?
Вот тут покатились все, включая Гийома. Похоже, главарю нравилась её дерзость. И у кого ещё найдётся такой смазливый шут? Вдобавок годный не только для шуток. А девушка наверняка это чувствовала, искусно играя на потайных струнах и продолжая сыпать колкостями. Причём высмеивала не только Гийома – его дружкам тоже доставалось.
И кто кого тут пытается укротить?
Затем Светлану всё же пришлось разродиться чудом, из озёрного ила переместив прямо на пиршественный стол чудовищного сома, заросшего мхом и даже вроде покрытого плесенью, уже помирающего от старости – судя по тому, как вяло прореагировал он на такую шутку. Зато пираты взревели от восторга, девицы визжали, опасливо тыча когтистыми пальчиками в бедную рыбину. Бесхитростные души – много ли надо им?
Сжалившись, Светлан вернул сома обратно, пока того не стали свежевать, и понемногу страсти улеглись. Вполне ублажённая демонстрацией, публика вскоре забыла о чудаке-монахе, увлёкшись едой и довольно убогим представлением, уже раскручиваемым по центру площади, точно на арене.
А Светлан куда с большим интересом глазел на зрителей, резвящихся как дети и напропалую крутивших шашни, не отходя от столов. Скромность тут не котировалась, а вольность нарядов проистекала, видно, от совместных купаний – здесь-то едва не все земноводные, как на Таити. Многие из этих ребят, наверно, и росли вместе, давно отвыкнув стесняться друг друга. А прочие подстраивались под старожилов.
И всё же в их веселье ощущалась натужность. Чего они усердствуют так, о чём стремятся забыть? Что за чуму прикрывает этот пир?
– Ты решил вовсе прекратить есть? – тихо спросила Лора, придвигаясь ближе. – Ну скушай шмат – за Анджеллу, за Жанну… за меня.
– Уж за себя ты сама справляешься, – усмехнулся Светлан. – Кто-то заметил: «Художник должен быть голодным». А что тогда говорить о маге?
– Чего ж не остерегаешь? Вроде в твоих учениках хожу.
– Я не даю советы, когда о них не просят. По крайней мере стараюсь этого не делать.
– Значит, не ждёшь от меня многого?
– Нельзя научить тех, кто сам не хочет, – изрёк он новую сентенцию. – А в тебе я пока не вижу желания. Вот как созреешь…
– Если, – поправила силачка со смешком. – Вот мне совмещать вряд ли удастся. Уж лучше быть хорошим воителем.
– Да что ж в них хорошего-то?
– Ну, опять!..
Созерцая публику, Светлан не выпускал из поля зрения прекрасную брюнетку – тем более что и та бросала на него взгляды, в которых сквозило не только любопытство. Улучив момент, красотка улизнула от своего господина и, проскользнув за спинками кресел, спряталась за массивной фигурой монаха.
– Отец мой, – обратилась к нему еле слышно, – вы сможете меня исповедовать?
С сожалением Светлан покачал головой.
– Увы, дочка, – прошептал в ответ. – Я ведь самозваный монах, к тому ж не католик. Собственно, я даже не христианин – у меня собственная конфессия, где я разом священник и прихожанин.
Действительно, жаль: кому ж не хочется утешить такую кралю? И поведать ей найдётся что.
– Всё равно – люди говорят: на вас Божья благодать, – заявила девушка к изумлению Светлана. – Значит, через вас меня услышит Бог. Прошу вас, отец!
– Ну, если ты веришь в это, – пожал он плечами. – Помочь-то я рад.
Большего ей не требовалось. В конце концов, почему не излиться сочувствующему и понимающему встречному, даже если тот не иерей?
– Я – Изабель, дочь Людвига Лоранского, наследного принца Нордии, герцога и кардинала. Гийом захватил корабль, на котором я плыла в соседнее королевство, дабы выйти замуж за тамошнего наследника. И как ни сопротивлялись солдаты, пираты перебили всех, а за свою жизнь я заплатила девственностью, предназначаемой вовсе не безродному бандиту.
– А родовитому, да? – не сдержался Светлан. Но тут же прибавил: – Сколь это грустно, дитя моё! В жизни так много жестокости, а беспечность знати обращает простолюдинов в зверей… Впрочем, по неопытности я, кажись, путаю исповедь с проповедью. Говори дальше, дочка, я слушаю. Итак, ты сделалась любовницей здешнего главаря?
