— Ты акушер что-ли⁈
Сказать, что наместник несказанно удивился, было нельзя — его лицо приняло ошарашенное выражение, причем несколько брезгливое, что поразило Вирениуса, и он разозлился. И холодно произнес:
— Могу быть и акушером, хотя родовспоможение не входит в круг моих обязанностей. Ими занимаются в родильных домах, — Андрей Андреевич остановился, и тут осознал, как его «провели», и легенда «полетела коту под хвост». Это разозлило еще больше — врать нехорошо, но другого выхода не оставалось, нужно было заходить с «козырей».
— Я был главным военным врачом по лечению венерических заболеваний и всем тем, что с ними связано. Для справки — в мирное время они являются бичом армии и флота и дают наибольший процент заболевших. Или вы хотите сказать, что нынешние матросы не ходят по борделям к шалавам, а потом их не списывают десятками с кораблей. У нас ведь недаром говорят, что если дать солдатам стеклянный хрен, он его разобьет и руки порежет…
Наместник заржал во весь голос, и, хватаясь за живот, и при этом утирая слезы — это было действительно искренне и так заразительно, что рассмеялся и Андрей Андреевич. Отсмеявшись, Алексеев поднялся с кресла, подошел к шкафчику и выставил на стол две серебряных чарки с пузатой бутылкой мартеля. Поставил блюдце с порезанным лимоном — дольки были присыпаны молотым кофе и сахаром.
— Да, солдаты и матросы веками не меняются — бузят по кабакам и таскаются по блядям — ничего в мире не меняется. Я ведь сразу понял, что вы не Вирениус — мы с ним давно на «ты», и всегда обходились без «политеса». А у вас и взгляд иной, и манера разговора, и слова подбираете, словно язык вам не родной. Давайте тогда выпьем и заново познакомимся — разговор у нас долгий будет…
Эскадренный броненосец «Севастополь».
Глава 43
— Поражение в победу не превратить, как бы мне этого не хотелось. Потому северные гэйдзины не китайцы, а Россия не Поднебесная…
Того мрачно оглядывал пришедшие в Сасебо корабли Объединенного Флота. Взгляд остановился на «Идзумо», флагмане вице-адмирала Камимуры. Чудовищный взрыв разрушил нижний и верхний казематы шестидюймовых орудий, но построенный в Англии корабль выдержал это испытание, что нельзя сказать про несчастливую «Асаму».
Этот корабль, построенный головным, и погиб первым, в тот момент, когда казалось, что победа так близка. А за ним последовал «Ивате», второй крейсер типа «Идзумо» — выстоять в бою против пяти русских кораблей даже это прочное детище британских корабелов не смогло. Непонятно какое «ками», зловредный дух, обуял разум погибшего с крейсером контр-адмирала Хайао Симамуры — эту тайну он унес с собою на морское дно. Ведь несколько раз он приказывал беречь корабли и не рисковать ими понапрасну, однако соблазн легкой победы оказался велик. Погнавшись за якобы поврежденным «Рюриком», несчастный самурай погубил два своих прекрасных корабля, наиболее сильных не только в японском флоте, но и в мире. Ведь Англия построила японцам крейсера, подобных которым не имел могущественный Королевский Флот.
Лучшие из лучших, и теперь они на дне!
Того тяжело вздохнул, но постарался сделать это незаметно, сохраняя лицо невозмутимым и непроницаемым — никто из подчиненных не должен видеть его расстроенным. Он прекрасно понимал, что Камимура не смог бы выручить «Ивате» — четыре его крейсера дрались с таким же числом больших вражеских крейсеров, пусть слабее вооруженных, но поддерживаемых двумя быстроходными броненосцами. А те русские специально построили для противоборства с Ройял Нэви на океанских просторах. И вооружили их десятидюймовыми орудиями, которые легко пробивали даже относительно толстую гарвеевскую броню в семь дюймов толщины.
И ни он, ни Камимура не допустили здесь ошибок — в бою с «нормальными» русскими броненосцами, вооруженными мощными двенадцатидюймовыми пушками, у всех «асамоидов» была бы одна перспектива — героически погибнуть в неравном бою, сражаясь до последней капли жизни — в этом никто из японцев не сомневался. Так что выставить их против трех «пересветов» с двумя броненосными крейсерами русских было единственной возможностью одержать победу хоть над этим отрядом, не таким сильным. Но не тут-то было — противник оказался достаточно сильным, ведь вес залпа одних 10-ти дюймовых пушек трех броненосцев оказался по весу таким же чем у вдвое большего числа восьмидюймовых орудий на шести крейсерах Камимуры. И в среднем калибре перевеса не только не имелось, в нем 2-й боевой отряд даже уступал, причем значительно. Так как к противнику подошло подкрепление из четырех больших крейсеров и двух канонерских лодок — а на них имелось три орудия в 8–9 дюймов и больше двадцати 152 мм и 120 мм пушек в бортовом залпе.
Никогда не стоит недооценивать коварство противника, а ведь северные гэйдзины не раз одерживали победы над более могущественными противниками, сражаясь с ними на протяжении долгих столетий. Притворное отступление «Рюрика», а теперь в этом не было сомнений, позволило русским увлечь за собой два крейсера, а потом еще четыре из главной боевой линии, и нанести поражение по частям. Это видно и по действиям их крейсеров, что последовательно атаковали отряды племянника и Дэвы, нанеся им чувствительный ущерб — потоплены «Такасаго» и «Сума». Так же как крейсерам Камимуры опасно связываться с русскими «облегченными» броненосцами, все японские бронепалубные крейсера отныне должны избегать встреч с русскими «однокласниками» — те значительно больше их по водоизмещению, лучше вооружены и гораздо быстрее. Убежать от них практически невозможно, а бой с ними приведет к напрасной погибели.
Однако распыление собственных сил и с гэйдзинами сыграло скверную штуку — ведь будь у них при главных силах крейсера и не пять, а больше дестройеров, то удалось бы отразить атаку японских миноносцев, добивших русский броненосец торпедами. Вполне себе новый и хорошо вооруженный корабль, равный соперник тому же «Фудзи» по водоизмещению, бронированию и вооружению, только уступающий в скорости на два-три узла. И это сгладило нехорошее «послевкусие», как и утопление в ночной атаке большого бронепалубного крейсера противника.
И еще одно хорошо — вряд ли русские еще знают, что у них взрывается только один из трех снарядов, которые попали в японские корабли, иначе бы потери Объединенного Флота были гораздо серьезнее. Эту информацию Того приказал немедленно засекретить, чтобы даже намека не попало в иностранную прессу, ведь не выгонишь репортеров из союзной японцам Англии или доброжелательно настроенных к стране Восходящего Солнца САСШ. Так что будет лучше, если они о многом просто не будут знать.
— Война будет очень тяжелой, и будет хорошо, если нам достанется хотя бы южная половина Кореи…
Адмирал Того задумался — только что полученные из Сеула новости были очень скверные. Русские ведь не просто потопили «Чийоду» в Чемульпо, они словно дожидались именно этого. После боя экипажи их кораблей, быстро распределив раненных матросов по иностранным судам, пошли на Сеул с винтовками и легкими пушками. А там под предлогом защиты русской дипломатической миссии уже находились стрелки и казаки, что заранее вошли по «приглашению» правителя Кореи, вана Коджона. А тот уже находил восемь лет тому назад приют в русском посольстве после того, как «случайно» погибла его супруга, королева Мин, ненавидящая японцев. За что и поплатилась — таких врагов надо уничтожать!
Вероломно напав на японских жандармов, охранявших дворец, гэйдзины устроили невообразимое…
В бою с русскими кораблями броненосные крейсера вице-адмирала Камимуры порой получали вот такие повреждения, и чудом спасались от неизбежной гибели. Прямо мистика!
Глава 44
— В наше время таких сановников и чиновников не зря именуют «агентами влияния» — они проводят тот курс, который выгоден государству, которое привлекло их на свою сторону и обеспечивает вознаграждение за их деятельность, полезную в первую очередь для «получателя», скажем так.
