– Не жалеете?
– Только в такие дни, как сегодня, – Джек изо всех сил старался сохранять спокойствие, но все его мысли были устремлены к тому, что находилось под ними в глубине океана. И к тому, что предпримут военные, если узнают.
Большая металлическая дверь заскрипела, открываясь, и в контейнере появилась Гэби.
– У нас в медсанчасти военные… – начала она и только тут увидела присутствующих. – Что, черт побери, происходит?
– И нам хотелось бы знать, – заметил Старк, прежде чем представить себя и спецназовцев.
Гэби протиснулась мимо военных и присоединилась к Джеку, скрестив на груди руки.
– Эта буровая – это ваш офис, а мой находится в нескольких милях отсюда и называется корабль ВМС США Дуайт Д. Эйзенхауэр. При нем состоит полная авианосная ударная группа. Мы здесь по приказу президента, и наша задача – не позволить коммунистическому государству незаконно расширить свои границы.
– Вы имеете в виду Кубу и их искусственные острова? – вежливо догадался Джек.
– Именно, – отчеканил Старк. – И кто бы их такому мог научить? Но то, что можно вытворять в Южно-Китайском море, точно не пройдет у нас под боком. По крайней мере – при мне. Так что, если вы не возражаете, я этого летчика заберу.
Гэби встрепенулась:
– Летчика? Вы нас слушали?
– Не мы, мэм, – поправил коммандер Харт. – АНБ.
– А если мы возражаем? – Джеку было удивительно, что Старк вообще спрашивает разрешения, учитывая, что Фуэнтес уже скорее всего в вертолете. – Я его не для международной дипломатии спасал.
– С Фуэнтесом ничего не случится, – заверил его Старк, забирая чемоданчик со стола. – Но его спасение – это несколько очков в нашу пользу.
– Очки меня не интересуют, – согласился Джек.
– Спасибо за понимание, – Старк сделал вид, что направляется к выходу. Оба «котика» двинулись следом. – Да, вот еще.
Мускулы на лице Джека напряглись:
– Это чисто научная экспедиция. С кубинцами мы не контактируем, если вы об этом.
– Конечно, – согласился Старк. – Но я вот о чем. Он вернул чемоданчик на стол, достал из него лист бумаги и протянул Джеку и Гэби.
Это была диаграмма с огромным пиком по оси Y.
– И что это? – горло Джека сжалось от дурного предчувствия.
– Подарок от друзей из NASA, – Старк покрутил поднятой вверх рукой. – Один из их хитрых спутников у нас над головой следит за гамма-всплесками. Вы в этом, наверное, лучше меня разбираетесь.
Гамма-всплеск, иногда называемый космическими лучами, представляет собой масштабный космический выброс энергии свзрывного характера. Источник его находится за пределами Солнечной системы или даже галактики. Астрофизики приписывают ГВ, открытый в середине 60-х, взрыву суперновой или слиянию двух нейтронных звезд. Энергия фотона в ГВ в миллион раз превышает энергию обычного фотона. Землю более или менее защищает озоновый слой – астронавты же перед этим явлением беззащитны.
– Я знаю, что это, – сказала Гэби. – Это моя специальность. Но я не понимаю, каким образом… – глаза ее блуждали в пространстве между контр-адмиралом и потолком: она напряжённо думала.
– У вас была тут недавно световая вспышка?
Джек отрицательно покачал головой, а Гэби кивнула в знак согласия. Взгляды их встретились.
Старк заулыбался:
– Ясно, что да. Вот этот пик на диаграмме… Ребята в NASA вычислили место всплеска и радиус действия, – он достал еще один листок.
Пальцы Джека, державшие листок, словно потеряли чувствительность. Он не мог понять, какое чувство одолевает его сильнее – страх или недоумение. На картинке были отчетливо видны полуостров Юкатан и круг, означающий зону воздействия лучей – от юга Бразилии до севера США. Их буровая находилась точно в центре.
Похоже на правду. Джек вспомнил, как в какой-то передаче астронавты рассказывали о вспышках света в глазах, вызванных воздействием гамма-лучей на оптические нервы.
Лицо Старка утратило все признаки веселья:
– Теперь главное. Я должен знать, что за эксперименты вы здесь проводите. У меня приказ все это дело прикрыть, а вас доставить обратно в США.
– Без вариантов, – отрезал Джек. – Мы никуда не едем, и никаких гамма-всплесков мы не вызывали.
– Очень жаль, – Старк громко щелкнул замком чемоданчика.
Гэби шагнула вперед:
– Что значит «Очень жаль»?
Ее раздражение было понятным. Не исключено, что они стояли на пороге величайшего научного открытия в истории человечества. И вдруг прикрыть. Было от чего злиться.
– Я надеялся, вы прольете свет еще на одну информацию от NASA.
Джек выразил непонимание:
– Про гамма-лучи?
Контр-адмирал наклонил голову в знак согласия:
– Эти умники уверяют, что засекли в гамма-потоке сигнал, содержащий бинарный код.
Глава 11
Миа вернулась в гостиницу, чувствуя себя выжатой, как губка. Пустой холл сверкал белой плиткой, за столиком с усталым видом сидел одинокий сотрудник отеля. В Бразилию Миа приехала изучать черепно-лицевые аномалии с целью найти способы их предотвращения и, возможно, лечения, что вернуло бы надежду пострадавшим от генетического заболевания и их семьям. Но ведь не только за этим, да?
Дело в том, что последние четыре года ее жизни прошли в попытках выбраться из бездны депрессии, от которой не спасают самые мощные антидепрессанты. Сами названия их, пусть звучащие лишь в ее голове, резали как ножом. Зависимость никогда не ведет к победе — только к поражению. Умом она это хорошо понимала, так же как и то, что отрицание правды в отношении себя и своих поступков подстегивает темные силы, которые и загоняют в угол. Не сильно помогал тот факт, что злоупотребление веществами и последствия наркотической зависимости были фоном ее раннего детства.
Она сказала Скотту, что ушла из лаборатории. Все было не совсем так. Она переспала с Аланом (пикантная подробность, которая Скотта никак не касалась). Вскоре после этого Алан ее уволил. Он был на тридцать лет старше и не в ее вкусе. Но в этом человеке в его лучшие минуты было что-то неотразимое, что-то пьянящее. У нее были любящий муж и обожавшая ее дочь. Чего еще ей не хватало?
Все началось и закончилось на одной конференции. Они сидели в баре, пили мохито, болтали о возможной Нобелевке по физиологии или медицине, хохотали как сумасшедшие. Затем вдруг наступил провал, и она очнулась совершенно голая в его номере. Чувство нереальности и тревоги, охватившее ее тогда, напоминало то, что она испытывала теперь.
Алан стоял над ней, застегивая рубашку. Его низкий голос словно отражался от стен комнаты:
– Ты была плохой девочкой этой ночью.
Мия покраснела от стыда. Что она конкретно натворила? Что произошло вчера вечером? Она спросила Алана, он только хмыкнул и наклонился с намерением провести тыльной стороной пальцев по ее щеке. Миа отшатнулась, и его глаза стали злыми.
— Очень надеюсь, что обойдется без сцен, — в его голосе, обычно таком мелодичном, зазвучала угроза.
Слезы просились наружу, но она их сдерживала.
– После бара я ничего не помню. Как мы оказались в твоей комнате?
Она помнила, как они веселились и как при этом она собиралась подняться к себе в номер позвонить Полу и Зоуи, пожелать им спокойной ночи. Как получилось, что все закончилось вот так?
Алан протянул руку, чтобы помочь ей встать. Она заколебалась, и он поманил ее движением пальцев. Миа приняла протянутую руку и, выбравшись из кровати, оказалась в его объятиях. Она уперлась ладонями ему в грудь, не позволяя прижать себя.
— Что бы ни случилось ночью, — она наконец освободилась, – это была ошибка.
Алан покачал головой и заулыбался:
— Я отлично помню, что было, — он приложил палец к губам, – не беспокойся, пусть это будет наш маленький секрет.
Мии стало тошно. Угроза Алана была столь же очевидна, как волосы на его груди в разрезе рубашки. Из них двоих Миа могла потерять гораздо больше, чем он. Жена Алана покоилась на кладбище в Оуквуде, и он был прославленный ученый. Она же делала первые шаги в мире науки, и дома ее с нетерпением ждала её прекрасная семья.
