За всю его жизнь впервые произошло такое, о чём даже на Земле он не мог и мечтать. Президент лично назначил Смита на это место, на должность, о которой даже мечтать могли очень немногие. Если кульминация войны пройдёт удачно, — и нет никаких причин, почему это не должно произойти, учитывая последние успехи, — тогда Смит станет одним из героев нового человечества.
Так, почему же он не чувствовал себя воодушевлённым, и почему его мысли были заняты… совсем другим?
В девятый раз за последний час он подошел к пульту. В конце концов, это была его капитанская каюта. Каюта Шеридана. Никто и никогда не заходил сюда, никто не мог увидеть капитана или спросить о его навязчивой идее.
В девятый раз за последний час он вызвал досье на лейтенанта Стоунер, и в девятый раз за этот час прочитал набор ничего не значивших строк. Отец: неизвестен. Мать: неизвестна. Братья или сёстры: не значатся. Место рождения: неизвестно. Дата рождения: неизвестна.
О её личной жизни ничего не было известно. О её военной карьере известно не намного больше. Она вступила в вооруженные силы Земли во время всепланетного призыва в середине войны. Её подготовка не была завершена к моменту падения Земли, но она была одной из тех, кому удалось бежать с Марса и добраться до Ориона, где она и продолжила обучение. Её предшествующий опыт был… незначителен. Служба на Янусе Такашимы. Она была одной из немногих, кто смог покинуть судно после его уничтожения за несколько месяцев до падения Ориона. После этого… длительный период на борту «Вавилона», в течение которого она не делала ничего, словно её и вообще не существовало.
Что же у него есть на неё? Смит вернулся на своё место и начал отстукивать пальцами дробь на столе, затем, осознав это, остановился.
Она была телепатом, в этом он был уверен. Он вырос среди них, и кое — что в её поведении, некоторые особенности… подтверждали это.
Что же делал телепат на борту космического корабля Вооруженных сил Земли?
Смит всё ещё обдумывал этот вопрос, когда мощный взрыв уничтожил половину орудийного отсека и часть системы транспортных трубопроводов.
* * *
Козорр то приходил в сознание, то вновь проваливался в забытьё, едва осознавая присутствие рядом женщины; когда его пробудил звук тяжёлых шагов, и он попытался привстать с ложа. Конечно, он не мог этого сделать в таком количестве бинтов и шин, но он мог, по крайней мере, слегка приподнять голову, достаточно, чтобы увидеть подходящего к нему Избранного.
— Во… имя Валена, — продребезжал он. — Избранный.
— Во имя Валена, Козорр. — Его сердце почти остановилось. Козорр, не сатаи Козорр. Однако, как сказал Избранный, Серый Совет разрушен. Конечно, чего ещё он должен ожидать? — Как ваши раны?
— Всё ещё достаточно серьезны, — ответил за него мягкий, ритмичный голос. Козорр моргнул, а затем вспомнил, что Катс оставалась здесь всё это время. Он говорил с нею? Должно быть да, но он не мог вспомнить о чём. — Он должен отдохнуть, Избранный. — Ему показалось, или в голосе слышны обвинительные ноты? Или даже неприязнь?
— Я поправлюсь, Избранный. Врачи сказали, что всего через несколько дней я уже смогу ходить и сражаться.
— Они не говорили ничего подобного, — прошипела Катс. — Отдыхать и восстанавливать силы, вы идиот, или вы будете…
— Возможно я должен оставить вас двоих наедине? — отметил Избранный.
— Нет, Повелитель, — быстро ответил Козорр. — Я смогу ходить уже в ближайшие дни. Мои раны не так серьезны, как кажутся.
— Ваша рука…?
Козорр попытался перевести взгляд на свою левую руку. Он не мог двигать шеей, — это было слишком опасно для его гребня и позвоночника, — но он знал, что он увидит. Кожа на руке была сожжена до мяса. В некоторых местах кость были видны кости. Врачи ничего не говорили, но Козорр знал, что она никогда не будет больше работать. Вероятно, её следовало ампутировать. Эта потеря… он чувствовал себя воином, потерявшим любимое оружие, но он помнил, что купила эта потеря, и был доволен результатом.
— Я никогда не смогу пользоваться ею, — просто сказал он. Он подумал, что увидел, как Синевал коротко кивнул.
— Я сожалею о том, что случилось с вами, Козорр, и с вами, леди Катс. Если бы я был здесь…
— Не нужно переживать о прошлом, Избранный. Я жива, он жив. Мы должны благодарить Валена за это и двигаться дальше, в будущее.
— Валена, да… И будущее. Собственно о будущем, что я принёс. Серый Совет разрушен и таким останется. Я строю будущее для минбарцев, будущее, которое не связано прошлым. А для этого я должен знать, кому могу доверять. Козорр, почему вы рисковали своей жизнью, выступая против Калейна? Это было безрассудно. Вы напали на того, кого я поставил во главе нашего народа. Почему?
— Потому что это было правильно, Избранный. — Ни грана сомнения в голосе.
— Вы уверены в этом? Это было правильно?
— Да, Избранный.
— Почему вы так уверены?
— Потому… что то, что делал сатаи Калейн было неправильно… Не только резня среди мастеров, или его пренебрежение землянами, или даже… — взгляд Козорра скользнул по хранившей молчание Катс. — Даже его обработка сатаи Катс… действия сатаи Калейна были неправильны, потому что он отрицал наше право быть минбарцами. Он без малейшего колебания, без малейшей причины подверг бы нас всех смерти. Он нарушил наши обычаи, нарушил своё слово, предал нас всех. Мой вызов был попыткой остановить его. Не больше.
— А я не нарушил наши обычаи? Я разрушил Серый Совет, созданный Валеном тысячу лет назад. Я привёл в наше общество наших древних врагов, заключил с ними союз и сделку. Разве я не столь же виновен как он?
— Да, Повелитель. Вы тоже.
— Нужно иметь мужество, чтобы сказать мне такое. А если я скажу вам, что я возвысил Калейна и даже больше… что я отдал ему вашу жизнь… что вы тогда скажете?
— Тогда… Избранный… я сказал бы, что вы лжёте.
В воздухе повисло тягостное молчание, а затем Синевал внезапно засмеялся глубоким, переливающимся, сильным смехом. Козорр посмотрел на Катс и попытался правой рукой прикоснуться к ней. Она, не глядя на него, немного отклонилась в сторону.
— Вы хороший человек, Козорр. Очень хороший человек. Вы один имели мужество сделать то, что должно было быть сделано. Вы один выстояли против него… и вы один рисковали своей жизнью ради другого. Я сказал вам правду, — Серый Совет разрушен и останется таким, пока я жив, но я всё ещё нуждаюсь в тех, кто будет бороться рядом со мной. Мои поздравления, шай алит Козорр.
Сердце Козорра бешено стучало. Шай алит! Он получил титул, который так уважал. Наконец — то он действительно сможет приносить пользу. И всё же… и всё же… оставалось ещё кое — что…
