делать все возможное своими силами. Принять это не только как то, кем она была, но и как то, откуда она родом.
В конце концов, мама Рен была чародейкой. Девушка росла, слушая истории о Лиллит Гринрок, скромной дворцовой садовнице, которая однажды забрела в розарий короля, а вскоре после этого – в его сердце. И хотя ее мать умерла, Рен была рада иметь такой же дар внутри себя. Обладать хоть какой-то магией вообще.
Принцесса Роза, в свою очередь, не была ведьмой. Она не унаследовала от Лиллит ничего, кроме зеленых глаз и кроткого нрава. Так, по крайней мере, Рен всегда представляла себе свою сестру. Как она могла быть кем-то другим, когда выросла в драгоценной башне? Со слугами, которые купали ее, и лакеями, которые избавлялись от пауков! В Рен определенно не было ничего кроткого. Она была бурей, вызванной Банбой, и, когда ей на голову наденут корону Эаны, она уничтожит память о несчастном Защитнике и всех тех, кто поклонялся ему.
Помня о времени, Рен пересекла комнату и распахнула гардероб сестры. Жизнь на скалах Шепчущего Ветра делала платья в лучшем случае непрактичными, а в худшем – смертельной ловушкой, но теперь… Разглядывая некоторые из лучших платьев во всей Эане, Рен поняла, что охвачена головокружительным возбуждением ребенка, играющего в переодевание.
Как раз к возвращению Агнес она выбрала платье васильково-синего цвета, лиф которого был изящно расшит белыми цветами. Пожилая женщина болтала без умолку, помогая Рен одеться, и хотя девушка была удивлена, обнаружив, что ее сестра поддерживала такие дружелюбные отношения со своей служанкой, она не могла сосредоточиться ни на одном слове их разговора. Она едва сдерживала крик, пока шнурки стягивали ее талию все туже и туже. Неужели ее сестра изо дня в день подвергала себя этому аду? Когда Рен станет королевой, она должна будет познакомить многострадальных дворянок Эаны с простым чудом – с брюками.
Как только Агнес ушла, Рен на всякий случай засунула кинжал в корсет, а затем принялась украшать себя драгоценностями. У Розы было достаточно браслетов, чтобы отправить флот кораблей на Южный континент и купить еще один фруктовый сад, при этом украшения еще и остались бы. Абсурд! Если Рен когда-нибудь осмелится надеть что-нибудь из этого в Орте, сразу прилетит сорока и унесет ее.
Когда Рен увидела величественную золотую корону, то ахнула от восторга. Та лежала на подставке под стеклянным куполом на самом верху шкафа Розы, и ей потребовалось четыре попытки и табурет, чтобы достать ее. Это была чудовищная вещь, тяжелая, блестящая и украшенная замысловатым рядом изумрудов. Зеленый и золотой – цвета Эаны.
Рен примерила корону, ухмыляясь себе в зеркало. Каждая частичка ее тела сверкала, как будто она была освещена звездой изнутри.
– Я действительно сокровище своего королевства, – напевала она.
Она взмахнула юбками.
Взмах, взмах.
– Бьющееся сердце Эаны.
Взмах, взмах.
– И я могу носить все, что захочу.
Взмах, взмах.
– Потому что это то, что делают хорошенькие маленькие принцессы.
– Боже мой, принцесса Роза! Что, во имя Великого и благородного Защитника, ты делаешь?
Рен замерла, взмахнув юбкой в последний раз. Ее желудок сжался, когда лицо Ратборна промелькнуло у нее в голове. Но нет. Это был не он. В зеркале она увидела невысокого хмурого мужчину, стоявшего позади нее. На нем был бордовый сюртук, который подчеркивал его хрупкое телосложение, а пышная копна темных волос идеально сочеталась с аккуратно подстриженными усами. Он прижимал к груди свиток пергамента и смотрел на нее с выражением крайнего ужаса, ну просто картина маслом.
Она сразу узнала его, это был Чапман – суетливый помощник Виллема Ратборна, его глаза и уши во дворце.
Рен развернулась на каблуках, не обращая внимания на румянец, стремительно заливавший ее шею.
– Доброе утро, Чапман, – радостно поздоровалась она. – Я просто… пересматривала коллекцию своих многочисленных украшений.
Чапман в панике замахал руками.
– Сними ее! Нельзя надевать корону Эаны, предназначенную для коронации, ради забавы.
Рен замерла. О нет! Она надела не просто какую-то корону, а предназначенную для коронации! Перед лицом любимого шпиона Ратборна! Если бы Банба могла увидеть ее сейчас, она ураганом унесла бы ее в море.
Она сорвала с себя корону так быстро, что вырвала клок волос.
– Я просто решила убедиться, что она подходит, – сказала она. – К счастью, так оно и есть!
Усы Чапмана неодобрительно дернулись.
– То же самое ты сказала и в прошлый раз.
Рен постаралась не выглядеть удивленной. Ее желудок сжался при мысли о том, что ее сестра стояла на этом самом месте и делала то же самое. Каким-то образом Роза стала гораздо реальнее, а Рен не нравилось думать о своей сестре как о человеке, а не как о препятствии на ее пути к трону.
Она отогнала этот образ до того, как он вызвал у нее чувство вины, и поправила волосы перед зеркалом.
– Да, лучше быть уверенными, не так ли, Чапман?
– Гораздо лучше расставить приоритеты по порядку, – фыркнул он. – Ты опаздываешь на свое дневное свидание!
Рен моргнула:
– Мое… что?
– Великий Защитник, только не говори, что забыла, – воскликнул Чапман. – Ты знаешь, насколько важно для Дыхания короля правильное распределение времени. Уже за полдень!
– Я опаздываю, – медленно произнесла Рен, – на свидание. Свое свидание. Да, конечно. – Она отвернулась от зеркала, сохраняя на лице идеальное выражение спокойствия. Свидание стало, конечно, неожиданным событием, но нет ничего, с чем бы она не смогла справиться. – Боже. Куда ушло время?
– Возможно, ты оскорбила его в прошлой жизни, – вздохнул Чапман. – Кажется, ты всегда на два шага отстаешь от него. Более того, именно ты настояла на том, чтобы добиться расположения принца в первую очередь, – сказал Чапман, вынул из-за уха перо и ткнул им в кусок пергамента. – Все здесь, в расписании!
Рен смогла прочитать только запись, на которую он указывал.
Двенадцать часов дня – час дня: чаепитие принцессы Розы и принца Анселя в нижних садах.
«Кто вообще такой принц Ансель?»
Чапман цокнул языком:
