Больше никого.
Все, кто хотел, уже здесь. Калейн ушел по совету Синевала искать собственный смысл судьбы. Козорр спал, давая возможность ранам заживать. Дирон была… просто отсутствовала.
— Я изучил отчеты о предпринятых за время моего отсутствия действиях, — начал он. — Я знаю о пытке, которой Серым Советом подверг одного из своих членов. Я знаю тех, кто просто сидел, наблюдая за пыткой. Я знаю о резне, совершенной среди трети нашего народа, и я знаю, кто благословил эту резню, и кто творил её. Виновные будут наказаны, я ручаюсь в этом.
— И я знаю о нависшей над нами угрозе. В течение нескольких месяцев земляне нападали на наши границы, атаковали и захватывали наши колонии, атаковали и уничтожали наши суда. И только двое из этого собрания посмели предпринять какие — то действия. Только…
Его прервали. Соновар засмеялся. — Земляне? Вы ослабли духом за время отсутствия, Синевал. Какую угрозу они могут представлять? Их родной мир уничтожен, их флот в руинах… они ни для кого не представляют никакой угрозы.
— Они захватили наши колонии, — медленно повторил Синевал. — Они уничтожили наши корабли. Они планируют разрушить или захватить наш родной мир. Их флоты скоро будут здесь. У нас нет ресурсов, чтобы разгромить их.
— Вы слабы и напыщенны. Кто бы мог подумать, что когда — то вы были воином, Синевал.
— Я всё ещё воин, и меня не задевают ваши насмешки! Где наши корабли, Соновар? Где наши ресурсы, наше оружие, наши флоты? Далеко отсюда. Они находятся в патрулях… в дальнем космосе, или охраняют маловажные станции, защищают границы, которые никогда не подвергались угрозе. Вы, конечно, знаете, Соновар, вы ведь один из тех, кто отправил их туда.
— Я повиновался приказам того, кто стоял там, где теперь стоите вы…
— И он был наказан за эти приказы, как и вы должны быть наказаны за то, что повиновались им. Я не буду спорить с вами, Соновар. У нас мало времени, и оно продолжает уменьшаться. Я отдал приказ об отзыве всех наших кораблей…
Синевал сделал паузу. Он надеялся, что он никогда больше не должен будет говорить слова, которые наполнили бы его таким большим страхом, как эти.
— … но это не всё. Минбар потерян для нас. Будет начата эвакуация, и да будет Вален милосерден к нашим душам.
Это генерал Райен — «Вавилону». Повторяю, это генерал Райен — «Вавилону». Вы слышите меня, «Вавилон»?
Капитан Декстер Смит тяжело вздохнул и пошёл к экрану связи. Ему не хотелось участвовать в этом разговоре. Ему не хотелось быть здесь. Ему не хотелось лететь на Минбар. Он хотел бы быть сейчас дома, и чтобы эта проклятая война закончилась.
Но никто в этом мире никогда не получает именно того, что хочет больше всего.
— Да, генерал. Здесь капитан Смит.
— Наконец — то, Смит. — В голосе Райен послышалось облегчение. Он был в принципе порядочным человеком, если верить тому, что о нём говорят. Иначе, почему он сейчас выполняет грязную работу здесь вместо того, чтобы сидеть на Проксиме, распределяя её между другими. — Что случалось?
Смит инстинктивно вытянулся по стойке смирно, хотя связь была только звуковой, и Райен не мог видеть его. — Мощнейший взрыв, генерал. Он уничтожил большую часть оружейного отсека, часть системы транспортных трубопроводов и очень сильно повредил инженерные системы. Нам ещё повезло, что мы успели вовремя выйти из гиперпространства, иначе мы могли бы потеряться там.
Сам взрыв всё ещё стоял у него перед глазами. Он сидел в своей каюте, обдумывал некоторые возможности… когда корабль содрогнулся в конвульсии. Боковой удар отбросил «Вавилон» с курса, но к счастью прыжковые двигатели оказались способны открыть ворота и выйти в нормальное пространство. Ориентация по ближайшим звёздам показала, что они оказались в дальнем космосе, довольно далеко от его густонаселённых областей.
Спустя несколько минут сформировалась большая зона перехода, из которой появились «Утренняя Звезда» и несколько кораблей дракхов.
— Вы думаете, причины были естественными? — Смит слышал невысказанный вопрос в словах Райена. Это был так естественно… Как просто было бы согласиться с Райеном. В конце концов, «Вавилон» был старым кораблём. Он строился в большой спешке в своё время, и новые модификации и модернизации… ну, они были в лучшем случае опасны. Отказ главных систем был… ладно, не обязательным, но возможным. Это продолжалось уже довольно давно. Было бы легко подтвердить это. Очень легко. Но… но это не было бы правдой.
— Нет, генерал. Это была диверсия. Мы думаем, — бомба, хотя и тщательно установленная. Мы… думаем, она должна была скорее нанести вред судну, чем уничтожить его.
Пауза. Долгая пауза.
— Вы можете двигаться, Капитан?
— Все двигатели работают, сэр, и скачковые и обычные. Навигационные системы работает прекрасно. Внешняя связь только звуковая, хотя внутренняя связь работает прекрасно. «Страфьюри»… сильно повреждены. Мы предполагаем, что более пятидесяти процентов полностью уничтожены, остальные… вероятно нуждаются в значительном ремонте. — Смит замолчал.
— Орудийные системы?
— Все орудийные установки полностью разрушены.
— Я вижу… Вы знаете, кто это сделал?
— Да, сэр. Мы арестовали её.
— Вы знаете почему?
— Нет, сэр. Её ещё не допрашивали.
— Хорошо… — Смит видел, как лицо Райена исказилось в муке. В этом, как предполагалось, состояла миссия землян, — изгнать призрак падения Земли раз и навсегда. И всё же, любому здравомыслящему человеку было понятно, что эта миссия выполнялась инопланетянами. Дракхами, обеспечивавшими военную помощь; стрейбами с их материальными ресурсами; тенями с их технологией. Здесь было только три больших земных корабля, и «Вавилон» был единственным из них, кто участвовал в этой войне с самого начала. С уходом этого мощного символа человеческого сопротивления становилось всё более очевидным, что землянам помогали чужаки.
Но если «Вавилон» не сможет сражаться…
— Мы слышим вас, «Вавилон», — сказал Райен. — Мы оставим несколько малых кораблей охранять вас на время ремонта двигателей. Затем вы должны вернуться на Проксиму Три и передать диверсанта властям.
Смит не был уверен, какие чувства испытывает сейчас в большей степени. Отчаяние от того, что он не будет присутствовать на финальном сражении у Минбара, или восторг по той же самой причине. На самом же деле в том, что он чувствовал, больше всего было… разочарования, поскольку он помнил имя установившего бомбу диверсанта.
Стоунер, лейтенант Т. Стоунер.
