откровенность платят откровенностью. Как любили на «Пантере»? Не зря же вы сбежали от бордонских мужчин в море. Неужели они
столь плохи?
– Еще бы, – мотнула вороной гривкой Латона, – будь они хороши, вы нас ну никогда бы не догнали.
– А мы вас догоняли? – опять поднял бровь Рокэ.
– Не догоняли, – Марсель укоризненно взглянул на уподобившегося пню фельпца, – это вы сюда приплыли. И теперь мы знаем зачем!
– А раз так, – лихо выкрикнула Ариадна, – выпьем за…
– За клинки Талига! – перебила София.
Марсель с готовностью выпил и вплотную занялся доставшейся ему рыжулей. «Пантерка» честно отвечала на поцелуи, но расположиться со всеми удобствами мешали ручки кресла. Пришлось подхватить добычу на руки. До спальни было далеко, а ноги виконта начали своевольничать. К счастью, у доходящего до пола окна обнаружилась софа. Она могла бы быть и пошире, но Валме решил, что сойдет. Они с Ариадной чудесно устроились, но им помешали. Ну хорошо, не им непосредственно, но поросячий визг заставил Валме вздрогнуть и оторваться от разнежившейся красотки.
Визжала Клелия. Закутанная в испачканную то ли вином, то ли кровью простыню толстушка стояла в дверях, и на замурзанной рожице мешались детская обида и недетская злость.
– Иди спать, – резким голосом велела София.
В ответ прозвучало нечто нечленораздельное, и Клелия двинулась вперед. Девица отчаянно пыталась преодолеть расстояние от двери до алатского ковра, на котором расположился Алва с двумя «пантерками», но ей не везло. Сначала Клелию шарахнуло о дверной косяк, потом она все-таки шагнула вперед, но почему-то оказалась на четвереньках у стола. Попыталась подняться, но смогла лишь сесть и разреветься в голос.
Алва вздохнул и снял со своего бедра лапку Латоны.
– Прошу меня простить, возникло дело, не терпящее отлагательства.
– Возникло? – София не собиралась выпускать добычу.
– Точнее, проснулось. – Рокэ ухватил Софию за запястья, и она непостижимым образом оказалась на руках сидевшего в кресле Луиджи. – Между прочим, мое кратковременное отсутствие – не повод отлынивать.
Ворон рывком поставил ревущую в голос дуреху на ноги, обнял за талию и выволок из комнаты. У двери он оглянулся и подмигнул то ли разочарованным пантеркам, то ли капитану Джильди.
2
Его высокопреосвященство прихлебывал остывающую пакость и записывал то, что следует сделать в первую очередь. Уже не для Рокэ, для себя, чтобы несколько раз перечесть темно-синие строки, убедиться, что они врезались в память, и сжечь, потому что даже подушка интригана не должна знать его мыслей.
Ночь выдалась удачной, давно он не загадывал так далеко. Что-то кардинал Талига успеет сделать сам, что-то сделают Алва и Савиньяк, им идти дальше, как Квентину Дораку пришлось идти дальше Георга, Диомида, Генриха, Алваро. Трое из четверых могли оказаться на троне, но и принц Оллар, и соберано Алва, и герцог Ноймаринен предпочли оставить корону законному наследнику. Тогда они были правы, теперь это чревато гибелью державы. Время Олларов уходит вместе с Кругом Скал, наступает эпоха Ветра, эпоха Воронов…
Сильвестр дописал последнюю букву, присыпал бумагу песком и потянулся к сложенным стопкой докладам. Из алатского посольства доносили, что к водворенным в отдаленный замок Альдо Ракану, его неунывающей бабке и Роберу Эпинэ прибавился Ричард Окделл. Что ж, пусть подышит горным воздухом, говорят, это полезно. После саграннской кампании Альберт Алатский срочно вспомнил о своем предке, заключившем с Талигом вечный союз. После Фельпа алатец возлюбит северных соседей с еще большей силой, вот пускай и пасет сестрицу с внучатым племянником. А заодно и Эпинэ с Окделлом.
Следующая новость пришла из Агариса. Новым магнусом Истины назван Симон Клавийский. О том, что прежний магнус и его ближайшие помощники дали обет молчания и удалились в подземные кельи, Сильвестр знал уже два месяца. «Истинники» умеют прятать концы в воду, но одним махом убрать пятерых высших орденских чинов слишком даже для них! Камердинер Хогберда исхитрился и узнал, что Клемент рехнулся. Неужто вздумал составлять гороскопы Алана и Эрнани? Поразившее врагов Талига сумасшествие его высокопреосвященство не столько радовало, сколько беспокоило, однако новых известий на сей счет не приходило.
Заодно из Святого града доносили, что Дуглас Темплтон, Анатоль Саво и братья Борны собираются в Сакаци на осеннюю охоту. Если те, что охотились за юным Окделлом, люди со вкусом, они используют это обстоятельство. О том, что один из достойных молодых людей четвертый год проигрывает в кости золото Олларов, знают только Создатель и кардинал Талига. Бедные Раканы… Во всех смыслах бедные.
После Агариса – Сагранна… У его величества Бакны родился внук Алвана. Дикари есть дикари – если любят, то от копыт и до рогов. Нужно подсказать бакранскому послу, что в честь рождения королевских внуков дают приемы. Наследнику Манриков предстоит втолковывать козопасам тонкости этикета. Другого церемониймейстера это бы доконало, но у Леопольда сыновья крепкие, смерть от естественных причин им не грозит.
Сильвестр залпом допил секретарское творение, поморщился, стряхнул с высохшего плана песок, перечитал, остался удовлетворен. Надор, Эпинэ, Придда, Дриксен, Кадана, Кагета, Бакрия, Ургот… Вроде ничего не забыто. Его высокопреосвященство с довольным видом потянулся, подошел к камину, комкая бумагу, за которую император Дивин отдал бы парочку провинций. Разумеется, не своих. Что-что, а объедать соседей «павлины» умели не хуже саранчи, причем чужими зубами. Победи Алиса, Талига уже бы не было, а было бы обгрызенное с двух сторон недоразумение, пляшущее под гайифские виолины.
Смятое в комок будущее полетело в черно-красную пасть, взметнулся огненный язычок, и тайны исчезли. Сильвестр ухмыльнулся и потянулся к корзинке с еловыми шишками – вид танцующего огня его всегда успокаивал, – но корзина ушла куда-то в сторону, пол задрожал, превращаясь в ренквахскую трясину, а в грудь словно бы саданули тупым колом. Проклятый шадди!..
3
В голове у Луиджи шумело, красотка на коленях требовала внимания, взлохмаченные, пахнущие розами кудри лезли в глаза, в нос, в рот. Молодой человек так и не понял, откуда у него на коленях взялась чернявая «пантерка». Та самая, что сдирала с себя одежду, выискивая пауканов. На сей раз бордонка и вовсе была в чем мать родила, не считая раскачивающихся серег. Джильди попытался спихнуть девицу с колен, но зловредная брюнетка извернулась, обхватила его руками и принялась осыпать поцелуями. Капитан сдался: сначала ответил на поцелуй, потом позволил чужим горячим рукам забраться под рубашку.
Под носом у Луиджи возник бокал с вином, «пантерка» что-то шепнула и засмеялась, он не понял, но тоже засмеялся, отпил, попытался напоить красавицу из губ в губы. Получилось, но не с первого раза. Они оба были залиты красным вином, словно кровью. София – так, кажется, ее звали – принялась слизывать вино с груди Луиджи.
Сзади раздался стон, и еще, и еще… Валме и, как же ее, их… София фыркнула, как рассерженная кошка, и с силой толкнула своего кавалера в грудь. Капитан Джильди упал
