Но Вольфа удивили не размеры ворона — он повидал здесь немало огромных существ. Его до глубины души потрясло то, что птица и сатир разговаривали друг с другом.
— Око Властителя, — шепнула Хрисеида. И в ответ на недоуменный взгляд показала пальцем на ворона. — Это один из соглядатаев Властителя. Они летают по всему миру, следят за тем, что происходит, а потом доносят обо всем Властителю.
Вольф вспомнил довольно искреннее замечание Хрисеиды о размещении мозгов в других телах. На его вопрос она ответила:
— Да, но я не знаю, может ли он наделять воронов человеческим разумом. Скорее всего, он вырастил их маленькие мозги по образцу больших человеческих, а затем обучил языку. Или Властитель мог использовать какую-то часть человеческого мозга.
Как они ни напрягали слух, им удалось уловить лишь несколько отдельных слов. Прошло несколько минут. На искаженном, но вполне понятном греческом языке ворон громко прокаркал: «Прощай!» — и сорвался с ветки. Он начал падать вниз, но огромные крылья быстро забились в воздухе и унесли его вверх, прежде чем тело коснулось земли. Через минуту он скрылся за густой листвой деревьев. А чуть позже Вольф еще раз мельком увидел его в просветах между кронами. Гигантская черная птица медленно набирала высоту, направляясь к горе по ту сторону моря.
Роберт заметил, что Хрисеида дрожит, и удивленно спросил:
— Почему ты так напугана, и что такого может рассказать Властителю ворона?
— Я боюсь не столько за себя, сколько за тебя. Если Властитель узнает, что ты здесь, он пожелает убить тебя. Он не любит незваных гостей в своем мире. — Она положила руку на рог и еще раз вздрогнула от страха. — Я знаю, что тебе его дал Кикаха. Ты не мог отказаться, и здесь нет твоей вины. Но Властитель может обо всем не знать. Или, хуже того, может не принять во внимание твою невиновность. Если он решит, что ты как-то связан с похищением рога, гнев его будет страшным. Властитель может сотворить с тобой что-нибудь ужасное; и лучше уж тебе покончить с собой сейчас, чем попасть в его руки.
— Неужели Кикаха похитил рог? Откуда ты знаешь?
— О, поверь мне, я знаю. Рог принадлежит Властителю. Кикаха украл его, иначе как бы он овладел вещью, которую Властитель никогда никому не отдавал?
— Я ничего не понимаю, — сказал Вольф. — Но может быть, когда-нибудь мы проясним этот вопрос. В данный момент меня беспокоит лишь то, где нам найти Кикаху.
Хрисеида указала на горную гряду.
— Гворлы повели его туда. Но прежде чем увели его…
Она закрыла лицо руками, и между пальцами просочились слезы.
— Они с ним что-то сделали? — спросил Вольф.
Она покачала головой:
— Нет, не с ним. Они сделали это с… с…
Вольф мягко опустил ее руки.
— Если ты не в силах говорить об этом, то, может быть, объяснишь жестами?
— Я не могу. Это… слишком ужасно. И мне нехорошо.
— Все равно покажи.
— Я отведу тебя туда. Но не проси меня смотреть на нее… еще раз.
Она двинулась вперед, он последовал за ней. Время от времени девушка останавливалась, но Вольф мягко настаивал, и она продолжала свой путь. Пройдя полмили по извилистой тропе, Хрисеида остановилась. Впереди виднелись заросли кустов, вдвое превосходящие рост человека. Ветви кустов переплетались друг с другом. Широкие светло-зеленые листья с крупными красными прожилками походили на слоновые уши и заканчивались цветами, напоминавшими ирис очень странного ржавого оттенка.
— Она там, — сказала Хрисеида. — Я видела, как гворлы поймали… и затащили ее в кусты. Я пошла следом… И я…
Больше она не могла говорить.
С ножом в руке Вольф раздвинул ветви кустов и оказался на небольшой поляне, в центре которой на тонком ковре травы валялись останки человеческого тела. На серых обглоданных костях виднелись следы мелких зубов, и Роберт понял, что до трупа добрались двуногие лисицы-мусорщики.
Он не испытывал ужаса, но мог себе представить, что почувствовала Хрисеида. Видимо, она стала свидетельницей изнасилования, за которым последовало извращенное убийство. И ее реакция вполне соответствовала стилю жизни обитателей Сада. Смерть считалась здесь чем-то настолько ужасным, что слова, означавшие ее, превратились в запретные, а затем и вообще исчезли из языка. Тут предавались лишь приятным мыслям и занятиям, глухо отгораживаясь от всего остального.
Роберт вернулся к Хрисеиде и по ее огромным глазам понял, как ей хочется услышать, что на поляне ничего нет.
— Теперь там только кости, — сказал Вольф, — и она больше не испытывает страданий.
— Гворлы поплатятся за это! — яростно закричала девушка. — Властитель не позволит причинять вред его созданиям! Это его Сад, и все, кто смеет вторгаться сюда, будут сурово наказаны!
— Вот и хорошо, — сказал он. — А то я уже начал думать, что ты от страха лишилась дара речи. Можешь ненавидеть гворлов сколько угодно; они этого заслуживают. Но тебе нужно освободиться от страха.
С криком бросившись к Вольфу, Хрисеида заколотила по его груди кулачками и потом заплакала. Он заключил ее в объятия, потом приподнял лицо девушки за подбородок и поцеловал. Она ответила ему страстным поцелуем, несмотря на слезы, которые по-прежнему лились из ее глаз.
Чуть позже она поведала свою историю до конца:
— Я побежала на пляж, чтобы рассказать о том, что увидела. Но никто не хотел ничего знать. Они отворачивались от меня и притворялись, что не слышат. Я пыталась заставить их прислушаться к моим словам, но Овисандр — человек с бараньими рогами, который беседовал с вороном, — ударил меня кулаком и велел убираться прочь. А потом они вообще перестали со мной разговаривать. И я… Мне тоже нужны друзья и любовь.
— Ты не добьешься ни любви, ни дружбы, говоря им то, чего они не хотели бы слышать, — сказал он. — Ни здесь, ни на Земле. Но у тебя есть я, Хрисеида, а у меня есть ты. Поэтому я начинаю влюбляться в тебя, если только это не реакция на одиночество и присутствие самой красивой девушки в моей жизни. А может быть, всему виной моя вернувшаяся молодость. — Он сел и показал рукой на горную гряду. — Если гворлы появились здесь впервые, то откуда они пришли? Почему они охотятся за рогом? Зачем они забрали Кикаху с собой? И кто такой Кикаха?
— Он тоже пришел сверху. Но мне кажется, он землянин.
— Что значит «землянин»? Ты же говорила, что родилась на Земле.
— Я хотела сказать, что он появился здесь недавно. Впрочем, я не знаю. Просто мне так кажется.
Он встал и поднял ее за руки.
— Давай отправимся за ним.
Хрисеида отпрянула от него и, судорожно вздохнув, прижала руку к груди.
— Нет!
— Хрисеида, я мог бы остаться с тобой и, наверное, был бы счастлив — какое-то время. Но мне не дают покоя мысли о Властителе и о том, что случилось с Кикахой. Я видел его лишь несколько секунд, но он мне очень понравился. И потом он бросил мне рог потому, что я там оказался. У меня такое предчувствие, что у него была на то веская причина, которую я должен узнать. Я не успокоюсь, пока он будет оставаться в руках этих тварей, гворлов.
Роберт отвел ее руку от груди и поцеловал в ладонь.
— Тебе самое время покинуть этот обманчивый рай. Ты не можешь оставаться здесь вечно — вечным ребенком.
Она покачала головой:
— Я ничем не могу тебе помочь. И в пути стану обузой. Покинув этот мир, я… я могу кончиться.
— Тебе придется научиться новым словам, — сказал он. — Смерть станет одним из немногих понятий, о которых ты вскоре будешь говорить без колебаний и дрожи. И тогда ты превратишься в настоящую женщину. Сама знаешь: сколько бы мы ни закрывали себе рот руками, смерть этим не остановишь. И как бы тебе не хотелось забыть о своей подруге, ее кости лежат в тех кустах.
— Но это ужасно!
— С истиной такое часто случается.
Вольф отвернулся от нее и зашагал к пляжу. Пройдя около сотни ярдов, он остановился и оглянулся. Она бросилась к нему. Роберт дождался ее, обнял, целуя в губы, пообещал:
