— О, как просто всё свести к Господу Богу!
— А иного пути и выхода нет.
— Да, вы правы, — опустился я на стул. — Что будем пить?
— Я предпочёл бы виски.
— Почему?
— Хочется именно виски и ничего более.
— А я предпочёл бы текилу. Гулять, так гулять!
— Мы можем гулять до бесконечности. Бессмертны мы или нет?! Богаты мы или бедны?! — беспечно рассмеялся Серпент.
— Ну, ваше бессмертие очень спорно и поставлено недавно под сомнение. Эта простая мысль пришла в мою голову тогда, когда вы лежали в гробу, — усмехнулся я.
— Ну, зачем напоминать мне об этом?! — возмутился Серпент. — На душе и так противно!
— У вас есть душа? — усмехнулся я.
— Да, хватит же!
— Хорошо, хорошо! Молчу, молчу…
— За надежду!
— За неё!
— За любовь!
— За неё!
— За дружбу!
— За неё!
— Расскажите какую-нибудь историю, — попросил я Серпента.
— Какую?
— Ну, такую, чтобы было смешно и интересно.
— Да ради Бога! Целых две истории!
— Великолепно!
— Когда моряки Джеймса Кука высадились в Австралии, они увидели странное животное, которое имело длинный хвост и передвигалось большими прыжками. «Как оно называется?», — спросили моряки у аборигена. «Кенгуру», — ответил тот. Так и стали называть это животное, хотя ответ туземца означал — «не понимаю».
— Превосходно! — рассмеялся я. — Это байка, или правда?
— В каждой байке есть доля правды, в каждой правде есть доля байки, — усмехнулся Серпент.
— А ещё?
— Что ещё?
— Ну, вы же обещали мне две истории.
— Ах, да. Извольте… Во время Африканской компании, высаживаясь с корабля, Цезарь оступился и упал, что у римлян считалось скверным предзнаменованием. Но Цезарь сумел этот незначительный инцидент обратить себе на пользу. Обхватив руками землю, на которую он упал, Цезарь воскликнул: «Ты в моих руках, Африка!».
— Великолепно! — снова рассмеялся я. — А откуда вы всё это знаете?
— Ну, я же, якобы, бессмертен. Где я только не бывал за прошедшие века и с кем я только не общался! А вообще-то я иногда читаю книги.
— А, ну да…
— За вечность!
— За неё!
— Уважаемые господа! — раздался голос из-за моей спины.
Я оглянулся и увидел перед собою Прокла. Он был явно навеселе, о чём свидетельствовали шапка, сдвинутая набок, и галстук, небрежно и криво сидевший на шее.
— Разрешите присоединиться к вашей компании, господа? — спросил Прокл и без соответствующего разрешения упал на свободный стул.
— Ради чего гуляем? — улыбнулся я.
— А что, обязательно необходим повод?
— Да нет…
— Эх, были бы настрой, да деньги!
— Всё обычно упирается именно в эти факторы, — грустно заметил Серпент. — Деньги — это не проблема. А вот настроение…
— Вы миллионер?
— Да, — скромно ответил Серпент.
— Ничего себе?! А самого лучшего коньяка слабо?
— Да нет, — ухмыльнулся Серпент. — А чем будем закусывать?
— Хороший коньяк не закусывают, — ухмыльнулся Прокл. — Закусывают следующей рюмкой с ним. А вторую рюмку закусывают третьей, и так до тех пор, пока сил хватит.
— Ну, вы и завернули! — расхохотался Серпент, а потом, посмотрев в сторону входной двери заведения, вдруг побледнел и замолчал.
Я, не торопясь, оглянулся и увидел… Риту. Руки мои задрожали, кровь прилила к голове.
— «Убью, мерзавец!», — раздался щёлчок в мозгу.
— «Госпожа Милли, ну хватит же!», — возмутился я. — «И, вообще, кого ты собираешься убить? Меня или Серпента?».
— «Обоих!».
— «Силёнок-то хватит?».
— «На такое правое дело хватит!».
— «Исчезни, дура!».
Между тем Рита радостно подошла к нам и светло и открыто улыбнулась:
— Мальчики, привет!
— Прекрасно выглядишь, — я вскочил и распахнул перед женщиной объятия, с наслаждением вдыхая чуть терпкий и свежий запах её духов.
— Вы великолепны и очаровательны, о, Рита! — вскочил вслед за мною побледневший Серпент и приложился к ручке женщины, несмотря на то, что она была в перчатке.
— Присоединяюсь ко всем произнесённым комплиментам, — улыбнулся Прокл, встал и поклонился. — Вы, — само совершенство!
— Так, я сейчас, пожалуй, буду пылать, а потом окончательно сгорю от целого букета изысканных комплиментов! — звонко рассмеялась Рита.
— Этот букет далеко не последний, — радостно произнёс Серпент, пожирая Риту глазами. — Все цветы мира только для вас!
— О, спасибо! Для меня честь удостоиться внимания такого изысканного джентльмена!
— О чём вы?! — возмутился Первый Господин. — Для меня честь смотреть на вас и наслаждаться вашей волшебной улыбкой, и слышать ваш голос, который, как в раю!
— Спасибо ещё раз за комплименты, — Рита внимательно и оценивающе посмотрела на Серпента.
— Это не комплименты. Это пока всего лишь их жалкое подобие!
— Господа и дамы, — решительно прервал я изысканную беседу, возвращая парочку с небес на землю. — Что будем пить и есть?
— Я была бы не против шампанского! — подняла ручку Рита.
— Я за коньяк! — усмехнулся Прокл.
— Я тоже за него! — воскликнул Серпент, находясь в эйфории, и не спуская глаз с женщины.
— А вот мне хочется водки и селёдки, — решительно заявил я.
— Фи, как грубо и банально! — рассмеялась Рита.
— Подчас именно что-то банальное бывает очень своевременным и важным, — сказал я.
— Может быть, — сморщился Серпент. — Я предлагаю не погрязать в словоблудии, а выпить. У меня есть тост. Но, предупреждаю, он отнюдь не краток.
— И хорошо! Слушаем вас! — весело захлопала женщина в ладошки.
— Но перед тостом нашего уважаемого Серпента я хочу почитать одно стихотворение, если позволите, — сказал я, вглядываясь во влажный и серый воздух за тусклым окном.
— Мы не против, — усмехнувшись, произнёс Прокл.
— Так вот… Жила когда-то, то ли в пятом, то ли в шестом веке, одна женщина. И была она поэтессой. И звали её Оно Комати. И написала она как-то после неудачного любовного свидания, теряя мужчину и надежду:
«Краса цветов так быстро отцвела!
И прелесть юности была так быстротечна!
Напрасно жизнь прошла…
Смотрю на долгий дождь
И думаю: как в мире всё не вечно!».
— И в чём заключается тост? — после долгого и затяжного молчания произнесла Рита.
— Он заключается в том, что главное в нашей жизни, — любовь! Неужели не понятно!? — вспыхнул Прокл. — Потеряешь её, потеряешь всё!
— Вообще-то, стихи о краткости бытия, — горько усмехнулся я.
