Гронен кивнул:
— Не думаю, что мы вообще имеем право его судить. Быть может, нам лучше дать ему и его компаньону (я, впрочем, думаю, что этот Гайл скорее его слуга или даже раб) спокойно уйти отсюда. Пусть отдохнут и отправляются восвояси.
Ярнол шумно выразил свое одобрение:
— Пусть. Гайл заявляет, что его Император сумасшедший. Но, может быть, его просто взбесили претензии этих двоих на власть и могущество. Может, они сбежали с Цепи Золотых Островов, чтобы спастись от гнева Императора. В таком случае прятать их у себя глупо. Но Хенгром продолжал стоять на своем:
— Но раз уж они спасли нашу деревню от разрушения, разве мы не в долгу перед ними?
Спор разгорался. Послушав некоторое время, Брэнног решил положить ему конец:
— Самое меньшее, что мы должны для них сделать, — это выслушать. По-моему, они еще не сказали нам всей правды. Только когда узнаем все, будем решать, что делать. Гайл сказал, что в их планы входит поведать нам все без утайки. Можно сказать, они доверились нам. Проще простого было бы убить их сейчас, пока они спят, разве нет?
— Согласен, — произнес Гронен и прокашлялся с таким видом, будто хотел сказать, что именно это и предлагал с самого начала.
Люди начали потихоньку расходиться, зная, что, как только путешественники проснутся и будут готовы продолжать свой рассказ, Брэнног пошлет за ними. Заперев дверь на тяжелый засов (хотя теперь никакой необходимости в этом не было) и повернувшись лицом к комнате, Брэнног увидел Эорну, которая наблюдала за ним. Она предложила ему поесть, и он согласился, присаживаясь рядом со спящими.
— Спасибо, — тихо сказал он, глядя в огонь. Эорна не уходила. Он знал, что она слышала каждое слово, сказанное здесь сегодня, но не переживал из-за этого. В конце концов, женщины деревни тоже имели право знать, что происходит. Когда девушка наконец скрылась, его охватила дрожь. Сны. Легко им рассуждать о снах да о видениях, ниспосланных другими. Он снова с тревогой вспомнил кошмары Сайсифер. Она знала, что Корбилиан придет. Почему же он не сказал об этом односельчанам? Почему не признался? Они бы поверили. Но он знал почему: ему было страшно. Он боялся, что они тоже сочтут ясновидение его дочери проклятием. Рыбаки не верили в подобные вещи и потому боялись всего необычного, старались как можно быстрее его уничтожить. Вдруг новая мысль поразила его: Эорна. Он резко обернулся, но ее уже не было. Что она подумает? Поняла ли она истинный смысл слов Сайсифер? Теперь он злился на себя за то, что позволил ей присутствовать при разговоре.
— Эорна, — окликнул он двигавшуюся в полумраке фигуру, но, когда она выступила вперед, он увидел перед собой свою дочь. Чувство вины немедленно охватило его.
Она подошла и легко коснулась его плеча, словно залечивая какую-то рану. Он обнял ее одной рукой.
— Она твоя любовница? — полушутя спросила дочь. Он тут же ощетинился, и девушка пожалела о сказанном.
— Нет, — ответил он, но потом все-таки улыбнулся: — Зачем ты встала, спала бы еще.
— Выспалась. Я слышала голоса. Кто эти люди? — Она рассматривала фигуры спящих безо всякой тревоги, но с видимым изумлением. Путешественники в Зундхевне были редки, особенно зимой.
— Их забросило сюда штормом. Повезло еще, что живы остались. Мы пригласили их отдохнуть.
Он встал с намерением увести ее из комнаты, но она выскользнула из его объятий и подошла к очагу. Бросив беглый взгляд на Гайла, который, по-видимому, не произвел на нее особого впечатления, она всмотрелась в лицо Корбилиана и отпрянула.
Брэнног немедленно оказался рядом с ней.
— Не часто встретишь человека с таким измученным лицом, — начал он, уже зная правду.
— Отец, я видела его! Это ужасное лицо! В моих снах…
— Глупости, девочка. Это все твое воображение.
Он привлек ее к себе и почувствовал, как она дрожит.
— Нет. Почему-то я знала, что он придет к нам.
У Брэннога не хватило сил отрицать правду. Если уж она и впрямь могла предсказывать будущее, то лучше было попытаться вызвать ее на разговор. Он ласково провел ладонью по ее волосам.
— Сайсифер, что тебе о нем известно? — очень тихо спросил он. — Он принес нам зло?
Медленно, точно одурманенная, она покачала головой. Взгляд ее словно пытался проникнуть сквозь какой-то занавес.
— Думаю, нет, отец. Но я уверена, что он пришел говорить с нами о зле. По-моему, он хочет предупредить нас.
Он вздрогнул, и она тотчас заметила его волнение:
— Что случилось, отец?
Ее пальцы впились в его руку, но он поспешил ее успокоить:
— Его спутник утверждает, будто он обладает большим могуществом. Но ты ведь знаешь, что это невозможно.
Она неуверенно кивнула:
— Я ничего в этом не понимаю. Но у меня предчувствие, что мы должны ему помочь.
— О чем же он хочет нас предупредить? О каком зле?
— Это известно ему одному. Но, отец, я думаю, это зло не принадлежит нашему миру. Да, я знаю, ты все еще считаешь меня ребенком, которого преследуют детские фантазии, но иногда я чувствую правду. Этот человек искренен. — Она ожидала, что он рассердится, но встретила неожиданное понимание. — Я сошла с ума?
Он мрачно усмехнулся:
— Нет. Ты не сумасшедшая. В твоих словах есть доля истины.
— Но откуда я могу знать об этом?
На этот раз он не поддался.
— Это тайна, — солгал он. — Мы с тобой должны сохранить ее. Пусть он сам говорит за себя, когда настанет время. Соседи придут его послушать.
— Хорошо, отец. А где Эорна? Я умираю с голоду.
Было уже далеко за полдень когда чужестранцы наконец пошевелились. Брэнног решил послать за соседями попозже, чтобы не подвергать путешественников расспросам немедленно. По какой-то причине — может быть, из-за слов Сайсифер — он не ожидал от них ничего дурного.
Корбилиан проснулся первым, немного погодя Гайл тоже сел на скамье. Брэнног был поблизости.
— Есть хочешь? — спросил он.
— Ты очень щедр, — отозвался Корбилиан. — Я отблагодарю тебя за любые крохи от твоего стола, которые ты сможешь нам уделить. — С этими словами он полез в карман и выложил на стол кучку золотых монет.
Гайл сдавленно хихикнул:
— Деньги Кванара не имеют здесь хождения! Это даже мне ясно. Или я не прав, хозяин?
Брэнног отмахнулся от предложенного золота:
— Мы — рыбаки. Излишек своего продукта обмениваем на то, в чем нуждаемся. Я мог бы использовать твои монеты, когда поеду на юг, но все равно платить мне не нужно.
— Эта зима была тяжелой, — сказал Гайл, желая, видимо, сообщить информацию своему спутнику. — Вряд ли у вас много еды.
