во времени, – и другой рукой попытался схватить Хольдена. Их пальцы соприкоснулись, скользнули мимо, но потом все-таки сцепились.
Варус Хоторн застонал от напряжения, и в этот момент я поняла, что ошибалась.
Он любил своего сына. Все эти годы он, возможно, не хотел признаваться себе в этом, но теперь, когда он столкнулся с тем, что должен пожертвовать Хольденом, он не смог этого сделать.
Он изо всех сил тянул Хольдена за руку, и внезапно вихри отпустили парня. А Хоторна из-за отсутствия противовеса понесло вперед. И прежде чем он смог что-то сделать, он сам попал в поток. Вихри окутали его и приподняли над землей. Освещенное косыми лучами утреннего света, его тело парило в воздухе.
Это выглядело почти как в тот раз, когда я увидела Аэолуса парящим в боксе. Окруженного беловатым мерцанием, танцевавшим вокруг него.
Бушующая энергия окутала его силуэт, и Варус Хоторн растворился, словно никогда и не было.
Я осела на лед. Напряжение в теле исчезло. Хольден на четвереньках стоял на земле в нескольких метрах от меня. Его униформа была порвана, ноги были в крови.
Внезапно лед вокруг меня треснул – как раз в тот момент, когда из тела Эоса вырвалась последняя воздушная струя нежно-белого цвета. На земле остался лежать молодой человек с шелковыми волосами медового цвета, открытые глаза которого безжизненно смотрели вдаль.
Ошеломленная, я услышала ликующие крики. Из леса выбежали Лука, Сьюзи, Рокс и все остальные. Кто-то из уцелевших солдат Хоторна лежал неподвижно, кто-то пытался убежать от Атласа и белой собаки Рокс, которые рычали на всех, кто, как им казалось, делал неверное движение.
Хольден и Бэйл уставились на меня, а затем на вихрь-прародитель. У них в глазах… был тот же вопрос, что я задавала себе:
Все закончилось или еще нет?
И как только я подумала об этом, я увидела, как нежно-белая воздушная струя направляется к нам. Странные полоски выглядели так, словно Эос протягивал к нам свою руку. Воздушные «пальцы» блуждали по траве, и я ахнула, когда поняла, что должно было случиться.
Мои руки и ноги начали двигаться, я создала вихрь, Бэйл сделал то же самое, но мы опоздали. Мы оба одновременно оказались там, где только что лежал нагрудный ремень с нулевыми сенсорами, но наши руки схватили пустоту.
Последний порыв ветра, который создал Эос, перенес оранжевые шарики к вихрю-прародителю, плотно прижал их друг к другу и опустил внутрь.
Раздался взрыв, который хлестнул по нам, словно шквалистый ветер. Кровь застыла в жилах, и нас отбросило на несколько метров назад. Вихрь-прародитель разверзся и затрепетал по краям. Его энергия… она ослепила все. Беловато-синий цвет превратился в огненно-красный, он становился все светлее и светлее, а сам вихрь увеличился вдвое.
Я, словно в трансе, запрокинула голову. Он. Это был тот самый вихрь-прародитель, который когда-то нарисовал Бэйл. Он вращался прямо передо мной, всего в нескольких метрах, и я с трудом поднялась на ноги.
Я никогда еще не видела такого. Этот вихрь объединял в себе бесконечное количество миров. Казалось, что каждый завиток энергии, вращавшийся в вихре, ведет в какое-то другое место. Каждое гудение имело свой голос: свист арктических ветров, крик кита в океане, запах лиственных деревьев, шум большого города… У меня перехватило дыхание. Вихрь притягивал меня к себе с такой силой, что мне пришлось вонзить носки своих сапог в землю, чтобы меня не втянуло внутрь.
Но при всей своей разрушительной силе этот вихрь был прекрасен. И он звал меня к себе, потому что я была единственной, кто мог сейчас взять его под контроль.
Вдруг меня схватила чья-то рука. Он, как всегда, действовал настолько быстро, что я не заметила его приближения.
– Нет, – сказал Бэйл и решительно встал передо мной.
Всего одно слово, но в нем было все, что могло рассказать о нем. Все, что привело нас к этому моменту. Его глаза зафиксировали меня, в то время как подергивание вихря уже окутывало нас, словно кокон.
Мне еще так много нужно было ему сказать. Так много. Но у нас совсем не оставалось времени.
Неожиданно все во мне успокоилось. Все потери ушли на второй план, страх, сковывающий меня последние несколько часов, испарился. Я обхватила лицо Бэйла обеими руками и поцеловала его.
Его дыхание коснулось моей кожи, а пальцы впились в ткань моей униформы. Все, что я испытывала к нему, было в этом поцелуе, но как только я оторвалась от него, я больше не медлила ни секунды.
Я метнулась так быстро, что он не смог меня удержать. А затем я разбежалась и прыгнула.
Теперь я была абсолютно уверена в одном.
Это было неизбежно с самого начала.
Я падала бесконечно долго.
Вихрь-прародитель и снаружи был огромным. Но сейчас, когда я была внутри, он казался намного, намного больше.
Как будто я протянула руку к звезде в небе и подумала, что это всего лишь крошечный шарик, который удобно поместится между большим и указательным пальцами, тогда как ее истинные размеры были непостижимы.
Вихрь-прародитель существовал по своим собственным законам. Я двигалась с головокружительной скоростью, но при этом мне казалось, что я стою на месте. Как будто сама я была неподвижной точкой… а все вокруг меня двигалось.
Я услышала позади себя крик, но уже через долю секунды я так глубоко погрузилась в воронку вихря, что голос Бэйла звучал бесконечно далеко.
Все мои страхи улеглись. Энергия окутывала меня, словно вибрирующий белый кокон. Мир исчез. От зеленого леса не осталось и следа.
Немного ошеломленная этими впечатлениями, я протянула руку к несущимся рядом потокам. Мои пальцы погрузились в них, оставляя за собой следы света. А затем и все мое тело оказались в потоке энергии.
Этот вихрь сильнее любого другого, говорил Гилберт, и теперь его голос слышался в окружавшем меня гудении энергии. Своей силой он изменил весь наш мир. Вы можете это представить?
Да, охотно сказала бы я. Да, я могу это представить. Его сила невероятна. Она проникла глубоко в нашу планету и была началом и концом всего одновременно.
Я плыла по бесконечному туннелю.
Дальше. Дальше. Дальше.
А потом, словно из ниоткуда, появились картинки. Или нет, не картинки.
Воспоминания.
Сначала только смутные впечатления, словно это был сон. Но наконец они прояснились.
Вот я стою на коленях перед домом с желтой, как солнце, дверью, в то время как его пожирает пламя.
Вот я открываю глаза на кровати моей тети, думая, что рядом
