Мертвые небесные солдаты охотно рассказывали свои истории.
– А я все думал, что вернусь домой, увижу нефритовые чертоги, облачную реку и девять мостов, ведущих к золотому императорскому дворцу. Я думал, что вернусь домой…
– Как бы и я хотел вернуться домой! Почему мы здесь, почему без устали сражаемся? С кем мы боремся? Наши командиры ушли… значит, и нам пора уходить? Значит, война закончилась?
– Надеюсь, война закончилась. Хочу домой! Хочу обнять мать и поклониться наставнику!
– Не желаю биться и убивать! Разве я вознесся на девятые небеса для этого? Разве боги избрали меня не для добрых дел?
– А я с малых лет только и делал, что гулял по облакам да подслушивал молитвы смертных в отцовском храме. Все меня недотепой считали, безнадежным. Вот бы вернуться домой! Сколько времени прошло? Стоит ли еще отцовский храм, слышит ли отец молитвы смертных? Ждет ли меня?
– Ждет ли нас хоть кто-нибудь? Есть ли для нас хоть где-нибудь место? Или мы просто исчезнем?
– Вы никогда не исчезнете! – ответил им Сун Жулань. Его голос был столь ласковым, будто он говорил с тяжелобольными детьми, а не с кровожадными чудовищами. – Теперь я знаю, что вы не можете исчезнуть. Вы отправитесь туда, куда захотите! На облаках вознесетесь на девятые небеса и увидите тех, по кому так долго скучали. Когда под окнами человеческих домов будет выть осенний ветер, когда над горами далекого запада будет идти снег, когда капли дождя будут разбиваться о землю, я буду знать: это вы стали совершенно свободными. Вы, небесные боги, покровители и заступники! Когда люди будут просить защиты, удачи и процветания, вы услышите их, где бы ни были. Пусть ваш шепот достигнет небесных чертогов и другие боги услышат вас! Вам больше никогда не будет больно. Вам больше нечего бояться. Вы наконец свободны.
Не осталось больше ни злости, ни тоски, ни печали, ни жажды крови, ни боли, ни одержимости. Не было больше чудовищ, источавших темную энергию, остались лишь небесные боги, светлоликие, некогда исполненные энергией ян, жившие мечтами и надеждами. В кого их превратила война? Что сделали с ними те, для кого чужие жизни не имели ценности?
Все ушло. Они снова были собой. Их мечи и копья были сломаны, луки отброшены в сторону. Они больше не хотели сражаться, не желали мстить, не боялись, а жаждали обрести свободу.
– В каждой войне есть немало виновных. Но и немало невинных. Та война была ошибкой, за которую все заплатили сполна. Я тоже буду расплачиваться за совершенные ошибки целую вечность. Никто не попросит у вас прощения, вы и не должны прощать. Просто будьте свободны от всего! Облака и ветер, луна и звезды, горы и реки, три необъятных мира ждут вас. Ступайте!
И они, действительно, уходили, рассеивались, растворялись в свете пламени, исчезали. Только голоса небесных солдат не стихали, полные спокойствия голоса.
Огонь окутал Сун Жуланя, отразился в его глазах. Казалось, юноша и сам горел, источал свет. Печать начала ослабевать, и вот Сян Юань-да уже слышал, как воет на пустоши ветер, видел напоминавшие светлячков огни далеких дозорных башен. Шепот небесных солдат становился все тише и тише. И в миг перед рассветом стало так удивительно спокойно. Давно не было так спокойно!
* * *
Генерал Сян Юань-да прикрыл глаза. И его согревал огонь очищения, так приятно согревал, что хотелось уснуть. Он не спал очень долго, не спал с той самой поры, как принял истинный облик. Видят жестокие Небеса, он устал! И у него не осталось ничего, кроме этой усталости. Бесконечная война и чужая месть – вот и вся его жизнь. Стоило только Сян Юань-да возродиться, как он тут же утратил свободу. Но, впрочем, его всегда считали лишь оружием, клинком, который всегда найдет свою цель. Клинком без сердца и собственных целей. Это было так утомительно! Если однажды трем мирам больше не понадобится демон в алых одеждах, он будет рад уснуть на целую вечность. Если бы только и в его снах было так спокойно, как сейчас!
Сян Юань-да вдруг вспомнил давние времена, вспомнил, как даже в Южном дворце, в собственном доме, не находил покоя. Старшие братья требовали от него новых битв и побед, а великий демон, как и прочие создания на свете, нуждался в отдыхе. Но все, что знал генерал, это сражения, и в первой жизни им не было конца.
– Юань-гэ [97], – как-то обратился к нему пятый брат, – в моем доме тебя искать не станут. Я прикажу подготовить покои, в которых тебя никто не побеспокоит. Если что-то понадобится, ты всегда можешь прийти.
Все знали, что Владыка Юга и Владыка Востока, пусть и звались братьями, были бесконечно далеки друг от друга. У них не было ничего общего. И правда, кто бы стал искать Сян Юань-да в доме младшего брата?
Несмотря на то, что Восточный дворец был не менее оживленным, чем дворец Ши Вэнь-е, несмотря на то, что там с рассвета и до глубокой ночи кипела работа, а третий и пятый братья ежедневно строили планы, принимали послов и вершили суд, Сян Юань-да, и в самом деле, никто не беспокоил.
После самых тяжелых, изнурительных битв, когда демон в алых одеждах желал лишь тишины и одиночества, никого не хотел ни видеть, ни слышать, он приходил в Восточный дворец и в темных покоях мог отдыхать столько, сколько душе было угодно.
Просыпаясь, он видел, как повсюду в Дэнфэне загорались огни, а на небе вспыхивали звезды. Сян Юань-да слышал, как хозяйка Беззвездного города пела для своего господина. У цзяожэней чудесные голоса! Демон в алых одеждах позволял себе послушать прекрасную песню и оставить позади все тревоги и грустные мысли. Он чувствовал, как узел, сдавливавший сердце, пусть на время, но ослабевал. То было иное спокойствие, вовсе не то, что он испытывает теперь. Ему так холодно и так пусто, а тогда было тепло. Было по-другому. Сян Юань-да не вспоминал об этом много лет! Но теперь он понял, почему третий брат более всего жаждал возвращения былых времен.
– Генерал? – Голос младшего брата вывел его из оцепенения. Голодные призраки исчезли, и Сун Жулань, потушив фонарь очищения, замер в растерянности подле демона в алых одеждах.
«Малец, ты чуть было меня не усыпил. Скучно было до ужаса», – хотел было заявить Сян Юань-да, но осекся, увидев, как пятый брат склонился в почтительном поклоне.
– Генерал, сегодня вы помогли мне, направили по верному пути. Эти несчастные обрели свободу, в том числе благодаря вам. Я не забуду о том, что вы сделали для них и для меня.
Сян Юань-да только рукой махнул, поднялся и встряхнул плащ, покрывшийся серой пылью.
Ох уж эта безукоризненная вежливость Владыки Востока! Аж зубы сводит!
– Но также я не могу забыть то, что вы сделали в Даляне, не могу забыть людей, которых погубили ваши марионетки, – продолжил Сун Жулань. Мальчишка сдвинул брови и сжал кулаки, и это только позабавило Сян Юань-да. Пятый брат совсем не выглядел грозным, скорее несчастным. – Ответьте, почему вы так поступили? За что вы столь сильно ненавидите смертных? Почему истребляете их? Это связано с вашей человеческой жизнью?
Демон в алых одеждах сощурился и решительно шагнул к юноше.
– Совсем перестал меня бояться! Думаешь, раз не желаю убивать, то ничего тебе не сделаю? – заговорил Сян Юань-да с угрозой в голосе. – Как смеешь меня допрашивать?
– Понимаю, вы мой старший, еще и носите жетон главнокомандующего Байху, – Сун Жулань оставался совершенно спокойным. И его поведение, проклятье, оно раздражало Сян Юань-да! – Потому хотите, чтобы вам подчинялись без возражений. Но почему тогда вы отдали такой ужасный приказ? Зачем пытались сжечь город? Столько людей потеряло родных, дома…
– Какое мне дело до смертных? – фыркнул генерал.
– Если бы вам было все равно, стали бы вы убивать с такой жестокостью? Вы ненавидите смертных и мстите им. За то, что случилось с вами в человеческой жизни?
Сян Юань-да захлестнуло нехорошее предчувствие. Как много мальчишке рассказал Ван Цзылян? С его стороны было бы совершеннейшей глупостью вызывать в сердце Сун Жуланя жалость к демону в алых одеждах! Стоит только жалости укорениться, как она сделает пятого брата уязвимее. А он слаб и без этого!
