Лесовики были молчаливы, но она не думала о них. Снова вернулось ощущение, что за ней кто-то наблюдает из чащи. Малфрида то и дело вглядывалась в просветы между деревьями. Один раз опять мелькнул ястреб. Птица, как и вчера, пролетела совсем близко и опустилась на ветку ели, вцепившись в нее крепкими когтями. Повернув голову, ястреб словно изучал путников. Малфрида видела его темное маховое оперение и светлую крапчатую грудь, яркие красноватые глаза. Казалось, птица смотрит прямо на нее. Неужто этот взгляд мог так встревожить чародейку?
Ястреб издал клокочущий звук, пронесся мимо и снова опустился на ветку стоявшей невдалеке ели. Он словно сопровождал их. Может, это ручная птица? Однако лесовики по-прежнему шли впереди, не сбавляя хода и не обращая внимания на сопровождавшую их птицу.
– Далеко ли тянется лес? – спросила через какое-то время Малфрида.
Тот, что постарше, лишь махнул рукой, указывая куда-то вперед. Второй, несший топор, ответил:
– Скоро будем на месте.
Малфрида не совсем поняла, о каком месте речь, но когда примерно через час деревья начали редеть и они вышли на опушку на высоком склоне, путница стала с недоумением осматриваться.
Лес заканчивался у обрыва, с высоты которого открывался вид на долину, окруженную стенами светлых известняковых скал. И нигде не было ни дорог, ни какого-либо жилья. Дикое, пустынное место, открытое всем ветрам. Троих людей, стоявших на небольшой каменной площадке над обрывом, обдавало пронизывающим холодом.
– Куда вы меня привели, смерды? – возмутилась Малфрида.
Лесовики обернулись разом и посмотрели на нее.
– Тут можно спуститься, – после долгой паузы ответил один из них.
– Как? Я что, птица?
Малфрида шагнула к обрыву, но вдруг почувствовала движение за спиной и резко обернулась.
Оба лесовика стояли за ней, младший поигрывал топором.
– Нам нужна твоя лошадь, юнак, – грубо произнес старший. – Отдашь добром?
Малфрида наконец-то догадалась: у этих лесников сдохла рабочая животина, и они решили завести подальше одинокого путника и ограбить. Может, и убить. Христиане, кикимора их задери! Вот они каковы на самом деле!
Малфрида почувствовала такой гнев, что в груди стало горячо. Она машинально нащупала за поясом кинжал – другого оружия у нее не было. Выставив перед собой узкий клинок, чародейка замерла, готовясь обороняться.
– Убей его, братка, – как-то буднично велел старший младшему. – Не гляди, что он с кинжалом. Против топора эта игрушка – тьфу!
Младший тут же взмахнул топором. Топорище было длинное, замах вышел широкий, но все же Малфрида успела увернуться и отскочить – не так уж ловок оказался лесовик в человекоубийстве. Но теперь она оказалась на самом краю обрыва. Позади – пустота. У лесовика с топором появился недобрый блеск в глазах.
– Прыгай! Или зарублю!
Он шагнул к ней, занося топор.
В правой руке у Малфриды был кинжал, левая оставалась свободной, но именно левую она резко протянула к нему, растопырив пальцы, словно, как раньше, намеревалась воспользоваться чародейской силой. Ах, будь у нее эта сила, она бы отшвырнула врага далеко в лес! Но силы не было… Или все же была? Ибо убийца вдруг отшатнулся, словно получив удар в грудь. На его лице отразилось недоумение.
Когда ведьма в ярости, сила непроизвольно возвращается к ней. Пусть это всего лишь отголосок былого могущества. Тем не менее ей удалось оттолкнуть убийцу на несколько шагов. И он был озадачен.
– Руби! – приказал старший. – Эх, дай сюда… – Он потянулся и выхватил у оторопело застывшего брата топор.
И тут над их головами тонко и пронзительно закричал ястреб, затем стремительно пал вниз, полоснув когтями старшего лесовика по глазам. Тот охнул и выронил топор. По его лицу струилась кровь, он тупо тряс головой.
Малфрида не теряла времени. Отшвырнув кинжал, подхватила топор и ударила старшего в грудь, вложив всю силу. Почувствовала, как топор врезается в плоть. Лесовик охнул и стал валиться. Она резко вырвала из раны острие, развернулась и шагнула к младшему. Но того уже атаковал ястреб.
Младший успел увернуться, замахал руками, завертелся. Лесной житель – не воин, и даже если он замыслил убийство, в нем сидит страх. Отбиваясь от яростно кричащей птицы, он оказался на самом краю обрыва, где недавно стояла Малфрида. И ведьма, не раздумывая, метнула в него тяжелый топор.
Этого хватило – лесовик потерял равновесие, изогнулся, взмахнул руками и с воплем рухнул вниз.
Ястреб описал круг над бездной, издавая торжествующий клекот, странно похожий на смех. Или ведьме показалось? Так или иначе, но ведьма торжествовала.
Каурый, почуяв запах свежей крови, шарахнулся и захрапел. Бородатый лесовик был еще жив: стонал и пытался приподняться. Но Малфрида хладнокровно наступила ему ногой на грудь, и он охнул, опрокидываясь навзничь. Теперь этот рослый и сильный мужчина смотрел на нее снизу вверх расширившимися глазами, в которых плавал безмерный ужас. Она же спокойно подобрала брошенный кинжал и, не сводя взора с лица поверженного, вогнала острие ему в горло. Как раз туда, где у ключицы светлел крестик. Кровь сразу залила металл.
Хорошо!
Потом Малфрида обстоятельно вытерла клинок об одежду мертвого, все время слыша за спиной шум крыльев. Ястреб описал еще один широкий круг над бездной и преспокойно уселся на каменном выступе над обрывом. Малфрида почувствовала взгляд птицы и наконец-то поняла, чье присутствие так тревожило ее в чаще. А когда повернулась – взглянула в упор на ястреба и… подмигнула, как соратнику. Птица была не простая. Но именно это ей и нравилось.
Ястреб тоже глядел на нее, и в этом взгляде светился разум. Потом он заклекотал, отлетел подальше и уселся на ветке сосны. Затем перелетел на следующее дерево – и снова заклекотал. Малфрида поняла: он зовет ее за собой. И, подобрав поводья коня, двинулась вслед за птицей.
Ястреб вел ее по кромке между лесом и скалистыми обрывами. Порой мохнатые ели росли у самого обрыва, тогда птица углублялась в лес, указывая спутнице, где легче проехать. А когда лес отступал и обнажались скальные выступы, где вполне можно было и пройти, и провести лошадь, Малфрида двигалась прямо, стараясь не глядеть вниз. Высокие утесы окружали просторную долину, поросшую лесом и кустарником, местность казалась безлюдной, однако в какой-то миг она заметила в низине светлое облачко дыма. Но над обрывом дул ветер, а внизу еще клубился туман, и она решила, что могла ошибиться. Впрочем, ей было все равно: она не хотела к людям. Малфриде было хорошо с этой странной птицей, пришедшей ей на помощь, а теперь ведущей невесть куда.
И все же ястреб провел ее к людям. Прошло немало времени, прежде чем Малфрида, следуя за птицей, оказалась у пологого спуска в долину, а затем и в долине, куда, перелетая с ветки на ветку, зазывал ее ястреб. Наконец за ветвями кустарника Малфрида разглядела открытое пространство и бегущий по камням ручей, на берегу которого расположились лагерем какие-то люди. Из своего укрытия за кустами чародейка видела, что их довольно много – человек пятьдесят, а то и больше. В стороне стояло несколько возов, жевали жвачку круторогие волы, люди хлопотали у костров, что-то готовили, собирали хворост, а у шалашей или под навесами из шкур лежали какие-то старики, с виду хворые, за которыми ухаживали женщины. Все эти люди выглядели как обычные поселяне, может, не самые состоятельные. Одеты в латаные кожухи или обтрепанные накидки из овечьих шкур, на головах мужчин войлочные колпаки или мохнатые шапки, женщины в простой домотканой одежде и длинных покрывалах. Все были заняты делом, однако Малфрида заметила довольно большую группу, собравшуюся вокруг крепкого бородатого мужчины с такой густой и пышной шевелюрой, что она сперва приняла его волосы за шапку. Мужчина что-то монотонно говорил, иногда напевал, а когда умолкал, сидевшие вокруг на разостланных шкурах люди начинали вторить ему, раскачиваясь и стеная. Именно к этому мужчине с шапкой тронутых сединой волос подлетел приведший Малфриду ястреб. Опустился к нему на плечо, а тот засмеялся и ласково погладил птицу.
