Ты… наша…
Нет!
Ты… наша…
Шар пел ей. Пение, шёпот, зов, они часто посещали её. Если бы не тот факт, что Ниома Конналли планировала использовать его, чтобы уничтожить флот дракхов, то она могла бы свихнуться.
Да, правда.
Её мысли вернулись к беседе, что произошла несколько часов назад внутри того сверхъестественного шара с душой кого — то, кто был мёртв в течение нескольких сотен лет. Не типичная ситуация даже в наше сумасшедшее время.
Он был странным человеком со многих точек зрения… даже, будучи мертвым. Он не был землянином, но принадлежал расе, которая, как она знала, она знала, давно исчезла. Она никогда не видела дилгар прежде, и не была уверена, что от него ожидать…
Конечно же это не был приветливый старичок, проводящий время в неких исследованиях. Однако он, казалось, очень обрадовался, увидев её — ладно, если бы она сама была заключена в этот маленький шар навечно, она бы тоже тогда обрадовалась любой компании. Они говорили некоторое время — о том и о сём, а потом она спросила о шаре.
И тогда она услышала то, что никогда бы не смогла полностью понять, о дракхах и волшебстве, которое было наукой и одновременно не было ею, о центральной нервной системе и некой связи энергии и мистических способностей. Всё это сводилось к тому, что Конналли получила в свои руки шар одного из вождей дракхов. Дракхи в некотором смысле… сливались со своими кораблями, в большей или меньшей степени, получая таким образом больший контроль над ними. Корабли были сконструированы с частичным использованием органической технологии, и вожди дракхов часто функционировали в качестве их мозга, используя шар как своеобразный интерфейс. Вот так…
Вот так Ниома Конналли и оказалась в одной компании с целым отрядом нарнов на борту транспортника, направлявшегося к материнскому кораблю дракхов. Нарны назвали себя Сотней мамаши Ко'Дат, и они, казалось, сгорали от нетерпения, предвкушая рукопашную с дракхами. Конналли эта перспектива не радовала. Нисколько. Эти сны приходили всё чаще, мучая её даже во время бодрствования.
Ты… наша…
Идите к черту!
Нет, никогда!
Ты… наша…
* * *
Корабли кружили в смертельном танце, изрыгая огонь друг на друга. Что могли подумать о них там внизу, на планете, где могли видеть только крошечные искры, которые отмечали сражение, в котором решалось, спасётся их мир или будет уничтожен?
«Собор», этот огромный замок, был детищем технологии, неизвестной и чужой для всех сторон, сражавшихся за власть над Минбаром.
«Парменион» во главе с легендарным Старкиллером противостоял сейчас своему собственному народу, чтобы спасти его врага.
Флот Объединённого Совета, и в частности «Стра'кат», стал домом для той, что слишком долго и слишком далеко находилась от своего родного мира, и которая стала теперь свидетелем распада и гибели своего мира и своего народа.
Дракхи, переполненные жаждой убийства, следовали приказам своих вождей — убивать и уничтожать; только это могло сделать их счастливыми.
«Утренняя Звезда» представляла надежду на то, что вновь наступит рассвет человечества, и то, что Минбар будет низвергнут в пучину такого отчаяния, какого не видел ещё никто.
«Коринфянин» был смертоносным дождём, что пролился на уже ослабленный, разбитый и почти уничтоженный мир.
И один маленький, почти ничего не значащий в этом раскладе сил транспортник… пристыковался к корпусу материнского корабля дракхов, выпустил своих пассажиров…
* * *
Калейн, пошатываясь, вышел на улицу, он наконец смог выйти днём, потому что никакого солнечного света больше не было. Небо теперь более всего походило на воду, покрытую черной нефтью, загрязнявшей всё, чего касалась. Облака были тёмными и насыщенными.
Он поднял к небу руки и закричал Валену, посылая ему сигнал.
Пошёл дождь.
Калейн смеялся, пока дождь уничтожил его одежду, обжёг кожу на руках и лице. Впервые за многие месяцы прекратился мучивший его зуд. Каждая капля дождя, попадавшая на его ссохшуюся кожу, прожигала её. Неподалёку он увидел плачущего ребенка. Дождь уничтожил его кожу до самых костей. Он смотрел в небеса невидящими глазами.
Калейн вновь засмеялся.
Он получил своё знамение.
* * *
Деленн отвела «Стра'кат» немного назад, чтобы прикрыть Таана Чарока и его корабль. Она прекрасно видела корабли, нападающие на Минбар, — её дом, — но достичь их она не могла. Дракхи встали перед ней сплошной стеной. Она видела и Джона. У него не было бы никакой причины быть здесь, если бы не она.
— Спасибо, Джон, — прошептала она. Дракхи приближались, и Деленн готовилась встретить их.
* * *
Дракхи приближались, и Конналли готовилась встретить их. Прямо перед собой она увидела Ко'Дат и Г'Дана с мечами наголо. С криком, который вероятно имел смысл на языке нарнов, они ринулись в атаку. Дракхи подняли свои шары.
Конналли подняла свой и сфокусировала на нём свои мысли. Она чувствовала эманацию дракхов в своём сознании, слышала их голоса…
Ты… наша…
Приближавшиеся к ней дракхи остановились одурманенные, сбитые с толку, почти загипнотизированные. Ко'Дат пробила лезвием своего катока грудь первого, в то время как Г'Дан лишил жизни второго. Остальные члены сотни Ко'Дат ринулись вперёд по коридору, в самое сердце материнского корабля. Конналли последовала за ними, но медленно. Она продолжала слышать это внутри своего мозга, словно насекомое ползало по её черепу.
Ты… наша…
* * *
Улькеш стоял в самом сердце храма, в котором провёл последние девять столетий, тихо наблюдая из тени, с тех пор как Вален одолел угрозу своему лидерству. Таинственные мысли циркулировали в его древнем, чужом разуме.
Над ним — небеса проливались дождём смерти. Под ним — земля билась в конвульсиях. Вокруг него — люди кричали, плакали и умирали.
Улькеш стоял в самом сердце смерти, и он думал о будущем. И о прошлом. О них обоих.
* * *
Синевал стоял на самом краю Столба, почти висел в пространстве. Он вел Собор вперёд, тот послушно следовал его ментальным приказам. Меньшие корабли охотников за душами сгруппировались вокруг него.
Линия дракхов не была сломана, но она прогнулась. Минбар наконец оказался в пределах досягаемости. Два земных корабля прекратили бомбардировку и повернули к атакующим, их поверхность слегка переливалась во тьме.
Синевал не испытывал к ним ненависти, но при этом он и не боялся их.
