честно признался Шурик, сдувая облачко пара с чашки.
Какое-то время они поболтали на отстранённые темы, практически ни о чём: он не понимал причин её метаморфозы, а сама Федорцева искренне развлекалась моментом.
— Я заметил, что ты уже вышла за рамки обеда, — выдал он на каком-то этапе, продолжая лихорадочно о чём-то размышлять.
— Возвращение за рабочий стол временно откладывается, вначале ко мне съездим. А ответь-ка ты мне, Шурик, на кое-какой вопрос. — Менталистка прислушалась к себе и с наслаждением откинулась на спинку дивана. — Что ты сейчас будешь делать, когда Аня Ельцова сюда явится?
— Проскальзывать между вами, — угрюмо ответил Барласов. — Откуда инфа?
— Вертолёт её, вон садится.
Она из прокуратуры ! Плюс у неё кое-какой блок в жетоне вначале не работал, а потом она его активировала! Я тебе говорила, при некоторых ментах и чистокровных могу отключаться! Это оно.
После того, как в Аль Гани к нам с Викторией непринуждённо присоединилась Аня, я случайно перевернул на себя соус и пошёл мыть руки, заодно застирать рубашку.
Меня терзало подозрение, что браслет наглухо замолчал не просто так — в туалете наедине подтвердилось.
Оказывается, Ельцова-младшая соколиным зрением чистокровной сверху то ли увидела нас вместе, то ли сработал её браслет, запараллеленый с моим.
Вначале она набрала меня, затем сбросила вызов, поскольку решила пообщаться лично.
Пилот по её команде заложил вираж и приземлился на посадочной площадке у заведения.
Поначалу я опасался, что будет не очень удобно, чтобы сказать очень мягко. На удивление, обошлось миром: оказывается, они между собой даже как-то там знакомы.
То, что рядом с ними всеми цветами радуги переливался я, никого особо не смутило.
Доктор, твоя рубашка уже чистая . Погнали обратно, ты полчаса её трёшь. Они уже наверняка выкупили, что ты просто очкуешь за стол возвращаться.
Никогда не был в такой идиотской ситуации.
А хочешь я тебя ещё больше "обрадую"?
Там и Маша подтянулась — та, которая с Анькой телефонами в Вавилоне обменялась. Ещё на коленях у тебя сидела . Голая
Скажи, что ты шутишь или издеваешься.
Если бы ♀️. Она, оказывается, тоже не по земле ездит — летает, как Ельцова.
Потому что ты её из бассейна голую вытаскивал и к сиськам прижимался, а об этом просто речь не шла. А когда они уходили, ты с Анькой же остался.
Как ты это всё сейчас видишь, если при прокурорском жетоне не работаешь?
Так мы с тобой здесь , я ж не там работаю .
А слышу через браслет Аньки, она ж тоже Ирфе взяла. Пользоваться пока нормально не умеет — там 3 месяца придрачиваться , а каналы все активные.
Вот я пока уши грею
Два Ирфе — всё равно что свой канал.
_______
— Это так случайно совпало? Или вы каким-то образом скоординировались? — смотрю на каждую из трёх дам по очереди из положения стоя, поскольку на моём стуле действительно сидит Маша.
До чего неподходящий момент для разборок и выяснения отношений. Хоть жалеть себя начинай. Мысленно.
— Падай, в ногах правды нет, — метиска наклоняется, выдёргивает стул из-за соседнего стола и ставит его между собой и Ельцовой. — Поболтаем о том о сём.
— Может, лучше в другой раз и встретимся по отдельности? — а что, теперь можно всё.
И говорить, что угодно, и предлагать тоже — уже без разницы. Наверное.
— Шура, три очаровательные девушки посовещались между собой и решили тебя расспросить с пристрастием. — Федорцева, сидящая через стол, нейтрально улыбается.
Причём непонятно, одним только ртом или глазами тоже.
Странно. Это я только её нормально сейчас не вижу, индивидуальные особенности? Или что-то иное?
— Не вибрируй, здесь тебе никто зла не желает, — нога сотрудницы прокуратуры выскальзывает из сандали и, оставшись босиком, упирается мне в бедро.
Затем старательно раздвигает колени и вроде как пытаясь погладить.
Крышка стола сделана из стекла и прозрачна, поэтому жест виден абсолютно всем присутствующим.
— Я знакома с каждой из вас по отдельности, — Аня выхватывает у официанта огромное блюдо с каким-то сложным заказом и жестом отправляет его от стола. — Живёт он тоже у меня. Вытащила его с крыши в центре вашего города в последний момент, причём диспетчерская пыталась поруководить, чтобы мы не взлетали. Видимо, как раз только в розыск объявили.
— Не послушалась? — с интересом поднимает бровь азиатка.
— Нет, конечно. Ещё в каждом огороде что делать и где летать, не спрашивала.
— У нас сбили его дружбана, — Федорцева кивает в мою сторону. — Мутная и нехорошая история, хотя с другой стороны наоборот понятная... Я на происшествии была, он этого дружбана спасал.
— Спас? — интересуется Маша.
— Ага. Потом в больницу вместе везли — у того страховки нет, вон, Ельцовы за него платили, — кивок через стол. — Салон в машине засрали. Впрочем, не моё дело, — она незаметно отслеживает реакцию всех присутствующих.
— Я самая неромантичная получаюсь, — веселится метиска. — Праздновала день рождения в Вавилоне, там и познакомились.
— Почему неромантичная? Наоборот. С трупами, как я, не обнимались. Выбитые зубы по сектору, как у Аньки, не летели, — философски замечает сотрудница прокуратуры. — Но это всё лирика. Я бы предложила ответить на вопрос ребром: кто-то настроен бодаться с эскападами нашего развесёлого государства?
Какое-то время все молчат. Виктория продолжает:
— Шура, конечно, ещё тот конь, но давайте его делить будем не сейчас. Сейчас давайте поймём, что делаем. Этот сбитый сегодня, на которого Точка Чистоты записана — только первый шаг.
— Не первый, — вздыхает Анна. — Первый был, когда он в клуб утром к себе полицию вызывал. Там ещё девчонка следователь, светлая такая, я рассказывала. Они вместе в машине ехали, когда мы созванивались.
На мне скрещиваются три пары глаз.
— Ещё одна? — Маша с равнодушным видом достаёт тонкую сигару и закуривает
