Руслан Мельников - Земля за Туманом

— Следует добить кипчаков, пока они отступают, — вскинул голову нойон. — Жаль будет упустить врага и потерять славу. Нужно поскорее разгромить вражеские стойбища и захватить кочевья. Покончив с этим, мы вернемся сюда и тогда решим, как поступить с Туманом.

Субудэй задумчиво поцокал языком:

— Конечно, добить кипчаков — хорошее дело. Но завершить его никогда не поздно. Силы кипчакских родов уже истощены и восстановятся не скоро. Мы же следуем на запад не только для того, чтобы гнать и уничтожать наших заклятых врагов. Не забывай: мы посланы Великим ханом вслед заходящему солнцу, дабы узнать о новых народах. О пользе, которую они могут принести. И об угрозе, которую они могут представлять. И вот что я тебе скажу, отважный Джебе…

Субудэй выдержал паузу, придавая своим словам необходимую весомость.

— Туман и то, что укрыто за ним, мне не понятны. А значит, и сам Туман, и затуманные страны могут оказаться опасными. Но в то же время земля, на которой растет такое зерно, — Субудэй кивком указал на находку Далаана, — будет полезнее для Великого хана, нежели скудные кипчакские степи. У нас два тумена. Этого вполне достаточно, чтобы выяснить, какие земли лежат за Туманом.

Джебе почтительно склонил голову:

— Ты, как всегда, прав, мудрый Субудэй-гуай! Победа над демонами неведомых земель — еще более славное деяние, чем победа над жалкими кипчаками. Я готов к бою! Я сражусь с любым демоном, прячущимся в высокой пшенице!

Субудэй вздохнул и неодобрительно закряхтел — совсем как древний старик на лежанке:

— Да, с демонами, конечно, можно сражаться, как и с людьми. И демонов, как и людей, можно даже побеждать. Но разве я говорил о сражениях и победах, Джебе? Я говорил лишь о том, чтобы выведать побольше о землях за Туманом. Возможно, с народом, который обитает там и выращивает высокую пшеницу — не важно, люди это или демоны, — нам будет выгоднее не воевать, а жить в мире. Возможно, разумная торговля окажется полезнее воинской славы. Возможно, затуманные племена, о которых мы пока ничего не знаем, предпочтительнее иметь не во врагах, а в союзниках.

— А если они сами не захотят союза и мира? — ощерился Джебе.

Лицо Субудэя посуровело.

В наступившей тишине раздался сухой хруст. Крепкие руки старого монгола переломили очищенный початок. Крупное желтое зерно, словно золотые слезы, посыпалось на землю.

— Тогда войны не избежать.

Тяжелый сапог с загнутым кверху носом опустился на рассыпанную зернь. Джебе поежился. Такое случалось редко, но даже ему становилось не по себе, когда Субудэй-богатур впадал в ярость.

— Субудэй-гуай, — осторожно позвал кто-то из телохранителей, — Бэлэг возвращается.

По кипчакскому становищу, пошатываясь, брел шаман. Маленький как ребенок, седой как степной ковыль, худой как щепка, в длиннополом халате, обшитом костяшками и разноцветными лоскутками ткани, он направлялся прямо к ним.

Шаман монголов чем-то неуловимо походил на кипчакского илбэчина. Впрочем, все говорящие с духами схожи друг с другом.

— Что ж, посмотрим, что скажет Бэлэг, — проговорил Субудэй. Голос старика вновь звучал ровно и спокойно.

— Бэлэг всегда говорит загадками, разгадывать которые труднее, чем вовсе не знать ответов на свои вопросы, — вздохнул Джебе.

— Любую загадку можно разгадать, если очень хотеть этого и если иметь для этого достаточно мудрости. Я хочу, чтобы ты, Джебе, молчал, пока я буду разговаривать с Бэлэгом. Не мешай мне и не отвлекай.

— Будет так, как ты велишь, — заверил нойон.

Шаман приблизился. Нукеры молча расступились. Бэлэг подошел к Субудэю и Джебе почти вплотную.

Сморщенное, как высохшее яблоко, лицо шамана выглядело уставшим, словно Бэлэг не стоял все это время на одном месте, а сражался с полчищами демонов. Слиплись от пота редкие белые волосы, и даже с маленькой бородки капал пот.

— Что тебе удалось узнать о Тумане, Бэлэг? — спросил Субудэй.

— А что хочешь знать о нем ты, непобедимый? — вздохнул шаман.

Голос его тоже был тихим. Голос немыслимо уставшего человека.

— Это Тэнгэр Манан? Это Небесный Туман? Верно ли его называет Далаан?

— Далаан — хороший воин, но ему никогда не стать хорошим шаманом. Есть вещи, в которых воины не разбираются и не должны разбираться.

— Но если это не Небесный Туман, если он не послан Великим Тэнгри, тогда что же это?

— Это Туман и это не туман — вот все, что я могу сказать.

Субудэй нахмурился:

— Мне нужно знать больше, Бэлэг. Что это?

— Это цо. Окно, в которое можно смотреть, а можно не смотреть. Это хаалга. Дверь, которую можно открывать, а можно не открывать. Сейчас окно распахнуто и дверь открыта. Шаман кипчаков сумел сделать это сам или с помощью неведомых мне сил. Возможно, он искал спасения для себя, возможно, надеялся спасти людей своего племени, а может быть, отчаявшись, хотел уничтожить всех — и их, и нас. Но теперь это не важно. Теперь лишь есть выбор: высовывать голову в окно или держаться от него подальше, входить в открытую дверь или не идти туда.

— И что советуют духи?

— Какое тебе дело до мнения духов, Субудэй-богатур? — слабая усмешка скользнула по губам Бэлэга. — Ты ведь уже принял свое решение. Духи знают это, я вижу это.

Субудэй поморщился, но сдержал гнев.

— Я спросил, что говорят духи, шаман, — процедил военачальник.

Бэлэг снова вздохнул — тяжело и сокрушенно:

— Духи молчат, Субудэй-богатур.

— Как это молчат? — опешил Субудэй. — Раньше они не молчали. Раньше духи всегда разговаривали с тобой и через тебя отвечали на мои вопросы. Пусть ответят и теперь. Что ждет нас за Туманом? Война или мир?

Маленькая голова Бэлэга вяло качнулась из стороны в сторону.

— Духи молчат, непобедимый.

— С кем нам придется иметь дело? — наседал Субудэй. — С людьми или с демонами? Отвечай!

— Духи молчат.

Глаз Субудэя медленно наливался кровью.

— Почему молчат духи, Бэлэг?

— Возможно, потому, что им неведомы земли, лежащие за Туманом. Возможно, они не знают или не понимают, что творится там.

Субудэй и Джебе переглянулись. Следующий вопрос Субудэй задал не сразу.

— Если даже духам нашего мира неведомы затуманные земли, сможем ли мы понять их обитателей?

— Духи мо…

— Я сейчас спрашиваю тебя, илбэчин, не духов, — перебил Субудэй. — Что скажешь ты?

— Мне нечего сказать, непобедимый. Я говорю только то, что говорят мне духи, а духи молчат.

Субудэй прищурился:

— А может быть, ты просто боишься сказать правду, которую узнал, стоя перед Туманом? Может быть, ты хитришь и изворачиваешься, шаман?

Бэлэг улыбнулся устало и печально:

— Я всего лишь отвечаю на твои вопросы, Субудэй-богатур.

— Отвечаешь? На вопросы? — яростно прохрипел Субудэй. — Дай ответ хотя бы на один из них, но только ответь быстро и внятно, иначе тебе сломают хребет! Если Далаан побывал за Туманом и вернулся живым и невредимым, означает ли это, что и остальные мои воины способны войти в Туман и вернуться обратно?

Бэлэг пожал плечами:

— Это означает лишь то, что Далаана хранит небо. Великий Тэнгри благоволит Далаану и оберегает его даже на Той Стороне. Возможно, он убережет и тех, кто доверится твоему удачливому воину и последует за ним.

— Что ж, — вздохнул Субудэй. — Хоть одна хорошая новость.

Он повернулся к молодому нойону:

— Джебе, пусть позовут Далаана. Я снова хочу его видеть.

Они вышли из Тумана ночью. Ночь была и по ту сторону, и по эту, но чужое небо над чужой землей казалось не столь чистым, а звезды — не столь яркими.

Они вели коней на поводу. Продвигаться пешком сквозь высокую траву с толстыми стеблями и сухими жесткими листьями было непросто. Зато — безопасно. Густые заросли, высаженные (да-да, именно высаженные: так никакая трава не растет сама по себе, так траву только сажают) ровными рядками, надежно укрывали низкорослых степных лошадок и спешившихся всадников.

Время от времени Далаан все же ставил ногу в стремя и поднимался в седло Хуурмага. Ненадолго — лишь на краткий миг, — чтобы быстро окинуть взором окрестности и вновь соскользнуть с коня. Местность вокруг была не просто незнакомой — пугающе незнакомой. Колышущееся, шелестящее, шуршащее, что-то непрестанно нашептывающее зеленое море полей, изрезанных редкими узкими рощицами, обступало небольшой отряд со всех сторон и выглядело довольно враждебно.

Привычный и понятный мир скрылся за Туманом — будто и не было этого мира вовсе. Широкий провал, наполненный белесой пеленой, словно чаша с кумысом, тоже остался позади. Впереди же…

Одно и то же впереди: поля, поля, поля. И далекие рощицы. Куда идти — Далаан представлял плохо. Зато знал, что следует искать. Вернее, кого.