У меня действительно два Ка. Только… теперь я словно не чувствую ни их, ни себя саму по-настоящему…
– Начать нам стоит с того, что раскололо тебя, – жрец нахмурился. – Помоги мне разглядеть, где проходит эта трещина. Но что бы ты ни увидела, помни, что оно – уже пережито, а ты – здесь, рядом со мной. И в любой миг этого путешествия я верну тебя сюда, к этой самой точке.
Что-то внутри противилось этому – инстинктивный страх, заперший ее в этой полу-жизни. Балансировать на грани было мучительно, но разве так могло продолжаться вечно?
Шепсет помнила миг своего пробуждения, и теперь слова, прозвучавшие над ее мертвым… оживающим телом наполнились смыслом.
«Новый Владыка приказал позаботиться только об этой. Сам просил за нее. Остальных уносите…»
А прежде она заблудилась в преддвериях Дуата, канула в тягучих первозданных водах небытия, рассекаемых Ладьей Богов. Сознание милосердно берегло себя от того, что не предназначено смертному взору, и потому Шепсет не смогла доподлинно воссоздать по памяти, что именно видела и ощущала Там. Какая часть ее души откололась и где оказалась в какой миг?
Но жрица помнила настойчивый зов своей Богини. Помнила пса-проводника, что помогал ей обрести привычную форму среди многоликих сущностей Дуата, жаждущих поглотить ее. И после этот пес после вывел ее.
«Пробудись… моя Шепсет…»
Но прежде, до всего этого…
…И здесь разум и сердце стремились онеметь, не пропускать сквозь себя сызнова ни боль, ни обжигающую горечь и сладость яда…
…Прежде, до всего этого была ее смерть.
Глава XIII
32-й год правления Владыки Рамсеса Усермаатра-Мериамона
Шепсет
При дворе перешептывались, отчего же Владыка не принимал участие в последних днях празднеств, и правда ли, что ему не здоровится, или он просто успел устать от основных торжеств? Смутные слухи, не более, но Шепсет стала слышать их все чаще.
Народ уже узрел Усермаатра-Мериамона во всем блеске и величии его Силы, когда тот сопровождал священную барку Амона в торжественном путешествии от Ипет-Сут до Ипет-Ресет [55]. Правитель участвовал во всех основных ритуалах празднества лично – посредник между людьми и Богами, защитник древних договоров, на которых зиждилось благополучие Та-Кемет и ее народа.
Хотя ритуалы подпитывали его дух, они были утомительны. В последние дни, когда присутствие Владыки уже не требовалось настолько остро, он в самом деле предпочитал отдых и не появлялся на публике, поручив дела младшему сыну. Шепсет знала, что усталость подтачивала его, потому что недавно снова готовила ему снадобье, умиротворяющее сны. Так уже бывало и раньше, когда Странники выходили на его след, понемногу питаясь искрами его сияющей Силы, конечно же, боясь приблизиться по-настоящему.
Но на пике одного из самых главных празднеств рэмеч, когда Боги нисходили на землю и являли себя народу через своих каменных Ка в ходе ритуальных процессий, когда щедро делились своей мощью с людьми, ни одна Тварь Той Стороны не посмела бы посягнуть на Владыку даже издалека. Шепсет полагала, что это просто усталость. Как ни великолепен был его дух, ничья смертная форма не была вечной. А Владыка Рамсес был уже не молод, хотя не так давно благополучно отпраздновал свой Хеб-Сед – на тридцатом году правления, немногим после того, как молодая жрица стала частью его ближайшей свиты.
На сердце было неспокойно, девушка и сама не понимала почему. Очень не хотелось уходить, даже когда Владыка сам отослал ее, попросил присоединиться к торжественной процессии вместе с другими вельможными дамами. Опет должен был достойно подойти к своему завершению.
Говорили, что сам Бакенхонсу, Верховный жрец Амона, сегодня лично прибыл с Восточного Берега Уасет, хоть и был уже не молод. Позже Владыка обещал принять его на небольшой закрытой вечерней трапезе. А пока Верховный жрец и члены царской семьи, во главе с младшим царевичем Рамсесом и его матерью Тией, проводили последние ритуалы во внутреннем святилище Амона.
Молодой царевич уже не первый раз заменял отца на официальных торжествах, и для некоторых это стало знаком, что Владыка все же назначит наследником именно его. Несмотря на то, что некоторое время назад старший царевич Рамсес перестал появляться при дворе и участвовать в государственных делах, а о судьбе его ходили смутные слухи, приукрашенные сплетнями, властитель до сих пор придерживался изначального своего решения. Его старший сын по-прежнему считался будущим правителем Та-Кемет, хоть и поговаривали, будто бы он впал в немилость, а то и вовсе сгинул где-то на дальних границах.
Сама Шепсет не была знакома с наследником лично, поскольку тот покинул двор Пер-Аа еще до ее прибытия, но услышать успела всякое. По крайней мере, в одном сходились все придворные, сколь бы разных взглядов ни придерживались: пусть Владыка Рамсес Усермаатра-Мериамон правит еще много-много лет, сохраняя стабильность в Кемет.
Придворные дамы несли цветы для алтарей Амона и Мут. Они сопровождали прекрасных танцующих жриц с систрами и тамбуринами, восславляющих верховных Божеств Уасет сладостными голосами. За ними следом шли жрецы, аккомпанирующие на музыкальных инструментах, и воины с подношениями.
Шепсет любила праздники, но за эти дни уже немного устала от торжеств, продолжающихся почти целый месяц. И все равно она невольно восхищалась тем, как слаженно звучал хор, как гармонично перетекали друг в друга все ритуальные жесты и движения. Жреческая процессия была словно единый организм, вобравший в себя и обычных людей, позволив им стать своей частью. Торжество было ярким, громким, многоцветным, кое-где даже хаотичным, но при этом совершенным в каждой своей детали.
Так почему же сегодня тонкой нитью вплеталась тревога? Словно что-то не так.
Словно в узоре праздника нашлись едва заметные изъяны, или в музыку и песнопения то и дело вкрадывались фальшивые ноты. Шепсет пыталась разглядеть, понять… и не могла. Вместе с остальными дамами она прошла под сенью огромных врат-пилонов [56], испещренных иероглифами, украшенных рельефами с изображением Владыки. Процессия оказалась в одном из основных молельных дворов, в окружении галерей с массивными колоннами, расписанными ослепительными красками. Один из этих колонных залов художники закончили расписывать совсем недавно, как раз к празднеству Опет. Шепсет вскинула голову, восхищенно разглядывая потолки и капители. Жрецы редко пускали сюда непосвященных, и всенародные торжества как раз были одной из редких возможностей увидеть внутреннее убранство божественной обители.
В следующий миг голоса Тех наполнили ее восприятие, прорываясь сквозь восхищенные разговоры и гимны, сквозь бой барабанов и переливы музыкальных инструментов, заслоняя собой все.
«Ты нужна… Нужна!..»
Время замедлило бег. Движения окружающих стали казаться вялыми, тянущимися, как в глубокой воде. Стало больно дышать. Шепсет выронила цветы, сбилась с шага.
Тогда она отчетливо поняла, что непременно должна быть подле Владыки. Сейчас же, не медля ни мгновения!
Развернувшись, девушка устремилась против хода процессии, проталкиваясь сквозь толпу, несмотря на гневные окрики. Как только стало хоть немного свободнее, она перешла на бег. Сбросила на ходу золоченые сандалии, сейчас только мешавшие, подобрала узкую плиссированную ткань парадного одеяния.
Прекрасные рельефы, массивные колонны Храма Миллионов Лет, величественные врата-пилоны, нарядные гости праздника – все слилось в единый узор. Сейчас взгляд не улавливал ни красоту, ни радость. Нужно было попасть во дворец. Быстрее, быстрее!
