– Я поняла про ось. Продолжай!
Блаватская вытаращилась на ведьму.
– Впечатляющие познания. Откуда?
– Да уж имеются осведомители, помогают следить за прогрессом в мире людей. – Хозяйка окинула гостью торжествующим взглядом с выражением самодовольства на лице.
– Хорошо, – справившись с потрясением, Божена одобрительно кивнула и улыбнулась. – Это облегчает задачу. Значит, ты понимаешь, к каким бедствиям приведет событие такого масштаба?
– К концу света, – ответила старуха и, пожевав губами, спросила. – А зачем? Какой будет прок хозяину, если он убьет всех кур в курятнике? Один раз наестся досыта, а остальное‑то пропадет.
– Не спорю. Поэтому в таком деле потребуется особая сноровка: надо лишь слегка потревожить Вия, чтобы он открыл глаза на миг и снова уснул, это не приведет к гибели человечества, но запустит процесс бедствий и катастроф в мире. Люди будут страдать и мечтать о смерти, выделяя темную энергию, мало кому из них удастся достичь просветления, а те, кто уже достиг, утратят его. Так я разом избавлюсь от своих врагов‑люцифлюсов, которые нещадно истребляют моих соратников.
– Повергнуть врагов – великое дело! Но кто осмелится войти в огненное царство и потревожить железного демона с огненным взглядом? – Лоухи с сомнением посмотрела на собеседницу. – Есть ли у тебя на примете такой храбрый богатырь?
Божена заерзала, и табурет под ней разразился визгливым скрипом.
– В том‑то и проблема. Я хотела заставить Осдемониума сделать это, но мой план провалился.
– Отчего же?
– Меня обманули. Вместо иглы, с помощью которой я могла бы повелевать Осдемониумом, мне подсунули подделку! Слыхала о кощеевой игле? Попади она мне в руки, Осдемониум исполнил бы любой мой каприз!
– А теперь что думаешь делать? – с интересом спросила Лоухи, обгрызая ноготь на большом пальце.
– Пойду в ноги кланяться. Осдемониум – брат Вия, они из одного теста слеплены. Попрошу его, пусть по‑родственному к железному демону в гости зайдет.
– А чего сразу‑то не попросила?
– Знаешь ли, повелевать гораздо приятнее, чем просить. Но, да, я спрашивала его об этом как‑то раз… Душу мою он хочет взамен. Просто так никакие просьбы не выполняет. Порядок, говорит, такой. За любую услугу плата полагается, а взять ему с меня, кроме моей души, больше нечего. Только вот хочу я сама своей душой распоряжаться!
– Надо, чтоб кто‑то другой попросил! – подсказала Лоухи. – Вон, у тебя два помощника.
– Один уже свою душу продал, это Марк. Только благодаря моим стараниям он еще жив, а толку от него нет никакого, и терпение мое давно закончилось. Отдам его Осдемониуму, чтобы задобрить перед разговором.
– А второй?
– Руубен? – Божена настороженно оглянулась, помедлила секунду, прислушиваясь к мерному похрапыванию мужчин, и продолжила, понизив голос: – Но ты ведь знаешь, что он любил… И, кажется, до сих пор еще любит ту женщину, хотя ее давно нет в живых! Такие души не по вкусу Осдемониуму, они у него надолго не задерживаются. Боюсь, Осдемониум не согласится, но… но я попробую. Если не получится, то подыщу другую жертву. Главное, что мы нашли путь в потусторонний мир. Можно будет потом привести более подходящего кандидата. Правда, снова придется упрашивать кого‑то.
В глазах Лоухи вспыхнул коварный огонек:
– Говоришь, повелевать приятнее, чем просить? Знаю я способ, как тебе выполнить задуманное и никому в ноги не поклониться!
Божена подалась к ведьме:
– Да неужели? Подскажешь?
– Ну… услуга за услугу, сама ведь знаешь – таков порядок! Но не бойся, душа твоя мне ни к чему. Поможешь мне в одном деле, и я тебе помогу.
– А что за дело?
– Да так, пустяки. Дело это давнее – то, наше с тобой, общее – давно уж сделано, однако ж, недоделки остались. Нет мне покоя, ведь еще не все песни в мою песенную шкатулку вернулись, – из тех, что два века назад девица‑помощница украла и с собой в мир людей унесла.
– Как? Ведь мои люди отдали тебе Айну! Разве у нее не все твои песни были?
– Выходит, не все… Айна ведь упросила меня пощадить ее дитя, а взамен обещала сама, по доброй воле, песни отдать. Отнять‑то их было не просто, они с душой ее срослись, возиться пришлось бы. Я и согласилась. На что мне была ее малявка? И вот Айна положила дочь в лодку и пустила по реке, а потом и уговор выполнила, вернула песни в шкатулку, хотя и знала, что после этого ее ждет смерть. Одной только песни я не досчиталась! Уж как я ее терзала, эту девку, какими только заговорами не мучила, за космы к березе подвешивала, птицам велела глаза ей выклевать… Так и не вернула Айна ту песню. Перед смертью уже созналась, что передала ее своей дочке, как оберег. Ведь эта песня служила заклинанием для Каменного великана, который спит беспробудно от начала времен и уж почти весь в землю врос. Видно, хотела мать, чтобы был у ее дочки надежный защитник.
– Что за великан такой? – удивленно спросила Божена. – Я не очень‑то хорошо знаю финские сказки, не помню, что там о великанах говорится.
– Тот Великан помогал строить мир, это могущественный чародей, знаток многих заклинаний.
– И он, значит, каменный? – Лисьи глаза Божены вспыхнули, словно ее осенило какой‑то идеей.
– Ну, так окаменел за столько веков‑то, – пояснила Лоухи.
– А с помощью песни, значит, можно этим великаном управлять?
– Да. Только песня сейчас у девчонки, а та выбралась‑таки в мир людей, никак мне ее не достать. Прикажи своим людям, пусть приведут ко мне девчонку, как когда‑то Айну, я отниму у нее песню и заставлю Каменного великана войти в то огненное царство, чтобы разбудить железного демона с огненным взглядом!
– Да! – Божена, явно охваченная азартом, вскочила и потрясла в воздухе стиснутыми кулаками. – Мы сделаем, сделаем это!
А Руубена, ловившего каждое слово, давно трясло от гнева, и кулаки чесались от нетерпения поколотить и ведьму, и наставницу, но он стиснул их, что было сил, не позволяя себе даже шелохнуться, и продолжал слушать заговор коварных женщин. При этом мозг его лихорадочно перебирал варианты того, как ему лучше действовать после всего, что он узнал. Ведь теперь его задача – спасти свою дочь и весь мир! Жажда мести жгла его, словно каленым железом, но Руубен понимал, что нельзя давать волю эмоциям, ведь с Лоухи ему не сладить, да и вступать в борьбу с Боженой опасно: в этом, потустороннем мире, наставница могла призвать на помощь темные силы, и в мире людей у нее повсюду были помощники. К тому же, сгоряча можно наделать ошибок. Недаром говорят, что месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным. Сейчас гораздо важнее найти Иви (так они с женой называли малышку Виолу), предупредить ее об опасности и спрятать там, куда бы Блаватская не добралась. Вот только неизвестно, есть ли на белом свете такое место. Да и как найти дочь, которую Айна отправила по реке в лодке? Тем более что с тех пор уже прошло пятнадцать лет!
Где найти ответы, Руубен не знал и уже было впал в отчаяние, но вновь зазвучавший голос Божены заставил его превратиться в слух.
– Известно ли тебе, где искать дочь Айны?
– Изве‑естно… – Старуха захихикала. – Помню, разозлилась я, когда Айна попросила меня сделать так, чтобы лодку с дочкой принесло к ее отчему дому. А ведь я собиралась нашептать ветру, чтоб опрокинул он эту лодку, хотела утопить дитя в речке, но Айна догадалась, сказала – не отдаст по доброй воле ни одной песни, если я лодку к ее дому не направлю. Пришлось сказать нужное заклинание. Зато я точно знаю, что лодку принесло в ближайший к дому водоем, а уж где дом Айны стоит, ты знаешь.
Руубен вспомнил дом жены, где они сыграли свадьбу и откуда он должен был вскоре забрать Айну, да не успел. Рек и озер в тех краях было в изобилии. Неужели Виола сейчас в том доме? Вряд ли. Ведь Руубен несколько раз приезжал туда и побывал не только в доме жены, но и во всех домах поселка – никто из жителей не знал, куда исчезла Айна с дочкой. Теперь и подавно ничего не выяснить, спустя годы… Но ведь надежда на то, что Иви жива, есть! А значит, надо попытаться снова! И, главное, добраться до поселка раньше, чем это сделают люди Блаватской!
