Он был воином и вождём. Минбар был его миром, а минбарцы были его народом. Диктатор, вождь, пророк… кем его считают, его это не волновало. Он сделал всё, что смог, чтобы спасти своё народ. Он навсегда изменит его, установит новый порядок так же, как это сделал Вален.
И если его народ не изменится и не покорится, то они разрушится, и тогда он создаст его заново из обломков.
«Собор» двинулся вперёд.
* * *
Гул в черепе стал громче и выше, разрывая на части её разум, разрывая на клочки её воспоминания, мысли и чувства, так, чтобы кроме него она не могла уже больше ничего слышать и чувствовать.
Этот… это было сердце флота дракхов. Она подняла шар, указывая через него свою волю, шокировав и ошеломив дракхов, охранявших этот нервный центр. Они колебались, разрываясь между повиновением тому, кто держал приказывающий им шар, и необходимостью защищать сердце своего флота. Замешательство оказалось кратким, но этого оказалось достаточно для Г'Дана и Ко'Дат.
Там находился всего один дракх, он был намного выше остальных. Он… она… это… сидело на чём — то, что напоминало трон, его руки были разведены в стороны, а голова отклонена назад. Он был наг, и Конналли могла видеть исковерканные и искривленные кости, просвечивающие сквозь кожу, циркулирующей вокруг, они беспрестанно кружились, стремительно двигались.
Она шагнула вперёд, глядя прямо в глубины шара. Цвет его продолжал изменяться, но теперь он был похож на бриллиант, оправленный в золото. Голос в её сознании умолк, а затем вернулся, уже как одна интонация, как какофония криков слившихся в один крик.
Сдавайся, ты должна стать тем, что ты есть, что есть и чем должна быть, сдавайся и познай наши тайны, нашу мудрость, пусть слабые умирают и гниют, пусть сильные процветает, мы сильны, мы могущественны, ты не задолжала никакой преданности слабым, никакой верности их смерти, сдавайся, стань одной из нас и живи.
Дракх на троне задвигался, опустил лицо. Оно дергалось и казалось… мерцало. Затем его взгляд упал на неё. Его глаза были из того же золота, что и её шар.
Воздух вокруг неё, казалось, обратился в стекло. Она не могла двигаться, не могла дышать.
Ко'Дат метнулась вперёд, замахиваясь катоком. Дракх обернулся, но слишком поздно. Лезвие перерубило шею, и он упал, его тело разложилось за считанные секунды.
Голос в сознании Конналли исчез, и воздух вновь стал воздушным.
— Что теперь? — спросил Г'Дан.
— …Душа сказала… — запиналась Конналли. Думай же, ради Бога! — Она сказала, я должна… сесть на этот стул и… поместить шар в шлем… или что — то вроде этого. Тогда, я получу контроль над… над флотом.
Г'Дан посмотрел на трон и скривился. — Это скорее для вас, чем для меня.
Конналли шагнула вперёд, ей не хотелось двигаться, не хотелось быть здесь. О, папа. Мне так тебя не хватает. Она села и осмотрелась. Шар плавно поднялся вверх, он парил на уровне её груди.
Он был теперь цвета чёрного гагата.
Ты… наша…
Глаза Конналли налились чернотой. — Да, — прошептала она, ничего не видя, ничего не понимая, ничего не делая, только… зная. — Да… я ваша.
* * *
Корабли дракхов застыли на мгновение, словно статуи неподвижно повисли в пространстве.
Но только на мгновение.
Когда они вновь пришли в движение и вновь бросились в бой, они сделались более неистовыми, чем прежде. Гораздо неистовее.
* * *
— О, дорогая, — пробормотал Корвин. — Это не хорошо. Очень не хорошо.
— Наше положение не улучшается, мистер Корвин, — откликнулся капитан.
— Так… не похоже, чтобы лейтенант Конналли смогла перехватить управление?
— Думаю, ещё рано беспокоиться.
— Да, пожалуй. Даа… кое — кому здесь явно не хватает перспективы.
— Вы что — то сказали, командор?
— Я? Нет… ничего. Мммм, нет. Определенно нет.
* * *
Ты — наша, наша телом и душой, наша, чтобы управлять нами, чтобы приказывать нам, чтобы сдаться нам, чтобы открыть нам твоё сердце, и душу, и самые потаённые секреты, чтобы открыть нам себя, ты — наша, наша.
Ниома Конналли была разорвана между мирами, застыла в ловушке между памятью о себе как человеке и представлением себя в роли дракха. Видения проходили перед ней: вот маленькая девочка сидит на отцовских коленях и слушает его бесконечные истории, вот женщина идёт по тёмному туннелю, чтобы получить благословение своих Тёмных Повелителей, вот девушка отказывается оплакивать смерть своего отца и клянётся найти лучший путь, вот длинные холодные как у трупа пальцы сжимают шар, они так похожи и в то же время не похожи на её собственные.
— Я… ваша… Я…
— Тайны, ты всё ещё скрываешь, чего хочешь, чего ты хочешь от нас, чего ты хочешь от машины, чего ты хочешь?
— Я… Я хочу…
— Да.
— Я… хочу…
— Отец, мой отец, я хочу моего отца, я хочу…
— Нет, это не правда. Мой отец умер. Пусть он остаётся мертвым.
— Я не хочу ничего. Ничего от вас.
— Ты… наша… Ты…
Её мир взорвался. С безумным криком, она пронеслась назад через слои своего сознания, через толщу мыслей и воспоминаний, о которых она даже не подозревала, её сущность прорвалась наконец через прожитые годы к поверхности, за единый миг — к абсолютной и совершенной ясности сознания.
Она наконец пошевелилась, её пальцы задёргались, голова шевельнулась, а глаза заморгали. Медленно она начала приподниматься с трона.
— Что случилось…? — прошептала она.
— Я же тебе говорил, — сказал Г'Дан, немного самодовольно. Ко'Дат выглядела нерадостной.
— Говорил… говорил ей что?
— Вы не приходили в себя. Вас словно парализовало, и этот шар удерживал вас там. Поэтому…
— Поэтому… Вы разбили его?
— Это сработало, не так ли?
Конналли на мгновение задумалась. — Да… думаю, это сработало. Флот… — Она резко выдохнула воздух и улыбнулась. — Флот парализован. Я не знаю, как это получилось, но… это сработало. Так или иначе.
— Хорошо, — прохрипела Ко'Дат. — Мы уходим. Немедленно.
Конналли не испытывала ни малейшего желания спорить.
* * *
Генерал Райен отвёл взгляд от тактических экранов, пытаясь всё обдумать беспристрастно, обдумать как тактик и стратег, а не как человек, позабывший обо всём на свете. Поступил сигнал от капитана Филби с «Коринфянина», который прекратил бомбардировку, чтобы встретить корабли противника, обошедшие дракхов с фланга.
