Посвящается Эбби, моей маленькой девочке, у которой, возможно, когда-нибудь хватит отваги прочесть все это…
Но не сейчас.
ПРОЛОГ
ПАМЯТЬ
Тристрам, 1213
Мальчик спрятал руки под шерстяную тунику, словно желая согреть их, хотя жар костра мог опалить его детский пушок на щеках. Он был неширок в плечах, с узким и изможденным, несмотря на юный возраст, лицом, поэтому и выглядел гораздо старше своих одиннадцати лет. В сумке из оленьей кожи лежала тяжелая книга — и заплечный ремень оставлял красный след на коже. Но это его не беспокоило, как и то, что могли сказать о нем остальные. Он не имел настоящих друзей. Мальчик отличался нелюдимостью и с удовольствием проводил время за книгами.
Пламя осветило других детей, сидящих вокруг костра с восторженными лицами. Они были воодушевленные настолько, будто стоящая перед ними женщина являлась архангелом Ауриэлью во плоти.
Нет. Это неверно. Мальчик с осуждением покачал головой. Возможно, несколько лет назад он и сам согласился бы на подобное сравнение, но не теперь. Рассказчицей была его мать, простая смертная, не обладающая особыми познаниями. И даже совсем не важно, из какого рода она происходила. Архангелы, если они вообще есть, определенно не стали бы терять ни минуты, показываясь людям в таком захолустье.
Треснуло полено, и в ночное небо полетел сноп искр. Все едва не подпрыгнули. Густой дым заглушал кисло-горькую вонь соседнего скотного двора. Женщина вздохнула. Дети — прямо как птенцы на ладони. Пусть старейшины города закатывают глаза, а стражники и трактирщик шепчутся за ее спиной. Ей все равно. Дети будут приходить сюда и слушать ее. Будут верить.
«Пока не вырастут», — подумал Декард Каин. А потом они узнают правду.
— Последний из Единого Зла, Диабло, младший из братьев, Владыка Ужаса, стал сильнейшим из всех и самым ужасным. Говорят, что посмотревшие на него сходили с ума. Но Хорадримы продолжали действовать неустанно. Когда Тал Раша и Владыка Разрушения были навеки погребены под поверхностью пустыни Аранох, Джеред Каин повел уцелевших магов через Хандурас, на каждом шагу сражаясь с прислужниками Диабло.
Адерес умолкла. Когда ее яркие глаза встретились с глазами мальчика, тот нарочито отвернулся.
Голос матери дрогнул, а возможно, она перевела дыхание.
— Обладающие могущественной магией, Хорадримы нанесли огромный урон армии демонов. Но Диабло призвал тысячи новых прислужников из Горящих Преисподен, и Джеред наконец-то решил дать сражение. Архангел Тираэль основал орден Хорадримов с единственной целью — сдержать Единое Зло и изгнать его из наших благословенных земель. Тираэль не позволил бы им проиграть.
Кожа Адерес Каин блестела, ее угольно-черные локоны прилипли ко лбу. А взгляд — пустой, как у проклятой. Ее рассказ постоянно обрастал все новыми подробностями. Но мальчик давно выучил его наизусть и помнил о неожиданных поворотах и развязках этой истории. Скоро наступит момент, когда мать шокирует детей откровением о том, что маги-герои дали бой именно в этих краях. Тогда здешняя почва почернела от крови демонов. Ее голос станет еще громче. Действительно, Джеред и братья Хорадримы отбивались от чудовищных созданий, пока не заключили Диабло в Камень Души. Они похоронили его глубоко под землей, туда, где он находится и поныне.
Сперва легенда потрясала Декарда, но он уже немаленький, а мать с ее растущим безумием не на шутку его беспокоила. У него есть дела и поважнее. Хватит с него на сегодня. Когда она на мгновение отвернулась, он тихонечко улизнул из освещенного круга и исчез в ночи.
Было очень влажно. Декард шел босиком по мокрой траве, запахивая тунику поплотнее на своем худеньком теле. Его дыхание превращалось в пар, который поднимался вверх. Где-то на бойне завопила овца, и сразу же громко выругался мужчина. Ветерок донес сладковатый запах крови. На краю леса туман окутал стволы деревьев. Холод коснулся затылка и шеи Декарда, как пальцы призрака. Вздрогнув, мальчик двинулся к дому, до которого оставалось примерно полсотни шагов.
Внутри, в небольшой прихожей горели два фонарика, но он не стал брать их с собой и, окутанный тьмой, беззвучно побрел в свою комнату. Он поежился. Здесь царил настоящий мороз. Декард принялся нежно поглаживать переплет книги, но решил не вынимать ее сразу. Он наслаждался моментом, растягивал удовольствие, как пьяница, предвкушающий вкус вина, налитого в чашу. Это был фолиант по истории Вестмарча и Сыновей Раккиса. Обычный ученый труд — совсем не такой, как те книжки, которые любила читать его мать. Она предпочитала россказни про благородных героев, про невероятные миры и их неуловимых невидимых обитателей. Сказки и фольклор.
Ему хотелось побыть одному. Но спустя полчаса он услышал скрип входной двери и стук материнских деревянных башмаков по каменной плитке у очага. Сейчас она разведет огонь, поставит чайник и примется неразборчиво напевать. Потом сядет в кресло-качалку и станет вязать или читать. Но он ошибся. Она направилась в его комнату, и он едва успел спрятать книгу под кровать. Еще миг — и она уже стучала в дверь.
— Декард? — окликнула она сына, показавшись на пороге. Адерес держала в руке фонарь и щурилась. — Ты покинул нас слишком рано.
В теплом желтом свете она выглядела растрепанной, с беспорядочно лежащими по плечам густыми темными прядями. «Седина еще только пробивается, — подумал Каин, — у правого виска». Раньше он этого не замечал.
— Я устал. Мне надо отдохнуть.
— Ах, Декард… Джеред — твой предок, а ты… ты последний в именитом роду героев.
— В роду Хорадримов.
— Правильно. Прямых потомков великих магов. Они защищали Санктуарий от демонов, рыщущих по Земле.
Каин пожал плечами и опустил голову. Он избегал смотреть ей в глаза.
— Почему ты не позволила мне взять фамилию отца? — вдруг вырвалось у него.
Отец умер несколько недель назад от атрофии, большую часть жизни проработав в кожевенной мастерской. Сначала полы мел, затем дорос до помощника, а в последнюю пару лет его назначили главой мастерской. Он не отличался болтливостью, да и чувства свои выражал очень скупо. Декард был не слишком-то на него похож. А может, и нет.
Мать поставила фонарик на прикроватный столик и села рядом. Протянула руку, чтобы прикоснуться к плечу сына, но тот отшатнулся. Она отдернула пальцы, будто обожглась.
— Ты зол и обижен, — произнесла она. — И я тебя понимаю. Но его уже не вернешь.
Декард почувствовал, как его ладони колет солома, которая пробивалась сквозь вытертую обивку. Он спал в этой кровати с тех пор, как вырос из колыбели. В том же самом скромном домике, в том же самом городке. Здесь никогда ничего не происходит.
