и что мне достаточно немного подтолкнуть ее, лишь слегка подавив волю.
Даллах поселил меня на первом этаже одного из своих домов-террас на холме, выходящих на юго-восточные склоны Фераннона, отдав мне целое крыло. Солнце уже почти село, и на просторной деревянной террасе, ведущей внутрь моих покоев, никого не было.
Я был голоден, как никогда, а она податлива и уступчива. Желание делало меня совершенно безумным, и когда она "поплыла", на пике наслаждения теряя человеческую форму, я в тот же самый момент неожиданно почувствовал, что и сам начинаю "плыть".
Ворон вырвался на свободу почти сразу же. Надеюсь, я не сильно напугал бедную лэйсе.
Боль при трансформации была страшная, особенно после экстаза-то. Плохо понимая, что творю, я ринулся в окно почти инстинктивно, зная на собственном печальном опыте, что дикая птица в момент роста может разрушить жилище. Вырвавшись на волю, поначалу я даже не понял, что лечу, наконец-то лечу, заметил только, что мир стремительно уменьшается, и внезапно нахлынувшее невероятное упоение полетом полностью захлестнуло каждую клеточку тела. Ветер, ночные запахи, звезды в небе, небо черное, прохладное, огоньки внизу…
Огромный черный ворон с синими кончиками крыльев несся над своей землей. Он вырос до гигантских размеров, наращивая размах крыльев и поднимаясь в самую высь, туда, к редким в эту прохладную весеннюю ночь облакам. Он чувствовал свою землю, как себя самого, и чем выше он поднимался, тем глубже и отчетливее ощущал не только Элезию — всю Ар Соль, все ее земли. Они лежали перед ним словно ячейки — соты, и он вдруг понял, что может, если захочет, одним скачком проникнуть в любую из них. Ему больше не нужны шеадры. Он взметнулся еще выше и ринулся вниз, сквозь Грань, отделявшую Элезию от других земель, в теплый и цветущий, бурлящий жизнью Ар Лессен. Покружив над яркими огнями Рузанны, он взмыл ввысь и снова ринулся сквозь Грань, в жаркую и душную, непроницаемо черную ночь над уже засыпающим Самандангом, столицей Ар Шамаля. Тут его обуял голод — жажда крови, невыносимая и незнакомая человеку. Хищная птица кружила над степями и пустынями, полными оазисов жизни. В одном из них птица углядела добычу — несколько ярких, сочных огоньков, переливавшихся разными красками. Сильные, молодые существа, они пытались убежать, но ночной демон всегда был сильнее их. Насытившись, птица снова ринулась ввысь, и камнем упала в холодный, серый, притихший в самый тусклый час ночи Ар Ирнан. Покружив над ледяными пиками, свернув к покрытому густыми лесами южному, еще прохладному морю, птица уже на взлете прорвалась сквозь Грань в теплый гостеприимный Ар Иллим.
Над океаном вставало солнце. Ночной демон жадно погрузился в синие, как кончики его крыльев и как светящиеся синевой глаза воды. Тут он наконец уменьшился до средних размеров и просто плескался, ныряя и выныривая, выхватывая в воде большую жирную рыбу. Накупавшись вволю, он снизился на один из иллирийских островов, на белый песок пустынного берега. Там, выше в скалах, было множество пещер — у одной из них он и приземлился. В сумрачном, сухом и теплом гроте он распластался и замер в неподвижности, погрузившись в глубокий сон.
Ледяные земли Ар Хойта показались Саше бескрайними, пока они добирались на виммах до знаменитого оружейного хранилища Нагов. Белая пустыня постепенно переросла в горный хребет, и над узким скалистым плато Кольер дал команду снижаться. Сверху Саше показалось, что одна из скал и впрямь имеет слишком правильные очертания, а плато перед ней идеально подходит для взлета и посадки вимм — даже сейчас ветра сами очищали ее от снега, а при ближайшем рассмотрении на одной из стен обнаружились едва заметные пазы гигантских ворот.
— Отличное место для тайного хранилища, — изрек Тэр, выйдя из виммы и восторженно оглядевшись.
— Не такое уж оно и тайное, — возразил Кольер, оглянувшись на остальных. Их было всего пятеро — только верхушка нынешнего ордена Аспида и он, новичок.
Саша с дрожью глядел, как он складывает две части головоломки-ключа и вставляет в забитую многовековым мусором щель замка. Старый наг замер на несколько мгновений, словно прислушиваясь к отклику механизма, медленно и осторожно повернул ключ по часовой стрелке и с силой надавил на дверь. Поначалу она не поддалась, но когда Саша и Аркен подошли помочь, тяжелая плита с протяжным скрипом поехала вглубь, открывая их взглядам темный симметричный провал. Когда по бокам провала появились пустоты, Кольер велел остановиться и вытащил ключ из замочной скважины.
— Дальше — еще одна. Открывается так же, ключом и активатором.
— Я схожу за аэрами, — сказал Аркен с волнением и махнул рукой остальным, призывая помочь.
Кольер остановился, удержав Сашу от попытки рвануться в темноту.
— Если пройти вон по той тропинке, — он махнул рукой влево, где по краю плато за небольшим выступом обнаруживалась дорога, — есть шеадр с двумя шеадари. Один из Наган-Карха, другой — из крепости Ортлер в Ар Шамале, это бывший домен Аспида. Решетку с ариадами сняли, когда закрывали Нагр. Нужен хотя бы один из двух. Попросим Коллегиум.
— Они не пойдут на это, — возразил Тэр.
— Горностаи? — усмехнулся Кольер. — Эти за деньги все, что хочешь тебе поставят.
Дождавшись Аркена, их маленький отряд двинулся внутрь. Поначалу Саша ничего не видел, кроме темных коридоров, проложенных в скале, но, поднявшись по крутой каменной лестнице, они оказались в огромном зале, из которого вело несколько широких, словно улица, дорог.
— Там испытательные полигоны, — пояснив Кольер, махнув рукой. — В южной части — казармы и индивидуальное жилье.
И потащил их выше. Аэры выхватывали куски барельефов, где Саше виделись люди и звери, сражающиеся друг с другом, летающие конструкции неизвестных моделей, очертания городов, символы земель… По мере подъема наверх в стенах стали появляться узкие окна-бойницы, до сих пор в них сохранились стекла, сквозь которые, несмотря на многовековую грязь, все еще проникал свет. Здесь, наверху, камень стен казался похожим на мрамор, боковые коридоры стали уже, лестницы — изящнее, а кое-где даже обнаружилась чудом уцелевшая мебель. На одном из последних этажей Кольер остановился, огляделся и повел их в короткий боковой коридор, неожиданно закончившийся просторным залом, где вдруг обнаружился каменный стол из кристально-прозрачного с синими прожилками камня, точно такой же, как у Ширин, с рядом массивных стульев и точно таких же скамеек. Из зала вела ровно одна дверь, и старый наг решительно толкнул ее, первым войдя в залитый светом кабинет, огромные окна которого выходили на горы с другой стороны от посадочного плато. За окнами
