Руслан Мельников - Земля за Туманом

Значит, звонил телефон полковника.

— Твою мать! — выругался Косов и, поколебавшись секунду, все же склонился над трупом. Пошарил по карманам.

Трубка оказалась миниатюрной и навороченной. Последний писк. Товарищ полковник пользовался не только старыми дисковыми аппаратами. Цапнув мобильник, Косов кивнул Ритке:

— Идем!

И нажал на кнопку с зеленым значком.

Он разговаривал на ходу. Почти на бегу.

— Алло…

Изумленное молчание. Секунду — не дольше. Потом…

— Кто это? — требовательный голос в трубке. — Представьтесь.

Косов усмехнулся. Ага, щас, по всей форме доложился!

— А вы, собственно, кто такой? — спросил он.

— Не важно.

Служба! Эта была Служба, на которую работал полковник. Косов в этом ничуть не сомневался.

— Ну, раз так, значит, и мое имя не имеет значения.

Замешательство собеседника было непродолжительным.

— Почему телефон у вас?

— Потому что я был с полковником.

— Почему вы были с ним?

Ишь, почемучка, мать его!

— Так уж получилось, — раздраженно ответил Косов.

— А где сам полковник?

— Он сейчас не может взять трубку. И вряд ли когда-нибудь сможет.

— Что с ним? Он жив?

— Мертв. — Косов решил, что скрывать это не имеет смысла.

Недолгая пауза.

— Он вам что-нибудь передавал?

— Что? — Косов покосился на полковничий кейс в своей руке.

— Что-нибудь, кроме своего телефона?

— Нет.

Поверили ли ему? Едва ли…

— Где вы находитесь? — резко изменилась тема разговора. — Еще в Южанске?

«Еще»? Значит, полковник не врал: в самом деле, намечалась эвакуация.

— Да.

— Что у вас происходит? Из Южанска поступают сообщения, которые…

— Город захвачен, — перебил Косов.

Неведомый собеседник должен знать и это. И притом — как можно скорее. Пусть в долбаной Службе чешутся, пусть принимают хоть какие-то меры.

— В каком смысле захвачен? — осторожный вопрос.

Над ним издеваются, что ли?

— В прямом!

На этот раз паузы почти не было.

— Кем захвачен?

Можно подумать, они там, в Службе, ничего не знают. Можно подумать, не они приказали полковнику удирать из города и увозить секретные материалы.

— Пришельцами из прошлого, мля! Монгольскими ордами!

— Объясните.

— Слушайте, не притворяйтесь, а? — сорвался Косов. — Тут один ваш экспериментик вышел, нах-х, из-под контроля!

Его не перебивали. Слушали. Он продолжал:

— Пробой во времени, насколько я понимаю. Накрылся ваш бункер медным тазом. И поперло. Возле города образовалась двадцатитысячная армия. Сейчас она уже в городе.

Еще одна пауза. Чуть более продолжительная.

— Кто вы?

Опять двадцать пять!

— А вы?

— Что вам известно об эксперименте?

Ах вот в чем дело! Хотят выяснить, какой информацией он располагает.

— Так, кое-что, — уклончиво, но честно ответил Косов. — В общих чертах.

— Послушайте, кем бы вы ни были, вы должны выполнять следующее, — голос в трубке зазвучал сухо, по-деловому. — Первое. То, что вам стало известно, не должен больше знать никто. Это секретная и крайне важная информация. Ее разглашение приравнивается к государственной измене. Со всеми вытекающими последствиями. Второе. Держите телефон при себе и не отключайте его ни в коем случае. Вы всегда должны быть на связи. Помощь скоро придет.

— Очень на это надеюсь, — сказал Косов.

Помощь была бы весьма кстати. И чем скорее — тем лучше.

В трубке раздались короткие отрывистые гудки. Косов отключил мобильник и сунул его в карман.

— Что? — с надеждой спросила Ритка.

— Обещают помочь, — ответил он.

Держась в тени, они дворами перебежали безлюдный квартал. Спрятаться, увы, было негде. На дверях — кодовые замки. Подвалы — заперты. Окна нижних этажей — в решетках. На витринах — сигнализация. Разобьешь такую — визгу будет на весь район. А «откройте, милиция!» сейчас вряд ли прокатит. Что-то подсказывало Косову: не откроют, не впустят. В эту безумную ночь — нет.

Они остановились перед забором центральной городской больницы. Может быть, хоть там найдется какое-то укрытие?

Косов перебросил через забор трофейную саблю, подсадил Ритку, передал ей кейс полковника, перелез на ту сторону сам. Огляделся…

Во дворе больнички было тихо. И спокойно. Относительно. Пока. С одной стороны их худо-бедно прикрывал забор, с другой — чахлые кустики, до которых не доставал свет уличных фонарей.

Все-таки не очень надежное убежище. По-хорошему теперь бы надо влезть в какую-нибудь палату или добраться до отделения скорой помощи. Там затаиться, переждать. Попробовать переждать.

Он повернулся к Ритке — объяснить дальнейший план действий.

Только сестра уже действовала. Сама. По-дурному.

Пылающие глаза. Ладони, неловко обхватившие плетеную рукоять трофейной сабли. Взмах. Удар с обоих рук. Ритка обрушила кривой клинок на кейс полковника.

Косов не успел ее остановить. Прыгнул, толкнул на землю. Но — поздно. Заточенная сталь рубанула под ручку кейса. Ручка откололась. Перекосились колесики кодового замка.

В кейсе что-то глухо бухнуло. Бока дипломата чуть вздулись. Из щелей потянулись струйки дыма.

Косов облегченно выдохнул. Пиропатрон! Всего лишь. Не бомба. А ведь полковник запросто мог и заминировать свой чемоданчик. Или сигнализацию, к примеру, поставить такую, что все монголы уже сбежались бы к больнице.

— Ты че творишь?! — зашипел он на сестру. — Там датчики электронной защиты!

— Я просто… — Она растерянно захлопала глазами. — Просто открыть хотела… Получить ответы… На вопросы… Сам ведь говорил…

Косов сплюнул. Ну — говорил. Только теперь хрен ты что получишь, сестренка! Впрочем, винить Ритку не за что. Откуда ей было знать о маленьких хитростях спецкейсов, предназначенных для перевозки секретных документов.

Что ж, осторожничать больше не было смысла. Косов сам взял саблю. Рубанул по замку. Раз, другой. Дипломат раскрылся, как гигантская устрица. Густо повалил вонючий дым.

После несанкционированной попытки вскрытия ничего ценного внутри не осталось. Ни клочка бумаги с читабельным текстом, ни диска с файлами. Только зола да кусочки спекшегося пластика. Не пострадала лишь жаропрочная внутренняя обивка.

Ладно, может быть, оно и к лучшему. Ведь вместе со всем содержимым кейса в пепел обратились и их с Риткой расписки о неразглашении. А это разве не хорошая новость?

Косов улыбнулся. Хорошая… От таинственной Службы с беспрецедентно широкими полномочиями, от вышедшего из-под контроля эксперимента, от непонятного и откровенно подозрительного поведения полковника как-то уж слишком явственно несло тухляком. Ни к чему ему и Ритке быть во всем этом замешанными.

Они и не будут.

А что? Полковник — мертв. Все документы уничтожены. Баста! Непродолжительное сотрудничество со Службой закончено. Отныне они с сестрой в отставке. Так пусть же все рассеется, как рассеялся зловонный дым из взломанного кейса.

Увы, абсолютно все рассеяться уже не могло.

Где-то за больничным забором простучали копыта. Косов прижал палец к губам. Хорошо все-таки, что они сообразили укрыться на территории больнички. Или…

Ритка, зажав рот ладонями, испуганно смотрела куда-то ему за спину.

Или ничего хорошего?

Косов оглянулся.

Йопт! На больничном дворе тоже появились всадники. И сюда, выходит, забрались, гады! Скверно, очень скверно…

Он отложил сумку полковника. Взял саблю. Жаль, в милиции не учат обращаться с таким оружием. А может, пронесет? Нет, вряд ли…

Их с Риткой пока не замечали, но с полдюжины конников направлялись прямо на них. Еще пара-тройка секунд — и все, кранты обоим.

— Рит, сиди здесь! — шепнул он.

— Митька? — встревожилась она. — Ты чего?

— Сиди, говорю, не шуми и не высовывайся!

Не дав ей времени опомниться, Косов выскочил из кустов на аллейку, залитую светом фонарей. Метрах в двадцати от всадников выскочил.

Бежать он не собирался. Некуда уже бежать. И поздно. Да и не убежишь от меткой монгольской стрелы. Косов просто отвлекал внимание от сестры. Это все, что он мог сейчас сделать.

Увидели, конечно! Монголы схватились за луки. Лицо ближайшего конника показалось Косову знакомым. Стоп, уж не этот ли типчик сбежал с КПМ? А ведь точно он! Вон, на левой руке и кольцо от наручников блестит!

Косов вздохнул. Ну все, полный писец, без вариантов. Отыграется ведь, тварь узкоглазая! Только бы Ритка не дергалась. Только бы сеструхе хватило ума и выдержки перетерпеть, пока его будут убивать.

— Нет! — раздался из кустов пронзительный крик.

Вот дура, не смогла! Не выдержала!

— Нет, не надо!