Быстро надев те из своих тряпок, что оказались под рукой, она выскочила из комнаты, глотая слезы. Следующие несколько дней ушли на попытку прийти в себя. Потеряла ли она тогда вечером голову, или Алан подмешал что-то в мохито, — она так и не поняла, но одно не подлежало сомнению: больше такого не повторится.
Несмотря на эту неприятную историю с Аланом, Мии вскоре удалось совершить прорыв в области искусственной хромосомы человека. Основная трудность была в том, чтобы интегрировать ДНК в новую структуру. Как только это удалось, в синтетическую хромосому можно было загружать любые нужные гены, что открывало новые горизонты не только перед Мией, но и перед всей генной терапией.
Несколько дней спустя дома она увидела в новостях сюжет о своем открытии. Однако, к ее великому изумлению, Алан созвал пресс-конференцию без ее участия и все заслуги приписал себе. Не то чтобы Миа так уж гналась за славой, но все-таки это была ее заслуга, и проводить пресс-конференцию у нее за спиной было свинством. Все ее звонки попадали на голосовую почту, и только на следующий день в лаборатории она смогла высказать ему все, что думала. Но Алан был не тот человек, который легко принимает выволочки от тех, кого он считает ниже себя.
Работу она потеряла, и это ее не удивило. Худшее случилось позже. На электронную почту Пола стали приходить анонимные письма, полные вранья. В них сообщалось, что Алан и Миа уже много лет состоят в интимных отношениях.
Пол вызвал ее на разговор, желая узнать, правда ли это. Она призналась в истории на конференции, уверяя, что в течение какого-то времени совершенно не отдавала себе отчета в происходящем. Пол не был убежден в полной её искренности. Он замечал, как она восхищается Аланом, и ему это не нравилось. Он давно уже подозревал, что в их отношениях есть нечто большее, чем она готова была признать. И вот подтверждение. Тем же вечером он забрал Зоуи и уехал к своим родителям в Северную Каролину. Пять дней спустя, когда отчаявшаяся Миа мечтала только о том, чтобы заснуть и не просыпаться, ей были вручены бумаги на развод.
После этого удара начались таблетки: оксиконтин, ксанакс, викодин – все, что было способно приглушить боль, рвущую ее душу на части. К тому времени, как ее «Хёндай» «обнялся» с фонарным столбом и она была задержана за езду под воздействием наркотических препаратов, жизнь Мии достигла последнего дна.
– Миссус Вард, — донеслось из глубин холла, когда она ждала лифта.
Кто-то тронул ее за плечо, заставив подскочить на месте.
– Извините, миссус Вард, — служащий отеля сам испугался. — Вас этот пакет с утра дожидается, — он посмотрел на наклейку, -- ночная доставка.
На толстом коричневом пакете было написано: Просьба передать доктору Мии Вард. А также ОСТОРОЖНО. ХРУПКИЙ ГРУЗ. На белом упаковочном листе значились инициалы А.З. и адрес: Ричмонд, Виргиния.
Миа подумала о пропущенных звонках. После всего, что он сделал, что могло заставить его слать ей пакеты? Она ведь могла бы просто выкинуть посылку в Амазонку. Что бы там ни было, речь, судя по всему, шла о чем-то очень серьезном.
Глава 12
Очутившись в своем номере, Миа закрыла дверь на ключ. Руки ее дрожали, Миа стояла, прислонившись спиной к стене, и разглядывала пакет.
В госпитале, когда Миа увидела, что Алан пытался ей позвонить, она, преодолевая злость и ненависть, несколько раз набрала его номер. Дозвониться не удалось, а оставлять сообщение Миа не стала.
На значительной части Северной и Южной Америки случилась медицинская катастрофа. Природы ее она не понимала, но чутье подсказывало, что происходящее как-то связано с синдромом Зальцбурга, обнаруженным и описанным лабораторией Алана несколько лет назад. Если разговор со злейшим врагом поможет пациентам, может быть, даже спасет кому-то жизнь, она была готова наступить себе на горло и выслушать его.
Миа достала из рюкзака перочинный нож и разрезала упаковку. Алан не пожалел клейкой ленты, явно опасаясь, как бы пакет не расклеился по дороге. Ночная доставка в Бразилию тоже должна была обойтись недешево. Это о многом говорило. Особенно — о таком скупердяе, как Алан, который велел техническому персоналу лаборатории покупать латексные перчатки за свой счет.
Миа отложила нож и задумалась. Как Алан узнал, что она здесь? Связался со штаб-квартирой ВОЗ и использовал свой авторитет в научных кругах, чтобы получить нужную информацию? Или кто-то из общих коллег проболтался, не зная о разделявшей их ненависти?
Пакет был открыт, Миа запустила руку внутрь конверта из воздушно-пузырьковой пленки и достала цифровой диктофон. Также в конверте нашлась записная книжка. Миа потрясла конверт: что-то там еще было. Это оказалась USB-флэшка, и Миа вытащила ее наружу. Сложив все на стол, Миа включила свой лэптоп и вставила флэшку. На экране всплыло окно с требованием логина и пароля.
Минутная растерянность сменилась раздражением: типичный Алан – послать ей запароленный материал. Что в нем проку, если его нельзя прочесть?
Она открыла записную книжку — на внутренней стороне обложки черным маркером были написаны слова:
Включи диктофон.
Включила, и красивый, как у диктора, голос Алана заполнил комнату. Только он был ужасно странный, торопливый, спотыкающийся — голос человека, которому надо много сказать, но совсем нет времени.
– Миа, слушай очень внимательно. Как только запись закончится, сразу же утопи диктофон в раковине. Я последний, с кем бы ты хотела иметь дело, но мне больше не к кому обратиться. На флэшке невероятная информация, из-за нее я и те, кто рядом, рискуем жизнью. Нет времени на детали. Синдром Зальцбурга совсем не то, что мы думали. Он создан искусственно, но не нами. Доказательство — в ДНК. Там секретный код, вписанный авторами. Подержи флэшку при себе, пока все не успокоится. Я выйду на связь через несколько дней. И еще, Миа, заклинаю: не верь никому!
Во рту мгновенно пересохло, сердце билось в ребрах, как барабан. Как быть? Итак, есть запароленная флэшка и история про некое сообщение, записанное в ДНК редкого наследственного заболевания. Миа поднялась и на нетвердых ногах направилась в ванную выполнять инструкцию Алана — топить диктофон. Если он в опасности, зачем втягивать ее? Мало он ей горя принес? Да, в лаборатории он часто называл ее своей протеже. Может, ему просто больше было не к кому обратиться.
Миа бросила диктофон в раковину. Вода заполнила половину емкости, и тут в дверь постучали.
Электрический разряд страха пробежал по нервным окончаниям. Миа подкралась к двери и посмотрела в глазок. Незнакомец снаружи был одет в форму отеля, но лицо его было ей незнакомо. Он постучал еще и, не дождавшись ответа, достал электронный ключ. Убедившись, что коридор пуст, визитер вставил ключ в слот и повернул ручку двери. Раздался щелчок, но дверь не открылась, так как Миа успела повернуть задвижку. Незнакомец выругался и ударил дверь ногой. Миа вскрикнула и отскочила от двери, ноги ее скользили по мокрому полу. Из ванной текла вода.
Услышав крик, нападавший принялся выбивать дверь с новой силой. Дверь начала поддаваться, по ее краям побежали трещины. Выброс адреналина позволил Мии вернуться к двери и набросить дверную цепочку, в надежде, что это даст ей больше времени. Она бросилась к окну. Раздвижная стеклянная дверь вела на небольшой балкон. Но номер ее находился на седьмом этаже: прыгнуть означало сломать все, включая шею.
Миа схватила рюкзак, ища перочинный нож. Вспомнила, что он на столике. Тут дверь сдалась и с треском распахнулась. Несмотря на приступ паники, Миа схватила нож и выскочила на балкон. Может быть, полиция услышит ее крики.
Незнакомец был в комнате. Не обращая внимания на конверт, он двинулся прямо к балкону. Миа выставила нож перед собой и издала отчаянный вопль. На секунду это подействовало: нападавший замер в нерешительности. Внизу прохожие стали останавливаться и задирать головы, чтобы понять, что происходит.
