Борман за время переговоров взмок, так что обсуждали ситуацию в машине:
— Наташа, а нельзя каждый раз без этого самого?
— Так они сами и начали. Я не имею право отдавать кому попало свое оружие. Тем более с боеприпасами.
— Хоспади, они-то вам зачем?
— Лахтинское дело, — Седых сунула под нос майору смартфон со снимками. Тот ожидаемо охнул.
— Почему меня не поставили в известность?
— Так ничего не ясно было. Это были оперативные мероприятия.
— В форме и с оружием. Старший лейтенант, что-то вы мне недоговариваете.
— Зачем мне все вы, если есть она, — Седых кивнула в сторону Трескиной.
Борман нахмурился и деловито спросил:
— Это ты так «Эскалейд» резво остановила?
— Да, — тихо ответила Пелагея. — Он был опасен.
— Кто?
— Этот… говнюк из «Вавилона».
— Подожди, — нахмурилась Наталья, — Кроликов как-то связан с теми обрядами?
— Нет. Но за ним стоит что-то нехорошее. Не знаю, но чую в нем зло.
Главный научный сотрудник Отдела ЧС хищно осклабился:
— Дорогая моя, у всех, кто поднял такие деньги, за спиной куча скелетов в шкафу. Но давайте разгребать дела по очереди. Седых, у тебя есть рабочая версия? А то смежникам не очень понравилось, что ты светишь их ксивой направо и налево.
Наталья насупилась:
— И что, хотят забрать у нас дело?
— Да уж хрен им. Но работать будете вместе. Вот тебе телефон их специалиста. Да не бойся, он с нами не в первый раз работает. Но сама понимаешь, если придется брать искомого объекта, то без них не обойтись. Да и за труп… «Банки» никто еще не ответил. А дельце, надо признаться, весьма поганое! Не дай бог, пресса узнает. А вот и они, легки на помине. Вы все черные руны замазали?
— Не успели.
Борман вздохнул, взялся за ручку двери, но его остановила Пелагея.
— Я сама.
Через пять минут корреспонденты желтого новостного портала шли в двух кварталах от кладбища, не очень понимая, как там оказались и почему так рано встали.
Глава 23
Дела зверские
Кисея белоночного вечера понемногу мутнела. Последние зарницы пропали из виду, оставив северный город в покое. Организм тут же резко потребовал сна. Но только удалось провалиться в него, как раздался взыскательный сигнал телефона. Пелагея в первый момент потянулась выключить аппарат вовсе, но потом заполошно вскочила.
— Кто это?
— Трескина, спишь? — в трубке раздался суровый голос Бормана. — Просыпайся! Ты нам нужна. Жду у подъезда через… три минуты.
Пусть Пелагея в армии и не служила, но собраться быстро могла. Она жадно пила воду из бутылки, когда рядом в назначенное время тормознул незнакомый серый микроавтобус.
— Приглашения ждем?
Дверца машины приоткрылась и оттуда появилась крепкая рука напарницы. Моментально Пелагея проскочила внутрь, плюхнулась на сиденье и с интересом осмотрелась. Такие автомобили она видела только в фильмах. Окна затемнены, в полумраке мерцают экраны, жужжат какие-то приборы, сиденья расставлены совсем не так, как в обычных маршрутках. Она восхищенно протянула:
— Это чье?
Борман, сидевший у одного из мониторов в наушниках, кивнул в сторону двух молодцев, что усиленно делали вид, что работают.
— Смежники.
— А.
— Бэ. Ребята, между прочим, здорово нам помогли. Составили описание искомого «объекта», загрузили в Искин и подключились к системе «Безопасный город».
Один из Фейсов довольно осклабился:
— Как два пальца об асфальт!
Его старший товарищ почесал свои топорщащиеся усы и был не так категоричен:
— Коля, чтобы мы без их аппаратуры делали?
— Ребята, а где вы её взяли? Это же настоящий прорыв в технологиях! Нам такая только снилась.
Борман оборвал дискуссию:
— Где взяли, там уже нет! И считайте, что привиделось.
Молодой специалист грустно протянул:
— Ясно, товарищ майор.
Он пусть и служил недавно, но порядок знал. Если старшие товарищи сказали «Низзя», значит, нельзя. И точка!
Трескина, еще ничего не понимая, поглядывала на службистов. Она знала, что «конторские» время от времени оказывают услуги Отделу ЧС. Опричники, в свою очередь, помогают тем в радикально сложных случаях, когда ничего не понятно, но делать что-то требуется. Вопросы взаимодействия обычно решаются на самом верху и без лишних бюрократических заморочек. Опричнина, вообще, самая залегендированная структура, потому избегает лишней бюрократизации. Чем больше бумажек, тем легче тебя вычислить. И разве можно поставить в рамки то, чего нет? Наконец, Седых отвлеклась от экрана, по которому следовала зеленая метка:
— Это наш «герой» с Лахты передвигается.
— Неужели тот самый? — всколыхнулась юная ведунья. — А почему так быстро?
— На байке и байке, заметь, спортивном. Потому он так шустро ускользал везде. Плюс едет в шлеме, лицо камерами не распознается. Чувак точно не дурак.
— Он же скоростной режим нарушает!
Пелагея указала на камеру, где появилась вероятная скорость «объекта».
— А кто его остановит? ДПСников хватает лишь на аварии выезжать. Бардак в структуре, — пожаловался «усатый».
Трескина с интересом на него посмотрела. Видимо, он старший из «топтунов».
— А как вы узнали, что этот тот, кто нам нужен?
— Да ничего сложного с вашенским аппаратом. Из «Каскада» прислали. Вот там люди работают, на самом высоком мировом уровне! — усач, фамилия которого оказалась Усачев, постучал по невзрачной серой коробке и щелкнул переключателем. Изображение тут же изменилось, став будто бы мультипликационным. Едущий на мотоцикле человек окрасился в синеватый оттенок. А его голова и вовсе превратилась в фиолетовую кляксу. Фейс покрутил ревьювер. — Смотрите, как отсвечивает! А у обычного человека тело красное, мозговая деятельность вишневым обозначена. Не знаю, какие волны использует этот прибор, но никогда ничего подобного не видел.
— Это он! — туту же буквально впилась в монитор Трескина. — Куда он едет?
— Новую компанию нашел. Они возле Кузнечевского моста на берегу встречаются.
— Байкеров под себя подминает.
— Откуда знаешь? — заинтересовано обернулся Борман. Это была его оперативная разработка, поэтому он несколько ревниво отнесся к словам молодой опричницы.
— Он мимикрирует под субсообщества. Чтобы выглядеть своим.
— Правильно глаголешь! Среди тех, что считают себя особенными и желают выделиться, всегда найдется тот, кто клюнет на необычную приманку.
— Он уже нашел кого-то? — встревожилась Пелагея, а главный научный сотрудник Отдела напрягся. Напряжение тут же передалось остальным.
— Ты что-то знаешь, Пелагея?
Трескина кивнула. Наконец-то, пазлы в её долгих размышлениях сложились:
— Ему нужна свежая жертва. Не знаю, где он откопал этот ритуал, я сама еле нашла в наших архивах. В последний раз в Архангельске его провели аж в восемнадцатом веке. Кто-то из чужеземцев завез. Опричники из столицы приезжали с особой «Уложенной комиссией».
— Ого!
ФСБшники оказались впечатлены. Они даже о происходящем в семидесятые годы зачастую не знали. Излишняя секретность частенько мешала расследованиям.
Брагин мрачно констатировал:
— И не одна жертва. Погонит сейчас всех по ночным улицам и устроит где-нибудь массовую аварию. На слабо их возьмет. Водит он, сволочь, виртуозно.
— Не по-человечески.
Все сидевшие в микроавтобусе переглянулись. Больно уж четко эта девушка выразила их мнение. Наталья задумчиво посмотрела подругу, затем резво потянулась к длинному чехлу и достала оттуда ручной гранатомет. Фейсы дружно выдохнули. У их с собой разве что служебные ПМы имелись.
