Следующие за этим полтора часа, князь долго и нудно распинался, расхваливая свою справедливость, и умение навести везде порядок.
Особенно его воодушевляла тема музыкального сопровождения казни за совершаемые на его территории преступления. Он ещё долго распространялся про высокопрофессиональное умение его оркестра, всегда сопровождающего своего князя на казни. Про его умение подобрать наиболее мягкую лирическую мелодию, всякий раз новую, к новой казни.
— И главное язык, — надувшись, как индюк от собственной значимости, продолжал разъяснять тонкости правосудия он. — Главное язык вырвать. Тогда он своими воплями не будет нарушать звучание моего оркестра, а мычание практически и не слышно, — благодушно махнул он рукой, с удовольствием рассматривая корчащееся на колу тело.
— А вам, господа, что нравится больше всего, — поинтересовался он у Сидора, не обратив совершенно никакого внимания на его закаменевшее лицо. — Я так предпочитаю волынки. У них звук более пронзительный и печальный. Очень соответствует моменту.
— А вот и бражка, — оживился он, заметив подошедшего давешнего крестьянина с кувшином в руке. — Вы всё хотели попробовать эту гадость, так милости просим, — насмешливо добавил он, принимая кувшин от поклонившегося ему крестьянина и протягивая его Сидору.
— А ничего, — выпив несколько глотков и удивлённо посмотрев на стоящего с понурой головой крестьянина, заметил тот. — Хоть и кисленькая, а жажду утоляет. Что-то типа нашего кваса, — добавил он, протягивая кувшин Димону.
— Если брать более зрелую ягоду, — несмело улыбнулся крестьянин, — то будет слаще.
— А, действительно, ничего, — заметил Димон, вытирая рукавом губы и протягивая кувшин обратно князю.
— Нет, нет, нет, — тут же скривился он, демонстративно в ужасе заслонившись руками. — Это мужицкое пойло, и благородным господам пить это не след. Лучше я вас в замке угощу своим вином. Вот такого, вы нигде больше не попробуете. А эту гадость вылейте на землю, — брезгливо бросил он, отстраняя кувшин рукою.
— Кстати, поехали покажу вам те кусты, с которых собирают ягоду сами крестьяне, — и, потеряв всякий интерес к всё ещё корчившемуся на колу телу, направился к ближайшим зарослям.
— А бражка то, дрянь дрянью, — тихо заметил Сидор, направляя свою лошадь вслед за князем. — И чего это её так Корней нахваливал? — пожал он плечами, направляясь вслед за князем.
— Не скажи, — так же тихо возразил ему Димон. — В жаркую погоду, лучше не придумаешь.
Подъехав к кустам, возле которых остановился князь, они убедились, что ягода, которую выращивают крестьяне на своих 'огородах', та же самая, что и растущая в лесу. Да и на вкус, практически ничем не отличающаяся. Та самая мелкая, кислая дрянь.
Больше князя в деревне, да и на плантациях ничто не задерживало, и они, уже нигде не останавливаясь, вернулись в замок.
По возвращению, князь устроил пир, в честь счастливого окончания своих, как он сказал, неприятностей. И, не мудрствуя лукаво, ужрался своим любимым ореховым вином до такой степени, что княжна, также присутствовавшая на празднике, была вынуждена покинуть веселье в самом его разгаре, чтобы только не смотреть на те безобразия, что вытворял пьяный князь.
Отплясывающий с дворовыми девками князь, икая и пьяно улыбаясь, лез целоваться попеременно, то к Сидору, то к Димону, лишь старательно обходя своим вниманием Корнея, с держащейся почему-то от него в стороне Машей, явно его с чего-то опасаясь.
— Ты думаешь, я пьян, наверное, в сотый раз спрашивал князь Сидора, подливая ему своего любимого орехового вина в бокал. — Да, я пьян. Но я трезв! — задрал он вверх указательный палец.
— Я всё-ё-ё понимаю, — помахал он перед носом Сидора пальцем. — И у меня прекрасная память. Подгорный Князь добра не забывает, — пьяно посмотрел он Сидору в глаза. — Вы сделали для меня такое…, - опять задрал он вверх указательный палец, — что сами даже не понимаете. А впрочем, вам и не надо, — безнадёжно махнул он на Сидора рукой. — И я вас отблагодарю, — пьяно икнул он.
— Только вот чем? — с пьяной рассеянностью посмотрел он вокруг мутным взглядом. — Ну не денег же вам давать, как презренным купцам каким-то, — брезгливо скривился он.
— Во! — радостно ухмыльнулся князь, неожиданно что-то вспомнив. — Дам ка я вам саженцы моей шишкой-ягоды. Два, три, — начал он загибать пальцы. — А, — отчаянно махнул он рукой. — Бери сколько хошь. Сколько сможешь увезти, все твои.
— И другие бери. Всё, что из кустов понравится, тоже бери, — неожиданно разошёлся он.
— Что? — заинтересовался Сидор. — И колючку с южной стены замка, тоже можно взять?
— И колючку бери, — пьяно махнул рукой князь. — Всё что понравится, всё бери. Но только если сможешь увезть на своих лошадях, — пьяно покачиваясь и ухмыляясь, заявил князь. — Никаких телег или чужих лошадей. Только своё.
— Вот тебе, — жёстко ткнул он Сидора в грудь железным, несмотря на возраст, пальцем, и, обнимая его другой рукой за плечи, — я дам. А никому другому, — помахал он перед носом у того указательным пальцем, — нет!
— Ну тогда я завтра же и начну отбор саженцев? — улыбнулся Сидор.
— А и начинай, — безразлично махнул рукой князь, отворачиваясь от него.
— Клю-ю-ю-чник! — неожиданно громко заорал он, так, что затряслись стёкла в окнах залы. — А-а-а, зараза, — пьяно ухмыльнулся он, заметив появившегося как из-под земли ключника. — Явился.
— Дашь вот ему, — ткнул он пальцем в Сидора, — всё, что он только захочет из травок-муравок. Но под это ни телег, ни лошадей не выделять. Пусть везёт на своём. Лично проверю.
И с этими словами, князь поднялся и, пошатываясь, скрылся в дверях, ведущих в его личные покои.
Рассказ Корнея. *
Посидев ещё немного, следом за ним смылись с банкета и Сидор с Димоном, решившие проверить своих лошадей и подышать свежим воздухом.
— Может быть, я ошибаюсь, но надо сваливать отсюда, как можно быстрее, — заметил Димон Сидору, вешая масляный фонарь на крюк возле входной двери.
— Такая трогательная забота о своих крестьянах наводит на дурные мысли, — согласился с ним Димон.
В каморке на конюшне, отведённой под их нужды князем, кроме их вещей, больше ничего и никого не было. Поэтому, можно было поговорить спокойно. Сейчас, они только ждали Корнея, которого тихо предупредили подходить сюда после пира, чтобы обсудить ряд важных вопросов.
— Что это? — первым делом спросил входящий, практически сразу же за ними в коморку Корней, ткнув пальцем во что-то красное, выглядывающее из-под плаща Сидора.
