— Ну вот, — облегчённо вздохнул удовлетворённый Сидор, осматривая результаты своего труда, — если кто и сможет связать все эти клочки во что-то дельное, то уж точно это будет не скоро.
— Может, подпалим? — задумчиво глядя на гору испорченного такелажа, поинтересовался Димон.
— Ты чё, — недоумённо повернулся к нему Сидор, — совсем сбрендил? Если бы можно было это всё сжечь, разве стали бы мы тут полдня корячиться? Или это мы для того петляли, как проклятые по протокам, чтобы нынче известить всех заинтересованных, где мы находимся.
— У тебя, Димон, иногда бывает, — Сидор постучал себя по голове кулаком, явно намекая на умственные способности товарища.
— Свяжут, — с сожалением глядя на порезанные куски такелажа, покачал тот головой. — Как пить дать срастят, а потом ещё и за нами погонятся.
— Не свяжут, — усмехнулся Сидор, ногой спихивая обрезки снастей в воду. — Тут небольшое теченьице от впадающей реки. Пока сами развяжутся, их разнесёт так далеко друг от друга, что и захочешь, да не соберёшь.
— Тогда, мы сделаем так, — ухмыльнулся Димон, подымая охапку нарезанных канатов и забрасывая её далеко в воду. — Так то надёжнее, — повернулся он к наблюдающим за этим варварством амазонкам. — Да не плачь ты, — ухмыльнулся он, глядя на чуть ли не плачущую от бессилия капитаншу, бросая в другую сторону ещё одну охапку обрезков такелажа. — Как-нибудь, да выберетесь, а там и лоханку свою почините. Это вам в наказание за то, что вы на реке творите. Может, немного вас образумит. А нет, то по-другому будем с вами тогда разговаривать, — мрачно ухмыльнулся он.
— Вечер уже, — посмотрел Сидор на верхушки деревьев, из-за которых едва выглядывало уже солнце. — Сваливать пора, а то скоро совсем стемнеет.
Удовлетворившись тем, что нашли, они, не встревая в пререкания со злобно ругающимися и плюющимися амазонками, упаковали трофейный инструмент себе в багаж и, насмешливо пожелав связанным амазонкам спокойной ночи, скрылись в лесу.
Шли всю ночь, стараясь максимально запутать следы и подальше удалиться от места высадки, понимая, что если они не успеют скрыться, то амазонки обязательно постараются их догнать и отомстить. И даже не потому, что получили подобную плюху, а потому что им стало известно о тайном промысле речных капитанов, а это ставило под угрозу разоблачения всего прибыльного предприятия, построенного на якобы пассажирских перевозках.
Утро их застало уже далеко от места высадки, где-то посреди обширного болота, пересекая которое, они надеялись сбить возможную погоню со следа.
— Как думаешь, — вопросительно глядя на Димона, Сидор душераздирающе зевнул, умудрившись при этом чуть не вывихнуть себе челюсть, — они уже освободились? — Поинтересовался он, недовольно морщась и держась рукой за челюсть.
— Наверняка, — посмотрев на верхушки деревьев, освещённые уже рассветным солнцем, согласно кивнул головой Димон. — Одна надежда, что Корней знает, что делает, — кивнул он назад, где, замыкавших караван Корней, старательно прятал оставленные ими на болоте следы.
— Надо было с утра выходить, — снова душераздирающе зевнув, вяло промычал Сидор. — Не выспались, устали, как собаки, а нам ещё впереди целый день топать.
— Главное, чтобы лошади выдержали, — тихо проговорила Маша, подъезжая к ним и головы колонны. — Мы то справимся, а вот они, не уверена. Уже сейчас, чуть ли не с ног падают. А оставаться до утра было просто опасно, — с сожалением покачала она головой, отчаянно зевая и стараясь не свалиться от усталости с лошади.
С жалостью посмотрев на понурых, едва переставляющих ноги, шатающихся от усталости лошадей, она, тем не менее, безжалостно подхлестнула споткнувшуюся было кобылу и, тихо матерясь сквозь зубы, погнала свою клячу в начало колонны, проконтролировать состояние профессора, который ещё плохо держался в седле.
Путь домой.*
Видимо, Корней достаточно грамотно заметал за отрядом следы, так как никакой погони за собой по прошествии нескольких дней они так и не заметили.
Шли быстро, как только могли, даже не останавливаясь днём на обед. Не смотря даже на то, что уже к концу второго дня стало ясно, что погони не будет и можно не подгонять донельзя измученных лошадей, так и не прервали бешеной, изматывающей скачки. Дойдя до какой-то речки, пошли вверх по течению. Через три дня дошли до каких-то предгорий, где только и смогли найти место, позволяющее свободно перебраться на другую сторону бурной и порожистой речки. Пошли дальше по предгорной террасе, параллельно горам.
Изредка встречающиеся в лесу следы человека и одиночные поселения тщательно избегали, стараясь ничем не привлекать к себе внимания.
Не зная точно, где они находятся, решили всё же вернуться обратно к течению Лонгары, чтобы не пройти мимо своей речки, как ориентир используя крепостицу в устье Каменки, на которой стоял их город.
К вечеру следующего дня опять вышли ещё к одной неизвестной реке, небольшой, но такой же бурной и порожистой. Немного посовещавшись, решили уже вдоль неё спуститься вниз, так как особо не доверяли предоставленной Советом карте. И только через неделю хаотичного плутания вдоль извилистого русла вышли уже на берег Лонгары.
Долго шли по берегу, далеко обходя любые низины, чтобы не завязнуть тяжелогружёным караваном. Да и к берегу старались особо не приближаться, опасаясь что на плоской, слабозалесённой приречной равнине их с реки могут заметить.
Много времени отнимали переправы через многочисленные ручьи, заболоченные старицы и небольшие речки, в изобилии встречающиеся на просторной лонгарской пойме.
Но ещё больше времени отнимало осторожное огибание всех встречаемых по дороге больших и малых поселений людей. Даже изредка встречаемые на пути одинокие укреплённые хутора обходили дальней стороной, стараясь не приближаться. Мало того что все они для них были сплошь незнакомые и на карте не обозначены, но и какую встречу им бы организовали местные аборигены было неизвестно. А после произошедшего с ними в последнее время неприятного приключения, когда их во второй раз за одно только лето чуть не взяли в плен и наверняка бы потом продали в рабство, подходить близко к незнакомым поселениям ни у кого не было ни малейшего желания.
А потом неожиданно вышли к той самой знакомой крепостице, откуда весной начинали поход.
Они оказались правы, карта здорово врала. Или они сами чудовищно ошибались в расчётах, или в масштабе предоставленной карты была просто невероятная неточность, но согласно ей, они не должны были выйти к крепости так рано. Им ещё следовало пилить и пилить по болотам до этого места не менее нескольких дней.