Ознакомительная версия.
– Что, опять встречалась твоя очаровательница с молодым секретарем? – насмешливо спросил он. – Ай-яй-яй, какой кошмар… – Асфеллот осушил бокал. – Поди доложи Ванцере, что творится в его доме.
– Это не девица, сударь…
– А, старая история! Значит, все-таки дама.
– Да какая там дама! – простонал слуга. – Самый настоящий мужик!
Улыбка сползла с лица Кассия.
– Что? – трезвея, переспросил он.
– Мужчина, говорю! Он это в Кормчий дом нынче утром под видом девицы наведывался!
С Асфеллота мигом слетел весь хмель.
– Обознаться не мог?
– Куда уж, плащ больно приметный, – ответил привратник. – У меня на одежду глаз наметанный, десять лет в дверях стою, в таком-то доме!
– Приметный, – процедил Асфеллот, хрустнув пальцами. Изумруд в перстне брызнул зеленым светом. – Приметный… Лицо-то хоть на этот раз увидел?
– Да какое там – я ж спиной к нему стоял! Он сзади подкрался да прям ножик промеж лопаток упер, аж душенька в печенки ушла! И голос злобный такой…
– Молодой или старый голос? – перебил Кассий.
– Молодой, – подумав, доложил привратник. – И выговор правильный, только вроде… вроде на восточный похож.
Асфеллот, стоявший у окна, обернулся.
– Расин, – тихо сказал он.
– Ась? – оттопырил ухо привратник.
Кассий шикнул на сородича и махнул слуге.
– Продолжай.
– Так вот, упер он мне ножик в спину и злобно так говорит: иди, говорит, отсюда, а то на куски покрошу и собакам выкину… – от немигающего взгляда Кассия пересохло в горле. Привратник облизнул пересохшие губы.
– А как он оказался у тебя за спиной? – неожиданно спросил Асфеллот. – Ты ведь за ним шел.
– Да ведь… Откуда же мне знать, сударь!
– Лжешь, поганец! – Кассий прищурил змеиные глаза. – Я тебя насквозь вижу. Он понял, с чего ты увязался за ним следом, и оказался проворнее. Про кого ты ему сказал?
– Да как вы, сударь! Богом клянусь, никого не выдал!
– Он что-нибудь ответил?
– Как же, ответил… Сказал, как это… что лучше следить надо было, вот.
У Асфеллота было такое лицо, словно в него с размаху плеснули водой. Его родич прислонился к стене и не спускал глаз с привратника, а тот уж и сам не рад был, что явился в это гадючье гнездо. И, главное, деньги-то не бог весть какие… Язык неимоверно чесался помянуть, что плащ был причастен к спешной покупке корабля, так ведь эти двое примутся вытрясать все подробности, а то еще прибьют со злости или как ненужного свидетеля… Слышали уже про такие случаи, как же. А ну их всех, пусть разбираются сами…
– Еще что? – спросил Кассий.
– Как что? Все…
– По глазам вижу – лжешь. Еще что?
– Я ж его на Старых ветрах упустил. Верьте, сударь, куда-то туда пошел!
– Гляди у меня. – Асфеллот вытащил монету и швырнул привратнику. Тот поймал на лету, поклонился и попятился к дверям, но Кассий остановил:
– Если вдруг увидишь его, кидайся к стражам, какие рядом окажутся. Кричи, что он вор, убийца, да все что хочешь плети, главное, чтобы схватили. Я в ответе. За ценой не постою. – И Кассий откинулся на спинку кресла, стукнув перстнем по столу. – Ступай.
Только за привратником закрылась дверь, второй Асфеллот оперся ладонями о стол, посмотрел на Кассия и злорадно произнес:
– Лучше следить надо было! От меня бы не ушел. Проклятая горячка, свалила на целую неделю…
– Большой беды не сделает, Лоран.
– Надеюсь. От него всего ожидать можно. Неизвестно еще, с кем явился и что у него на уме. Где же ухитрился спрятаться наш маленький князь…
– А я знаю, кто подскажет, – недобро усмехнулся Кассий. Он вдруг напрягся, прислушиваясь к чему-то в глубине себя, и закрыл глаза. – Подожди…
Ласси сел напротив него:
– Амальфея?
– Да. Он слепнет – какая-то сила витает вокруг. Пращур видел советников, одного из них. Монастырь… – его веки болезненно дернулись. – Плескалась река, пели… монахи. Монастырь в устье реки здесь, на Лакосе, – Кассий открыл глаза и начал расстегивать воротник – было трудно дышать. – А здесь только один монастырь, в устье, другого нет. Постой… Ты помнишь, Сен-Леви рассказывал о встрече с каким-то уродом в лесах? Который вел Арвельда в город?
– Помню.
– Кто-то ему говорил, это существо нашло приют в монастыре. В том самом или другом? – Кассий бледнел на глазах. – Где спрятался князь, ты спрашиваешь? Как прошел в гавань? А он не заходил в гавань, нет… Но был в Кормчем доме не далее как сегодня утром… Это же… Толковый паренек, хоть и при монастыре вырос…
– Кассий, ты бредишь, – Лоран поднимался из-за стола.
– Помоги мне, Амальфея, – шептал, задыхаясь, Асфеллот. – Они же все близко, только руку протянуть!
Хрустальный бокал со звоном разлетелся на осколки, скинутый рукой Кассия. Лоран кинулся к родичу, схватил его, чувствуя, как колотится сердце. Свидание с Амальфеей не прошло бесследно – у Кассия начался жестокий припадок.
– Кто-нибудь, сюда! – закричал Ласси.
…Когда солнце зашло, была закрыта Лакосская гавань.
Арвельд раскрошил слойку на подоконнике, и тут же стайка воробьев с чириканьем растащила хлеб. Догорала заря над старым садом. Пели вечерню в часовне.
Темнело, но свечей не зажигали – в полумраке легче думалось. Разговор шел часа три кряду – Лэм выспрашивал, Гессен рассказывал, что знал. Два чародея, постарше и помладше, в словах сходились легко. Арвельд больше молчал, изредка вставляя свое. Всплывали и вставали на места части мозаики, изображавшей большую змею с зелеными глазами, которая раскинула кольца над Светломорьем. Лишь нескольких осколков до сих пор не хватало, и на их месте зияли дыры.
Лэм вспомнил тень, стоявшую в круге свечей той грозовой ночью – ощущение было таким сильным, словно в воздухе запахло паленой змеиной шкурой, что он закашлялся. Взял со стола кружку с водой.
– Загадки… – сипло проговорил он. – Загадки во тьме… Что-то выходит на свет, а что-то по-прежнему во мраке. Или мы смотрим не с той стороны… И не видим. – Он закрыл глаза, растирая ладонями веки.
– Неужели он все-таки призрак? – спросил Арвельд. – И живет только в наших головах?
– Сущность, – ответил Лэм, не открывая глаз. – Так вернее. А живет он сразу в двух мирах. Город, который ты видел во сне и вправду существует. Асфалин – это развалины, частью затопленные, в горах на западе Лафии, где-то на Закатной дуге, кажется. А то место, где ты был с Амальфеей – это как… как слепок города, тонкая первооснова. Хотя как сказать, какой из них и более настоящий.
– Первый раз я увидел его на Горе, там, в обители Всех ветров. А потом уже не видел без той самой змейки… Почему?
– Никаких поверий с этой самой Горой не было связано?
– Да говаривали что-то, теперь плохо помню.
– Видимо, место силы. Бывают такие места, где ткань мира истончается. Храмовая гряда – вся такая, не зря же Советники именно там и живут…
Арвельд бросил еще кусок хлеба за окно.
– Не могу понять, никак понять не могу, – чародей тер усталые глаза, – почему он между мирами висит уже столько лет, и все воплотится не может… Что его держит… Ведь держит что-то! Здесь бы и поймать это «что-то», назад бы в два счета загнали… Как же быть… Как же быть!
Сгарди встал за спиной, положил руку ему на плечо.
– Шли бы спать, – утро вечера мудренее. Ничего мы сейчас не придумаем, зря только изведемся. Поздно уже…
На дворе и в глубине сада загорались огоньки. Повис в прозрачных сумерках купол часовни, освещенный снизу. В вышине, на темном уже небе, прочертила падающая звезда. Арвельд неожиданно улыбнулся.
– Наше счастье, – сказал он, – вон, у Первого рыболова мелочь из кармана посыпалась.
Лэм шутки не понял, раздраженно передернул плечами.
– Терпеть не могу эту дурацкую пословицу… От Расина услышал? Давненько он ее не вспоминал.
– Нет, от Паломника. Так на Лакосе говорят.
– Да на Лакосе сроду такого присловья не было. Оно и родиться-то могло только в краю торговцев, которые любую примету на деньги сводят.
– А с каких пор край торговцев у нас на Западе? Вроде Лафию так зовут.
– Она и есть.
– Тогда при чем тут князь Расин? – Арвельд присел на низкий подоконник.
– Его светлость оттуда родом, хоть и княжит в западных пределах. И в нем Лафия так глубоко засела, что до сих пор выговор проскальзывает. А тамошние поверья и подавно не вывести.
Лэм глянул задумчиво, приподняв бровь. Случайно сказанные слова вклинились в ход его мыслей и повернули их совсем в другое русло.
– Паломник… А это тот, с кем ты в монастырь пришел? Любопытно знать, что его загнало в здешние леса, с Востока-то… Если он и впрямь оттуда. Сам Паломник об этом не говорил?
– Куда там! Даже имени настоящего не назвал.
– А лет ему сколько?
Арвельд пожал плечами.
– Да, скрытный у тебя друг… И что у него с лицом, ты тоже не знаешь.
Тут Сгарди почувствовал, что краснеет – в словах Лэма ему почудилось что-то обидное, хотя ничего особенного чародей не сказал.
Ознакомительная версия.
