Я поскользнулся на покрытой налетом льда палубе, и это едва не стоило мне жизни: лезвие меча Чембара мелькнуло в дюйме от моего горла. Однако я тут же вскочил на ноги, и поединок разгорелся с новой силой.
Вскоре мы уже мерялись силой напрямую, схватив друг друга за руку, удерживающую меч, и стараясь ее вывернуть.
Наконец я с силой отшвырнул адмирала от себя, ударив его спиной и головой о заднюю стойку борта кормовой палубы. Краем глаза я успел заметить какое-то мимолетное движение за спиной, но кем бы ни был бросившийся ко мне человек, ему пришлось встретиться с одним из подстраховывавших меня матросов. Между ними разразился поединок. Чембар оставался странно неподвижным, и я на мгновение испугался, что сломал ему позвоночник. Я выпустил его сжимающую меч руку и со всего размаха двинул ему кулаком в живот, а когда он начал опускаться вперед, встретил его таким же мощным ударом в челюсть. Оглушенный, он осел на палубу. Прикрывающие меня матросы с трудом удерживали неприятеля, ринувшегося на помощь своему командующему. Нужно было спешить. Я вытащил из-за пояса наручники и защелкнул их у Чембара на запястьях. Затем захваченной с собой веревкой привязал их к правой лапе тарна.
Чембар отчаянно пытался подняться на ноги, но я удерживал его, поставив ногу ему на грудь.
Мои матросы теснили защитников корабля к борту, вынуждая их прыгать в ледяную воду. Неприятель не был готов к такой атаке, она застигла его врасплох, и оказываемое сопротивление было слабым. Кроме того, моих людей высадилось на корабль человек на сто больше.
Прыгнувшие за борт матросы плыли к ближайшим кораблям Тироса, опасавшимся подойти к нашему охваченному сражением судну. Вместо этого они принялись обстреливать его из арбалетов.
К флагманскому кораблю начали возвращаться первые тарны, сбросившие на неприятеля весь запас зажигательных бомб. Свисающие с их седел веревки заскользили по палубе. Мои матросы по пять человек хватались за них, птицы взмывали в небо и уносили с собой людей.
— Подожгите корабль! — приказал я.
Матросы бросились в трюмы, чтобы поджечь судно снизу.
Новая партия тарнов закружилась над кораблем и, дав возможность матросам ухватиться за веревки, — уже человек по шесть, по семь, — понесла их над водой.
Между досками палубы начал подниматься дым.
Один из кораблей Коса подошел вплотную к нашему кораблю, зацепив его своим бортом. Мои матросы, не давая нападающим перебросить абордажные мостики, принялись отталкивать подошедшее судно веслами. Противник, наоборот, стремился надежнее прикрепится к кораблю и забрасывал на палубу и поручни абордажные крючья.
— Смотрите!! — вдруг раздался чей-то возглас.
Все устремили взгляды наверх.
Над грот-мачгой подошедшего корабля развивался бело-зеленый полосатый флаг Боска.
Из груди матросов вырвался единодушный радостный крич.
— Это Таб! Таб! — кричали они.
Это действительно была «Верна», подошедшая нам на помощь. Мельком на глаза мне попался и сам Таб: в разорванной тунике, мокрый от пота даже на студеном ветру, он с мечом в руке отдавал какие-то распоряжения, стоя на капитанском возвышении кормовой палубы.
С другой стороны к нашему кораблю приближалась «Тела», неразлучная спутница «Верны». Тяжелые поперечные защитные балки, далеко выступавшие у нee за бортами и предохранявшие судно от тарана, теперь были спилены, и она могла подойти поближе.
Наши матросы, не теряя времени, начали взбираться на борт обоих кораблей.
Я отослал тарнсменов, вернувшихся за оставшимися матросами.
Языки пламени уже вырывались через прогоревший местами палубный настил.
Последние из неприятельских матросов спрыгнули с горящего судна в воду и поплыли к ближайшим кораблям Тироса и Коса. Я видел, как бросившиеся в в оду первыми их товарищи уже поднимались на борг подбирающего их судна.
На палубе флагманского корябля остались только мы с Чембаром.
Я взобрался о седло.
Выпущенная из арбалета стрела просвистела у меня над головой и вонзилась в объятый пламенем борт корабля.
Чембар вскочил на ноги и, потрясая кулаками, закричал, обращаясь к своим лучникам на покачивающихся в отдалении кораблях:
— Стреляйте в меня! — кричал он. — Стреляйте!
Выстрелов не последовало.
Я натянул поводья, тарн легко оторвался с палубы флагманского корабля и, борясь со встречным ветром, стал быстро набирать высоту, унося над волнами беспомощно болтающегося на веревке, скованного наручниками, как простой раб, главнокомандующего объединенной флотилии Тироса и Коса, убара Тироса — Чембара из Кастры, Морского Слина, ставшего пленником Боска, капитана из Порт-Кара, командующего флотом.
Глава восемнадцатая. ВОЗВРАЩЕНИЕ БОСКА ДОМОЙ
Когда мы коснулись обледеневшей палубы «Дорны», мои матросы бросились нам навстречу, оглашая воздух приветственными криками.
— Заберите этого пленника, — распорядился я, — и закуйте его в цепи на нижней палубе. Совет решит, как с ним поступить.
Матросы ответили новым радостным криком.
Сжимая в бессильной ярости кулаки, Чембар бросил на меня полный ненависти взгляд и, круто развернувшись, вслед за двумя матросами зашагал к лестнице, ведущей на нижние палубы.
— Среди рабов на галерах ему самое место, — заметил гребной мастер.
— Адмирал! — раздался у нас над головой голос наблюдателя. — Корабли Тироса и Коса разворачиваются! Они убегают!
Я был потрясен настолько, что не мог произнести ни слова.
Люди вокруг меня кинулись поздравлять друг друга.
— Отзовите наши корабли, — наконец распорядился я. — Пусть возвращаются.
В руках сигнальщиков замелькали флажки, передавая команду, тут же подхваченную и переданную дальше сигнальщиками других кораблей.
— Поднять якоря! — скомандовал я, — Установить штормовые паруса!
Матросы бросились выполнять мое распоряжение.
Я стоял на продуваемой ветрами палубе «Дорны». Вернувшиеся с круглого корабля матросы захватили оттуда и мой адмиральский плащ, в который я поспешил плотнее закутаться. Принесли мне и флягу с подогретой пагой.
— Глоток за победу, — кивнул гребной мастер.
Я усмехнулся. Победителем я себя не чувствовал. Я вообще не чувствовал ничего, кроме пробирающего до костей холода.
Я с удовольствием отхлебнул обжигающей паги.
Рея была спущена, и к ней привязали малый треугольный штормовой парус, после чего рею снова с помощью канатов и блоков подняли и укрепили в верхней части грот-мачты. Гребцы тем временем по команде мастера развернули корабль кормой к ветру. Рулевые грудью наваливались на румпель, пытаясь удержать судно в этом положении. Не дожидаясь, пока парус будет установлен окончательно, старший мастер подал команду гребцам и начал отсчет ритма, по которому они налегали на весла. Судно медленно двинулось вперед, разворачиваясь по ветру, и тут мощный порыв, захлестнувший паруса, накренил корабль так, что его носовая часть на мгновение скрылась под набежавшей громадной волной, а затем снова взметнулась вверх, казалось, к самому небу, окатывая залившей судно ледяной водой все верхние палубы.
