Брайан Герберт - Песчаные черви Дюны

– Каладанские вина когда-то славились на всю вселенную, и они поистине этого заслуживали. Я даже слышал, что в руинах Кайтейна было найдено хранилище бутылок в нуль-энтропийной камере. Конечно, нуль-энтропийное поле защитило вино от старения, оно не выдохлось – представьте, за несколько тысяч лет, – но в любом случае, каково качество самого вина? Вы не возражаете – если мне удастся его найти, – чтобы я привез вам пару бутылок этого вина?

Барон остановился на последней ступени лестницы и вперил в гостя взгляд своих черных паучьих глаз.

– Конечно, если вы сможете представить документы подлинности. Я не хочу, чтобы мне обманом всучили никуда не годную подделку.

Венди в ужасе округлил глаза.

– О чем вы говорите, барон Харконнен!

Они прошли по узкому коридору, освещенному коптящим пламенем масляных фонарей. Плавающие светильники, по мнению барона, были слишком яркими и грубыми. Он любил сырой песчаный аромат, так хорошо маскирующий все прочие запахи.

– Вот мы и пришли! – Барон распахнул тяжелую деревянную дверь и провел торговца в великолепно оборудованную камеру пыток. Обстановка была, впрочем, вполне традиционная: крючья, маски, электрические стулья и дыба, посредством которой человека можно было то вздернуть вверх, то стремительно уронить вниз. – Это моя игровая комната. Предмет гордости и источник радости.

Венди тревожно огляделся.

– Мне показалось, что вы приглашали меня в винный погреб.

– Но вот вино, мой добрый друг. – Приветливо улыбнувшись, барон указал на стол, с краев которого свисали ременные петли. На столе стояли бутылка вина и два бокала. Барон налил в них вино и протянул один не на шутку перепуганному торговцу.

Венди снова огляделся, присматриваясь к красным пятнам на столе и на каменном полу. Что это – пролитое вино?

– Я только что проделал длинное путешествие и очень устал. Может быть, нам стоит подняться наверх? Вы будете очарованы вещицами, которые я привез. Это очень редкие вещи, уверяю вас.

Барон коснулся пальцем одной из ременных петель.

– Но сначала нам надо разобраться с одним делом. – Он прищурил глаза. Из боковой двери вышел мальчик с запавшими глазами, несший в руках два богато украшенных ружья старой работы.

– Вам знакомы эти вещи? Посмотрите на них внимательно.

Венди взял одно из ружей и принялся его разглядывать.

– О, да. Это древнее ружье Алии Атрейдес. Она самолично им пользовалась.

– Вы сами это сказали, – произнес барон, взяв у мальчика второе ружье. – Вы продали мне подделку. Мне повезло, и я узнал, что ружье, которое вы сейчас держите, не является настоящим оружием Алии.

– У меня репутация честного человека, барон. Все, что вам сказали, – наглая ложь.

– К несчастью для вас, я располагаю безупречными источниками.

Видишь, как тебе повезло, что я поселилась в твоей голове. Я буду всегда указывать на твои ошибки, сказала Алия. Если, конечно, ты веришь в мою реальность.

Возмущенный Венди положил ружье на стол, повернулся и направился к выходу. Но он успел сделать лишь несколько шагов.

Барон спустил курок своего ружья, из ствола вылетел большой вращающийся диск, который, вонзившись в шею Венди, мгновенно обезглавил его. Барон мог поручиться, что торговец вообще ничего не почувствовал.

– Хороший выстрел, а? – Барон улыбнулся мальчику. В лице юного слуги не дрогнул ни единый мускул.

– Это все, чего вы от меня хотели, господин?

– Уж не думаешь ли ты, что я сам буду убирать весь этот мусор?

– Нет, милорд. Я все уберу сам.

– Потом хорошенько вымойся. – Барон оглядел мальчика. – Мы с тобой еще позабавимся.

Покончив с этим, барон поднялся наверх, чтобы посмотреть, что на этот раз привез ему торговец древностями.

Сегодня произойдет второе рождение Гурни Халлека. Пауль Атрейдес с нетерпением ожидал этого события, внимательно следя за девятимесячным вынашиванием этого гхола. После недавнего рождения сестры Алии, ожидание казалось Паулю невыносимым. Но теперь осталось всего несколько часов до того мгновения, когда Гурни Халлека извлекут из аксолотлевого чана. Великого и знаменитого Гурни Халлека!

Занимаясь с проктором Гарими, Пауль много читал о воине-трубадуре, видел его портреты, слышал записи его песен. Но ему страстно хотелось познакомиться с реальным Гурни – своим другом, наставником и защитником, каким он был в те далекие эпические времена. Когда-нибудь, несмотря на то, что по возрасту они поменяются ролями, они вспомнят, какая тесная дружба связывала их в те далекие времена.

Пауль не мог сдержать улыбки, когда бросился в родильный блок, чтобы не пропустить важное событие. Насвистывая старую песню Атрейдесов, слышанную им в исполнении Гурни Халлека, он выбежал в коридор. Из своей каюты вынырнула Чани и присоединилась к Паулю. Эта тринадцатилетняя девочка – младше Пауля на два года – была тонка, как тростинка, быстра в движениях, мягка в обхождении и обещала вскоре стать красивейшей женщиной, какой она была в своей первой жизни. Зная о своем предназначении, Пауль и Чани уже теперь были неразлучны. Взявшись за руки, счастливая парочка бегом направилась в медицинский центр.

Интересно, будет ли Гурни безобразным ребенком, или он стал некрасивым только после того, как его изуродовали Харконнены. Пауль также надеялся, что у Гурни сохранится талант игры на балисете, который наверняка можно будет разыскать в необъятных хранилищах корабля-невидимки. Кто знает, может быть, когда-нибудь они сыграют дуэтом.

При рождении будут присутствовать и многие другие гхола: его «мать» Джессика, Суфир Хават и почти наверняка Дункан Айдахо. У Гурни на борту было много друзей. Никто на корабле не был лично знаком с Ксавьером Харконненом или Сереной Батлер – еще двумя гхола, которые должны будут сегодня появиться на свет. Но эти люди были легендами времен Батлерианского Джихада. Шиана решила, что каждый гхола будет играть свою, отведенную ему роль – ведь любой из них, а может быть, и все вместе они могут стать ключом к победе над Врагом.

Помимо гхола на борту корабля за время долгого путешествия «Итаки» родилось множество других детей. Сестры рожали их от мужчин, работавших в Бене Гессерит и бежавших вместе с сестрами с Капитула; все понимали необходимость в увеличении численности населения, для того, чтобы заложить прочные основы новой колонии на планете, которая окажется пригодной для заселения. Группа еврейских беженцев под началом раввина тоже до сих пор пребывала на корабле, ожидая исполнения своих давних чаяний. В этой группе также возникали семьи и рождались дети. Корабль-невидимка был так велик, а количество пассажиров намного меньше максимальной вместимости, что никто пока не опасался, что запасам и ресурсам корабля угрожает истощение.