Зарядив, спрятанный ещё при погрузке на корабль, арбалет, Маня, аккуратно прикрыв его плащом, вышла вечером на палубу, как бы подышать воздухом, заодно ленивым и сонным воздухом поинтересовавшись у капитанши, когда будет ужин. Подойдя поближе к капитану и откровенно позёвывая, она попросила её послать кого-нибудь из матросов в трюм, за её слугами, чтобы они ей принесли вина из орехового бочонка. Ни минуты не сомневаясь, что наученные прошлым опытом общения с амазонками, те только и ждут сигнала, чтобы наброситься на экипаж.
Как только она увидела поднявшегося из широкой горловины грузового трюма Корнея, почему-то одного, без матроса сопровождения, посланного за ним, она, мило улыбнувшись, воткнула в бок капитанши арбалет.
— Правь к берегу, милочка. Правь! — тихим, спокойным голосом, посоветовала Маша капитанше, и в подтверждение серьёзности своих намерений ещё раз жёстко ткнула арбалетом ей в бок. — Нет, нет, нет, — тихо и жёстко остановила она её. — К левому берегу, к левому, — кивнула она в недоумённо задранные брови капитанши. — Там оно нам как-то спокойнее будет, да и от вас, сволочей, подальше. А всякую ерунду, типа наших прошлых договорённостей, ты, милочка, забудь. Тебе же спокойней будет, — усмехнулась она. — Да и для тела здоровей.
— Что мне нравится в этих дурах, — Сидор, мрачно глядя на злобно смотрящих на него амазонок, и не отводя в сторону арбалет, левой рукой задумчиво почесал заросший щетиной подбородок, — так это их предсказуемость и полное пренебрежение к мужикам.
— Представляешь, — обратился он к Маше, не отводя насмешливого взгляда от согнанных на корму пленных. — Эти бестолочи, при нас же начали обсуждать, куда они денут наших же лошадей, как будто нас там, рядом и не было. Идиоты.
Бледная от бешенства капитанша со злостью и отчаянием наблюдала, как мгновенно появившиеся вслед за первым, двое других мужиков, держат её экипаж под прицелом сдвоенных арбалетов, а тот, что вышел первым, старательно вяжет руки поочерёдно всем её матросам, стараясь не пересекать линию вероятного выстрела.
— Не боись, — насмешливо кивнул ей Сидор, связывая руки последней матроске, спущенной под прицелом арбалета со смотровой корзины лодьи на палубу. — Мы, в отличие от вас, никого никуда продавать не будем.
— Правда, если только вы будете себя послушно вести, — заметил Димон, выглядывая из кормового кубрика, куда они намеревались согнать экипаж.
— А противном случае скормим ракам, — обнадёжил её подошедший Корней. — Всё, — заметил он, внимательно пересчитав согнанный на корму экипаж. — Эта последняя, кивнул он на капитаншу.
— Аккуратно проведёшь куда скажут, оставим в живых. И тебя и команду, — обратился он к ней, вставая рядом с рулевым веслом и доставая кинжал. — Посадишь на мель, пойдёте все раков кормить, — заметил он, равнодушно глядя в сузившиеся от злобы глаза капитанши. — Так что, милая, говори, что делать, а мы уж, так и быть, поработаем у тебя матросами.
Попетляв немного среди прибрежных отмелей и завернув за пару островков, густо покрытых лесом, они убедились, что никто за ними в данный момент по реке не следует, а если где и есть, то в пределах прямой видимости, никого не наблюдается. Завернув еще за одну песчаную косу, они нашли тихую бухточку, рядом с устьем какой-то небольшой, но довольно бурной речки, впадающей в Лонгару, и там начали высадку.
Со стороны основного русла, это место было совершенно не видно, так что они могли не торопиться и спокойно заняться высадкой на прибрежную отмель.
Обыскав судно, Сидор с Димоном нашли сходни, специально приспособленные для выгрузки на низкий берег. Пинками выгнав связанных матросов на берег и уложив их вместе с капитаном тут же, рядом, на сырой песок, они занялись выгрузкой своего табуна.
Быстро выгнав свой табун, Сидор с Димоном навьючили на лошадей тюки и отогнали табун на пару километров от берега, уже под защиту леса. После чего приступили к допросу капитана.
Особенно увлекаться пытками не стали, тем более что после пары тычков по рёбрам, капитанша сама защебетала. И вот тут то они и выяснили, что Начальница Речной Стражи, та самая Тара из Сенка, всё-таки предупредила капитаншу, чтобы та ночью, ближе к утру, приняла на борт её лодку с группой захвата. Больно уж хорошее вино ей предлагала подозрительная Маша из Кова, и грех ей было не воспользоваться представившейся возможностью, тем более что в городе, на виду у всех, у неё не было резона арестовывать Машу. Тогда бы весь её груз отошёл в казну, и им бы совершенно ничего не перепало. А вот на реке, да вдали от города, да за пределами её зоны ответственности, никто ей бы не помешал поживиться за счёт молоденькой и глупенькой малышки. Да и потом, если бы что всплыло, никто бы не связал исчезновение молоденькой амазонки ни с нею, ни с её зоной ответственности.
Дав ещё пару раз по рёбрам капитанши, тут же узнали, что подобными делами они вместе с этой Начальницей, уже не раз пробавлялись. И что подобное поведение характерно для всех, без исключения кораблей амазонок.
— Ну теперь то уж понятно, куда народ девается, — мрачно заметил Сидор, глядя на капитаншу амазонок нехорошим взглядом. — А то у нас в Совете совсем голову сломали, не знают что происходит. А тут вона что. Может, притопить их? — вопросительно глянул он на Димона.
— Надо, — согласно кивнул головой Димон. — Вот ты, раз уж предложил, этим и займёшься.
— С чего это я, — возмущённо замотал головой Сидор. — Надо бы, конечно, прирезать, гадюку. Да рука не подымается, — мрачно заметил он, стараясь не глядеть в глаза ребят. — Если бы она хоть посопротивлялась чутка. Ну, хотя бы для видимости. А так, я не могу.
— А чего, — тут же поддержал его Димон. — Нам она уже не опасна, а руки кровью марать больше не хочется. Даже такой поганой, как эта.
— Тогда оставляем её на берегу, — облегчённо перевела дух Маня, которой, как и им, всем, совершенно не улыбалось убийство человека, даже такого подлого, как эти амазонки. — Оставляем вместе с экипажем. Возьмём, что найдём нужного на корабле и сваливаем, а эти пусть здесь валяются, пока кто-нибудь не освободит, или сами не выберутся.
Быстро перетряхнув весь корабль, и не найдя ничего для себя интересного, кроме пары плотницких топоров, да набора столярного инструмента, предназначенного для ремонта судна, принялись за нанесение максимального ущерба кораблю, чтобы не дать команде возможности быстро организовать преследование.
Предварительно вырубив в борту баржи здоровенную дыру, они приступили к методическому уничтожению всего такелажа, и не успокоились до тех пор, пока не перерезали все канаты на судне на клочки, не превышающие одного метра.
