Удивительно, что спустя год Тильда вспомнила это чужое лицо, увиденное лишь мельком: тогда оно выглядело серым, будто присыпанное пеплом, но крупный нос с горбинкой и острый подбородок были точ‑в‑точь как у стоявшего перед ней мужчины с больной кожей.
– Вы были там! – вырвалось у нее изумленно.
– Узнала все‑таки. – Мужчина кивнул. – Знаешь ли ты, что недожиток, который принял твой брат, был добыт демоном? Это яд для человеческой души.
– Ужасно… – Тильда похолодела. – Но иначе мой брат бы… умер! Он и так уже не дышал, а недожиток воскресил его. Ведь выбора не было!
– Понимаю. Бывает, людям крайне трудно смириться со смертью близких, и они готовы применить любые средства, лишь бы вернуть их.
– Что теперь будет? Что делать? – Тильда с трудом узнала собственный голос.
– Получишь ответы, если поедешь со мной. Надеюсь, теперь ты веришь, что я не маньяк.
– Верю. Но все еще не знаю, кто вы.
– Мое имя – Виктор Зарубин. С недавних пор я – водитель трансфера, доставляю студентов к месту учебы в Рускеале.
– Понятно. А как вы оказались в моем городе, в доме, на Чернавинском?
– Это и мой город. Я там родился, там рос и мечтал, но однажды сбился с пути к мечте и угодил в сети этерноктов. Ты ведь знаешь, кто они?
Тильда недобро усмехнулась:
– Да уж наслышана. Выходит, вы тоже работали на них?
– Работал, – честно ответил мужчина. – Но это был не совсем я. Со мной произошли необратимые изменения.
– Как это?
– Живой свет спалил во мне все неправильное. Он мог испепелить мое нутро целиком, как у других этерноктов, но я каким‑то чудом уцелел. Наверное, не насквозь еще прогнил, как они, не успел, потому что примкнул к ним последним.
– Что такое «живой свет»? – спросила Тильда, но не дождалась ответа, оглянувшись на звук знакомого голоса, прозвучавшего позади.
– Наконец‑то! Ты, что, забыла убрать беззвучный режим в телефоне? Я не смог дозвониться. – Якур обнял ее, на миг прижав к широкой груди, и настороженно покосился на мужчину в шляпе. – Какие‑то сложности? Я не помешал?
Тильда в растерянности уставилась на друга, не зная, что ему ответить. С одной стороны, она была рада его видеть, а с другой, испытала разочарование от того, что его появление прервало разговор с загадочным типом на самом интересном месте. Неизвестно, продолжит ли этот человек, назвавшийся Виктором Зарубиным, откровенничать при Якуре? Теперь Тильда не могла уйти, не выяснив, какая опасность угрожает ее брату и как его спасти. Ради этого она была готова отправиться не то что в Рускеалу, а хоть к черту на кулички, но вот как быть с Якуром? Как объяснить другу, что она не сможет учиться вместе с ним и должна немедленно ехать в Карелию? Что ему сказать?
Новый знакомый вдруг приподнял очки и пристально посмотрел на Якура. Тильда ожидала увидеть под очками больные глаза, с такими же признаками воспаления на веках, как и на лице, или даже вовсе пустые глазницы, но глаза были нормальными, светло‑карими, разве что зрачки казались отверстиями, сквозь которые струился свет: два тончайших лучика протянулись к лицу Якура и прошлись по нему, словно сканируя. А потом свет исчез, и в глазах появились совершенно обычные зрачки, узкие от солнца, выглянувшего из‑за туч.
Вернув очки на место и придвинув плотно к переносице, Зарубин произнес:
– Пригласи друга поехать с тобой. В Горном я все улажу, его вещи и документы передадут к нам в филиал.
– У него, что, тоже возникли проблемы из‑за использования черной магии? – спросила Тильда после паузы.
– Дело не в проблемах, а в силе, которой вы оба обладаете, но не умеете применять. Вас этому научат.
– Какая еще сила? Хотя… Вообще‑то у Якура есть дар шамана, а у меня‑то что?
– Ты все узнаешь со временем. Я лишь водитель и не вправе объяснять такие вещи, уже и так наговорил лишнего. Нам пора ехать. Решай быстро, едешь с другом или без.
– С другом! – ответил за Тильду Якур, не раздумывая, и, повернувшись к девушке, спросил, понизив голос: – Тебе действительно нужно ехать с ним?
– Да, без вариантов. Но тебе необязательно. Можешь вернуться в Горный.
– Я поеду с тобой, даже если ты сама не знаешь, куда и зачем едешь.
– Вот и отлично! В таком случае поторопимся, следуйте за мной. – Мужчина оживился, подхватил чемодан Тильды, будто тот был его собственностью, и устремился к автомобильной стоянке. Он неуклюже наступал в мелкие лужицы, и брызги вылетали у него из‑под ног, искрясь в лучах проглянувшего солнца.
Тильда и Якур поспешили следом.
– Что произошло? – друг слегка сжал руку Тильды и намеренно замедлил шаг. – Говори, не бойся. Он тебя запугал? Чем‑то шантажировал? Вынудил бросить университет? Но ведь ты мечтала там учиться!
– Горный бросать не придется. Оказывается, у него филиал есть!
– Это где?
– В Рускеале. – Тильда растерянно улыбнулась и добавила грустно: – Ну почему мечты всегда сбываются как‑то не так?
3. Лунная ведьма
– Долго так продолжаться не может!
– Почему? По крайней мере, она жива.
– Тш‑ш‑ш… Еще услышит! И так натерпелась, бедняжка. Не надо ей об этом напоминать. Подумать только, до чего люди бывают жестоки. «Дурная кровь», «Поганая ведьма»… Как только ее не дразнили.
– Во‑от! А я что говорю? Нельзя ей обратно.
– Так зачем обратно? Давай уедем подальше, увезем ее отсюда насовсем. Туда, где никто о ней ничего не знает. Да хоть в Сибирь! Там тоже есть большие города, где никому ни до кого нет дела, не то, что здесь, в глухомани. Твой брат мог бы помочь с переездом, ты говорил, он хорошо зарабатывает. Мы бы потом ему все вернули.
– Здесь роща карсикко, забыла?
– Ой, господи! Совсем задурил себе голову своими соснами!
– Да что ты понимаешь? Это же корни предков! Среди них и Виолкина сосна есть, живой оберег, как‑никак. Не пропадет дочка, не бойся. Здесь уж точно не пропадет.
– Да ведь ей учиться надо!
– Закончила среднюю школу, и будет с нее. Выйдет замуж за хорошего человека, и без всякой учебы прекрасно заживет.
– Замуж!.. Да кто ж с ней возиться захочет, с чудачкой?
– А ну, хватит! Сама говоришь, что натерпелась девчонка, а слов не выбираешь! Только‑только отошла она, а ты… эх!
– Ладно, ладно. И правда, что‑то расшумелись мы спозаранку. Разбудили уж, поди. Только ты все же позвони брату, намекни о переезде. Вдруг захочет помочь? Хотя бы с работой. А к соснам твоим каждое лето ездить будем.
– Ага, рассказывай!
– Ну, а что? Места здесь красивые, природа, леса‑озера, простор. Мечта туриста, лучше и не найти. Но это для отдыха, ведь не для жизни. Зимой‑то жизнь тут совсем замирает. Вот уедут в октябре последние дачники, и ни души на километры вокруг не останется.
– Ну и ладно. Зачем они тебе, эти души?
– Да мне‑то ни за чем. Виолке, вот, общение нужно. Ведь отшельницей растет.
– Жива‑здорова, и слава богу.
– Не переспоришь тебя. Ладно, хорош воду в ступе толочь. Иди‑ка, лучше, дров принеси.
– Да не холодно же.
– Зато сыро. Постель хоть выжимай. И дождь моросит, на улице не высушить.
В соседней комнате Виола открыла глаза и сбросила с себя одеяло, казавшееся, и в самом деле, противно сырым и холодным. Пальеозеро насквозь пропитало влагой старый дом, стоявший на песчаном берегу в окружении редких высоких сосен, похожих на ершики для мытья посуды. Это были не обычные сосны, а этакие колючие венчики на тонких скрипучих стволах: давным‑давно из них сделали карсикко, памятные обереги, испещренные у основания глубокими зарубками. Зарубки белели свежей древесиной от того, что отец регулярно их обновлял, стесывая в углублениях потемневший слой. Виола не разбиралась в этих символах и цифрах, она могла прочитать только свое карсикко – да, у нее было личное дерево‑оберег. Оно делилось с ней силой земли и неба, лечило и успокаивало. Виола не раз замечала: стоило постоять часок с сосной в обнимку, и все синяки и порезы исчезали бесследно. Правда, потом очень быстро новые появлялись, и все же, если б не сосна, живого места на Виоле было бы не найти.
