Ознакомительная версия.
– Эдбергу что ли? – хмыкнул кое-кто из присутствующих.
Я начинала путаться. А что вы хотите? Нелегко неопытной блондинке начинать революцию в отдельно взятом королевстве.
– Обратимся к истокам, – вздохнула я, понимая, что шансов на прослушивание у меня с каждой минутой все меньше и меньше. – Верхи не могут управлять, а низы не хотят, чтобы ими управляли верхи!
Простите меня, зарадибога, учитель истории Борис Ефремович! Как-то эта тема мимо меня прошла. Смутно помню про продразверстку, но этого явно не достаточно.
– А что! Она правильно говорит – низы не хотят верхов, – подхватили соратники по революционной борьбе.
– Совсем не хотеть их нельзя, – объяснила я. – Тогда получается демократия. Нам нужна республика, где все равны и нет титулов? Нет! Нам нужен новый король Струве.
– На хрен этих королей, – раздался озадаченный голос. – Ну-ка, девчонка, расскажи, что такое демократия!
Струве покраснел и вспотел еще больше. Я развела руками, что, мол, делать, народ требует. А когда народ требует, я не могу отказать. Тем более, мне лично все равно, будет ли новый король называться Струве, или королевство превратится в молодую республику, и мое имя высекут золотыми буквами на памятном гранитном камне…
…Золотыми буквами, чтобы читали все поколения?! Однако, как это заманчиво!
– Значит так, господа, демократия происходит от слова «народ»…
Наверное, я хорошо говорила, подстегиваемая мыслью о свободе и равенстве. Наверное, у бунтарей оказалась слишком буйная фантазия, и они домыслили все то, что я забыла из школьного предмета. Наверное, Струве был недостаточно убедителен. Не знаю, честно говоря. Но после двух часов жарких споров в увитой плющом королевской беседке мы решили воздвигать баррикады. Штабом сделали резиденцию старой колдуньи, где раньше спала Кольцова. Особняк следовало со всех сторон обложить мешками с песком и ветвистыми украшениями. Струве в утешение выбрали предводителем дворянства, от более громких титулов решили воздержаться. Моим сообщникам понравилось название «Президент», но они решили его использовать только после полной и окончательной победы.
В ней я не сомневалась, зная обстановку в городе. Жителей мало, армия разбежалась, Гельм не вечен, ему придется свалить в свое королевство, чтобы там не поднялась революционная волна. Помнится мне, что одна волна гонит другую, другая – третью, и тогда начинается девятый вал, сметающий всех королей на своем пути.
Правда, перед тем, как он рванет обратно, мне предстоит отыскать подругу и вернуть ее в нормальный мир.
Расходились мы поодиночке, делая вид, что обсуждали начинку для праздничного пирога в честь победы короля-Завоевателя.
– В ближайший час, – говорила я Струве, – вы должны запастись изюмом и перенести в дом колдуньи мясорубку!
– Зачем, дорогуша?! – искренне не понимал он.
– Струве, я предупреждала вас, что мы должны шифроваться! Изюм это патроны, а мясорубка – пушка.
– Для пушки нужны ядра, леди Талия! А не изюм.
– Тогда изюм пригодится для… для… как бы иносказательно назвать ваши пищали?
– Изюм для рогаток, – обрадовался возможности блеснуть остроумием тот.
– Точно! После того, как запасемся рогатками, начнем стрелять по воробьям!
– По воробьям?!
– Это же иносказательно, Струве!
– А-а-а, понял.
Микки стоял во дворе дворца и разговаривал с усатым, потрепанным судьбой гвардейцем. Тот, смачно ругаясь, рассказывал, что солдаты требуют еды, бани и обещанной компенсации за проведенную компанию. Они осели по своим домам и ждут дальнейших действий нового короля. Мне определенно везло! Я подошла и шепотом сообщила, что в городе зреет революционный бунт, и на пороге королевства стоит оголтелая демократия. Усач заинтересовался новостью и побежал ее докладывать товарищам по армии. Микки недоверчиво посмотрел на меня и обнял.
– Ты маленькая разбойница! Опять что-то задумала?
– Что ты, что ты! Это не я. Это Струве отчего-то вдруг передумал становиться королем и решил провести в стране демократические преобразования.
– Струве хотел быть королем? – изумился Микки.
Я поняла, что выдала тайну, значит, придется рассказывать дальше.
– Понимаешь, Микки, ты ушел, посоветоваться было не с кем…
– А как же новый король Эдберг?!
– Не заставляй меня оправдываться, что между нами нет, и ничего не будет! Я выбрала тебя, давно и надолго. И чтобы не предлагал Эдберг, ничего не изменит моего решения.
– Прости, солнышко.
– Так вот. Тебя не было, Кольцову я еще не нашла, а тут Струве со своими генеалогическими изысканиями. И я решила, что революция нам не помешает.
– Революция?!
– Можешь называть ее просто бунтом будущих демократов. Мы решили избавить страну от короля.
– Избавить?!
– О-о, мирным путем! С пушками и пищалями про запас. Но если он станет сопротивляться, то я ни за что не поручусь. Низы не хотят верхов и готовят восстание.
– Ты всего лишь пару часов провела без меня!
– Заметь, с пользой.
И я его чмокнула в щеку.
– Но почему они послушали тебя?!
– Хи, я сказала, что уже провела одну революцию в октябре, а вторую в ноябре.
– Моя жена будет обманщицей!
– Обманщицей?! Обижаешь… Жена?! Миканиэль Грэм, ты что, не нашел другого, более приличного места для того, чтобы сделать мне предложение?! Пойдем сейчас же в особняк колдуньи и займемся делом нашей революции!
Особняк пустовал, его покинули пажи, разбежались как испуганные светом тараканы. Дом основательно ограбили, Светкину постель переворошили. К тому же прямо над ее кроватью в потолке зияла дыра. Я посмотрела в нее и увидела чистое небо.
– Как хорошо, что мы Кольцову перетащили! Как плохо, что ее забрал Гельм. Ну, ничего, сейчас начнем, они у меня попляшут.
– Наконец-то мы вдвоем, любовь моя…
Микки привлек меня к себе, обнял и склонился над лицом, чтобы поцеловать. Я расслабилась и приготовилась получать ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Изюм, леди Талия! Едва допер…
В проем спальни с мешком за плечами пролез толстяк Струве и остановился как по приказу Альдагиры.
– А что вы тут делаете, сэр Миканиэль?! С леди Талией?!
Ох, уж эти провинциальные нравы!
– Мне что-то попало в глаз, Струве, Миканиэль достает.
– Давайте, лучше я достану! У меня зрение отменное, – он бросил мешок и принялся платком тереть свои линзы. – Я всегда леди Струве достаю, ей нравится.
– Все уже. Достал, – недовольно пробурчал Микки, отстраняясь от меня.
Действительно, Струве достал уже! Не поцеловаться.
Как же тяжело приходилось революционеркам! Как я понимаю Крупскую и Коллонтай! Интересно, под каким именем войду в историю я? Хотелось бы Архипова. Хотя и Грэм тоже ничего. О, обо мне будут слагать легенды! Жила-была, скажут своим детям жители свободного демократического королевства, одна отважная девушка Талия Грэм. И вот однажды взбрело ей в голову прекратить домогательства герцога необычным, но очень действенным методом, и она начала революцию. Красивая ли она была, эта Талия Грэм, спросят дети. О-о-о, безумно красивая! В грязном, рваном костюме пажа она смотрелась великолепно…
Кстати, в этом доме я не первый раз переодеваюсь, выучила поход к гардеробной комнате наизусть.
– Вы тут пока поговорите, а я поднимусь наверх, приведу себя в порядок.
Я кивнула мужчинам и вышла из спальни.
Когда я вернулась, сообщников в бальной зале стало гораздо больше, каждый захватил с собой необходимый инвентарь. Я похвалила тех, кто привел за собой слуг, чем больше народа, тем меньше кислорода для Эдберга. Можно подумать, я на него ополчилась? Ничего подобного. Я помогала полюбившемуся мне народу произвести окончательный выбор в пользу свободы и равенства.
– Товарищи! – встала я на стул, придерживаемая Струве. – Прежде чем мы дружной толпой выступим на дворец, нам нужно…
– Напиться! – выкрикнул кто-то.
– Подраться с гвардейцами Эдберга!
– Помолиться, дети мои, помолиться!
– Слушайте все! – возмутилась я. Ничего они не смыслили в революциях. – Сначала нам нужно сделать транспаранты! На них написать лозунги и наши требования! И восхождение на Голгофу, то есть, на дворец, начать с городской окраины, чтобы к нам присоединились все желающие. Предлагаю первый лозунг – «Да здравствует свобода и демократия»! Второй – «Долой королей»!
Я чувствовала себя Жанной Д,Арк, поднимающей народ против вражеской тирании. Что чувствовала Миканиэль, я не понимала, но он помогал сколачивать деревяшки, обтягивать их материей и писать на них бунтовские слова. Незаметно про Струве забыли, меня несколько сторонились, заметно выказывая уважение. Шовинисты! Им женщина не указ? И главой нашей революции становился Миканиэль. Спокойный и рассудительный, он давал правильные советы, и к нему охотно прислушивались.
Говорят, плохо, когда в семье два лидера, но ради любимого я готова была уступить ему эту роль. И уступила. Мы договорились выступить на дворец в девять вечера, когда все приготовления к бунту будут завершены. До этого я решила сбегать туда на разведку, но говорить Микки об этом не стала. Я не могла рисковать его жизнью! А у своей – я хозяйка. Конечно, будет жаль, если меня поймают и казнят, но, честно говоря, я рассчитывала, что злость Гельма не перевесит здоровый оптимизм Эдберга. Все-таки я новому королю нравилась, раз он предлагал мне стать его фавориткой. А то, что отказала, так какая нормальная девушка сразу примет такое вульгарное предложение?! Если поймают, то скажу, что передумала, и что-нибудь совру еще. Ну, да, я такая неправильная. Я ужасная. Зато со мной весело.
Ознакомительная версия.
