на лифте на первый этаж, но на улицу вышли не через главный вход, а с торца здания, где находилась зона отдыха для пациентов. У Ши Юй была карточка, открывавшая дверь. Ван Цин внутренне только обрадовался, что не пришлось вновь встречаться с Е Янмэй, которая точно заподозрила бы неладное, увидев его без сопровождения Го Чжэна.
– Погода сегодня прекрасная, – сказала Ши Юй, пока они медленно двигались по аллее в тени высоких деревьев. – Такая жара стояла, ужас. Сейчас хоть дышать можно.
Ван Цин помог ей присесть на скамейку, когда она выбрала ту, что ей понравилась, и опустился рядом. Сбоку был небольшой декоративный пруд с нагромождением камней, с которых с мерным журчанием лилась прозрачная вода.
– Тут очень красиво, – сказал он, когда женщина устроилась поудобнее и прислонила костыли к краю лавочки. – Вам здесь нравится?
Старушка повернулась к нему. Несмотря на возраст, у нее были очень ясные светло-карие глаза, лучистые и добрые. Чем-то она неуловимо напоминала Ван Цину их бабушку Лин.
– Это хорошая больница, – произнесла она. – Если ты подыскиваешь место для лечения кого-то из своих родных, можешь смело выбирать «Дом Солнца». О нас хорошо заботятся. Меня уж на ноги они, конечно, не поставят. Это ж врачи, а не заклинатели с магией, – рассмеялась Ши Юй. – Так и хожу по ночам, девочек дежурных пугаю.
Ван Цин посмотрел на нее.
– Лекарства не помогают?
Ши Юй махнула рукой, усыпанной темными пигментными пятнами.
– Не особо я их пью. Сколько можно таблетки глотать? Вот я хожу, и мне легче становится. Правда, тут шумно бывает по ночам на первом этаже. Все кто-то бродит, гремит. А как сын владельца приезжает, как его… Пин-Пин этот, покоя нет.
Ван Цин развернулся к ней, упираясь локтем в спинку лавочки.
– Сюда приезжает Го Пин? – спросил он.
– А то! – ответила старушка. – И девицу свою притаскивает. Неприятная особа, громкая такая. Еще зимой я бессонницей опять мучилась, вот и спустилась пройтись, подышать воздухом. Напугали меня! Тут, юноша, «скорая»-то не работает, далеко больно ехать. Я думала, только плановые здесь пациенты. А привезли ночью человека – весь в крови был. Машина, что ль, его сбила, я не разобралась. Ты скажешь, что старуха слаба глазами, а я вот тебе отвечу, что зрение у меня отличное!
– И что стало с тем человеком? – уточнил Ван Цин.
Ши Юй вздохнула и покачала головой:
– Понятия не имею. Его почему-то увезли в подвальное помещение. Я и не знала, что оно здесь есть. С тех пор и не видала его. Девочек-медсестер тоже спрашивала, так они мне заявили, что мне приснилось, что не возят к ним неотложные случаи и экстренные травмы. А я видела! Точно видела! – У нее задрожала рука, которой она активно жестикулировала, и Ван Цин, чтобы успокоить ее, положил ладонь ей на плечо.
– Я вам верю, – сказал он. – А больше вы ничего такого не замечали?
Ши Юй улыбнулась и погладила его руку сухими шершавыми пальцами.
– Спасибо, юноша. Мне тоже тогда интересно стало, и я решила понаблюдать. Пациентам нельзя выходить на территорию ночью, все берегут они нас. Так я в окошки смотрела и на глаза старалась не попадаться. Часто сюда приезжают машины, но не «скорые». То одного привезут, то другого, а больных новых не прибавляется! Я уж подумала, может, морг тут, но их живыми привозят! Я своими ушами стоны слышала. Вот в прошлом месяце один был – матерился на все приемное отделение, пока на него не рявкнули. И сказали, что прострелят и второе колено, если не заткнется.
– Колено прострелят? – нахмурился Ван Цин.
Ши Юй кивнула.
– Ну! Так и сказали!
Разве с пулевыми ранениями отправляют в частные клиники? И даже если так, почему старушка говорит, что пациентов увозили в подвальное помещение? Го Чжэн ни слова не сказал о чем-то подобном. Они прошли весь первый этаж, он упомянул каждый кабинет и все оборудование клиники, но про подвал речи не было.
Ши Юй похлопала Ван Цина по колену, возвращая из мыслей к реальности.
– Не думай об этом. Сыновья мои говорят, что я слишком много читаю всякой чуши, вот и вижу интриги там, где их нет, – она вдруг протянула руку и коснулась его щеки костяшками пальцев. – Ты похож немного на моего старшего. Юность – такое прекрасное время.
Ван Цин кивнул и улыбнулся, понимая, что все же не зря приехал в этот день в «Дом Солнца». Вот только что делать с полученной информацией, он пока не знал.
* * *
Отец всегда хотел, чтобы Лун Ань пошел по его стопам и связал свою жизнь с юриспруденцией. Однако их первый конфликт случился по другой причине, когда Лун Аню только исполнилось шесть лет и он вынужден был провести месяц в детском доме. Он был еще ребенком, но год, в который не стало матери, помнил до сих пор отдельными и очень яркими обрывками. Траурная церемония. Похороны. Пьяный отец, бессильный перед обрушившимся на него горем, не замечавший никого, даже собственных сыновей. Кухонная стойка, до которой Лун Ань с трудом дотягивался. Шкафчики, где лежали уже черствые булочки, и за ними приходилось лезть наверх, встав на стул, потому что больше дома было нечего есть. Органы опеки, в которые обратилась первая жена отца. Детский дом с кроватью у окна, где Лун Ань и просидел почти весь месяц, глядя на цветущий куст жасмина во дворе и отказываясь разговаривать с другими детьми и воспитателями. Отец, приехавший спустя эти долгие, одинаковые дни, чтобы наконец забрать его в место, переставшее пахнуть домом после того, как его покинула сама жизнь – драгоценная жена и любимая мать.
Шли годы, и Лун Ань лучше понимал причины такого поведения отца, но, едва окончив школу и поступив в университет, переехал в общежитие. Тогда и случился их второй конфликт – из-за выбора профессии. Лун Ань не хотел быть адвокатом, как дедушка и отец. Возможно, стань он им, у него сейчас было бы куда больше связей для решения мучившего его вопроса.
В здании центра судебной экспертизы царила особая тишина, свойственная только государственным учреждениям. Лун Ань получил гостевой пропуск и поднялся на одиннадцатый этаж, где работал старший брат. Вопреки договоренности, Лун Бэй не ждал его в лаборатории, а встретил прямо у лифта с очень радостной улыбкой.
– Ань-эр, я так счастлив тебя видеть!
– Брат, – кивнул Лун Ань. – Прости, что отвлек тебя от работы.
Любой человек со стороны подивился бы их внешнему сходству, хотя в возрасте
