Не так быстро! Я же не настоящая волшебница, я только учусь!
Всеслав и Таньша семенят рядом. И лорд Спенсер, и госпожа Старшая, не перестающая причитать: «Да что ж ты делаешь, проклятущая», – но отчего-то Молли совсем не кажется, что наставница сердится на неё по-настоящему.
И Ярина, и Сэмми, которого она держит за руку.
Пусть, вдруг улыбается про себя Молли. Пусть мир рушится вокруг, и я одна против великой силы. Но у меня есть мой Медведь. Не Зверь Земли, а просто мой Медведь. Вот мой, и всё тут. И мне ничего не страшно!
«Рви цепи! – забеспокоился вдруг Нетопырь. – Иначе отсюда никто не уйдёт живым!»
Не уйдёт, не уйдёт.
Рви, я сказал!
Не торопись! Небось не ниточка гнилая, голыми руками не сделаешь!
Ближе и ближе чёрный зев. Оплавленный камень выплеснулся из рукотворной пещеры, растёкся вокруг.
Мне бы что тяжёлое сейчас… наковальню… цепь твою положить как бы, да камнем сверху…
«Примитив какой, – возмутился Нетопырь. – Тупые людишки! Не могут отрешиться от обыденности! Не умеют мыслить абстрактно! И кого только приходится использовать!..»
Цепи дрожали, больно врезаясь, как казалось Молли, в самую её душу.
Она не сотворила бы сейчас никакого заклятия, магия втянулась в неё, сжалась, стиснулась в тугой комок, словно камень…
Словно камень?!
Словно камень.
Ну, готовься, задыхаясь, прошептала она. Ещё немного, ещё чуть-чуть…
«А зачем тебе эта дыра? – забеспокоился вдруг Нетопырь. – Что, никак «наковальни» найти не можешь? Не нужна она тебе! Отрешись! Воспари! Иными глазами смотри…»
«У меня иных нету, – оборвала его Молли. – Какие уж есть, теми и смотрю».
Всё, пришли. Зияет тьма в жадно распахнутом рту земли.
Цепи Нетопыря натянулись совсем туго, вот-вот зазвенят, подобно струнам.
Замерли все одиннадцать остальных Зверей.
И ветер перестал дуть, и прибой застыл.
Цепи вплавлялись в туго свёрнутую магию Молли, раскалялись – или, вернее, ей самой так только казалось. Она словно чертила сложный чертёж какой-то машины, той самой лебёдки, да-да, лебёдки, паровой, большой мощности, какая и гору сдвинет, если понадобится.
Нетопырь замер тоже. Тоньше становятся цепи, словно и впрямь звенья их вплавляются в магию девочки, а «пустота» служит ледяным холодом, как при закалке металла.
Разогреть, охладить, снова разогреть…
Звенья слабеют.
Но и погружаются всё глубже и глубже в ту раскалённую глыбу, какой сделалась магия самой Молли.
Всё, Нетопырь. Где моя корона?
Он не ответил. Его полнила злая радость, предвкушение мести; ничему большему места там не оставалось.
«Готово, – сказала Молли. – Так где моя корона?»
Всё бу-у-у…
Слова утонули в безумном вое. Потому что мисс Моллинэр Эвергрин Блэкуотер, несостоявшаяся королева и владычица мира, вдруг швырнула сделавшийся неподъёмным клубок собственной магии с намертво вплавленными в него цепями Нетопыря прямо в раскрытую пасть пещеры.
Нетопырь заорал и забился. Тьма заплескалась вокруг, казалось, руки-крылья и когти на лапах отчаянно вцепляются в землю, в камни, в сосенки; пустота разила всё вокруг в последнем безумном усилии.
Предала! Предала-а! Ненавижу-у! Убью, убью все-е-ех!..
Но груз, словно волшебное колесо из сказки, что и квадратным ездить умело, катился всё дальше и дальше, и Нетопыря втягивало туда, откуда он так недавно вырвался. Вой и проклятия его мало-помалу стихали, и…
И Молли вновь ощутила дикую, страшную, сосущую пустоту в себе, какой никогда не ощущала раньше. Ноги подкосились, она почти рухнула на своего Медведя, машинально и неосознанно обхватывая его за шею.
«Молодец, – одобрительно пророкотал Кракен. – Ты сделала, что была должна. Мы помогли в том, в чём могли. Дальнейшее в твоих руках и руках твоих друзей».
Она по-прежнему ощущала, как цепи волокут Нетопыря всё дальше и дальше вниз, сквозь такие места, что их надлежало как можно скорее забыть; слышала его вопли, несущиеся по тёмным, никогда не знавшим света безднам.
Она сделала, что была должна, она отдала всю свою магию. И это было больно, до невозможности больно, до слёз, потоком льющихся из глаз, до помутившегося сознания и не слушающихся ног. Кажется, она упала; кажется, забилась, словно в падучей.
И боль, боль, боль, ничего кроме боли. Внутренности словно вырваны. Мама! Мамочка!..
* * *
Он знал, что, если сейчас потребуется вырвать собственное сердце, он это сделает. Анея Вольховна, помоги ей, спаси, что же ты стои…
Тьма исчезла в провале пещеры. Разгладилось море, где успели скрыться молодые кракены. Не больно-то вы нам помогли, зло подумал Всеслав.
Молли сжалась в комочек, колени у самого лица, и кричит, кричит так, что внутри у Всеслава всё обрывалось. Что ей отдать? Кровь? Жизнь? Забирайте всё! Только пусть она живёт!..
Анея Вольховна упала на колени рядом с Молли, сама еле жива, краше в домовину кладут, – а туда же, помогать, силой делиться!
Едва коснулась мокрого лба – так сама дёрнулась, зашипела злой кошкой.
Коротко и тревожно проскулила что-то плачущее Таньша. Часто-часто замигала Яринка, так и не отпуская руки Сэма, только и успевавшего спрашивать: «Что с ней? Что с ней? Ранена? Что?!»
А лорд Спенсер, единственный, не кинувшийся к Молли, молча стоял, глядя на решительно направлявшихся к ним герцогов.
Бедфорд, Сомерсет, Девоншир… ну и остальные. Дюжина.
А егеря? Где егеря? Всеслав заставил себя оглядеться.
Что, никого нет? Куда ж подевались?
Тишина повисла над Островом Крови.
* * *
– Если вы хотели покинуть сию юдоль, миледи, то сейчас самое время, – сквозь зубы проговорил девятый эрл. – Аномалия, похоже, расправилась со стрелками, но мои собратья в полном порядке и направляются прямо к нам…
Анея Вольховна, только что бормотавшая что-то, прижавши пальцы обеих рук к вискам Молли, медленно подняла голову.
Как никогда походила она сейчас даже не на старую покоричневевшую деревянную фигуру, вырезанную из цельного корня невесть когда, но на сказочную Костяную Ногу, стража Костяного же Предела, мира мёртвых, куда живым хода нет.
Белёсые глаза, затянутые мутью. Пальцы со внезапно удлинившимися ногтями. Крючковатый нос. Анея Вольховна, глядя на приближающихся пэров, потащила из-за пояса кривой ножик, с лезвия его капала свежая кровь.
Шагая к ним, герцоги и пэры то и дело начинали озираться, глядя себе под ноги. Нетрудно было догадаться, что они там видели – мёртвые тела егерей, над которыми пронеслось тёмное крыло.
Герцоги остановились. Анея Вольховна молча глядела на них, они на неё.
