— Нет! Ты отведёшь меня к нему. И не надо недооценивать меня, мальчик. У старого Ордимы Арухо есть много чего такого, о чём не догадался бы никто, даже ты.
Недра повернулся, разинув рот и забыв про слёзы. Ордима никогда прежде так резко с ним не разговаривал. Это было похоже на пощёчину. Во взгляде кукольника появилась незнакомая каменная твёрдость. Через эти глаза мальчик увидел холодную уверенность в этом хилом, горбатом человечке. Физически Ордима не изменился, однако казалось, что он стал непонятным образом выше и сильнее, чем прежде. Невозмутимее и неожиданно как-то опаснее.
— Я… я отведу вас, — пробормотал Недра, хоть собственные слова и потрясли его. Он, как будто, говорил против своей воли. — Я покажу его, только, пожалуйста…
Ордима позволил себе хищно улыбнуться. Больше года прошло, как он в последний раз убивал. Этот безмозглый дуб, обижающий слабых, был шахтёром с ночной стороны. А Ордима получил приказ: внедриться в бригаду рабочих, проникнуть в шахту и сообщить обо всём интересном. Судьба свела сегодня воедино две отдельные нити. Такие моменты — дар свыше. Он размял пальцы и пошевелил уродливыми плечами. Коснулся пояса: убедиться в наличии короткого чёрного ножа, чьё лезвие было покрыто очень редким и очень мощным парализующим составом. Коснувшись другого места, убедился, что упаковка инъекторов, наполненных молочно-фиолетовым снадобьем, на месте: терпеливо ждёт в боковом кошеле, который он снимал только во время омовения. Кошель прятался на левом бедре под полой грязной рубахи из мешковины, хотя содержимое каждого крошечного фиала в нём стоило больше имперских дукатов, чем целый городской квартал в Холиксе.
Готовность всегда была его коньком. Всё, что нужно, при себе. Пора заняться настоящей работой.
Выводя Недру в переулок, он вспомнил свою любимую фразу из книги — единственной детской книги, которая была у него когда-то. Из этой фразы он черпал силу и уверенность в прошлом, особенно перед лицом опасности. Гласила она всего лишь следующее:
Чем мельче скорпион, тем смертельней жалит.
— Он хорош, — признался сержант Сайган. — Тут не поспоришь.
— Я этого и не отрицал, — буркнул капитан Сорокопут.
Два космодесантника Гвардии Ворона наблюдали с высоты балконной галереи на восточных башнях Вороньего Шпиля за площадкой для тренировок внутри стен крепости-монастыря. Предмет их беседы, боевой брат по имени Зифер Зид, стоял в окружении остальных двадцати трёх братьев, каждый из которых держал в руках затуплённое учебное оружие. Братья упросили Зида дать урок помимо стандартного курса орденской подготовки. Сорокопут понимал, что должен гордиться, однако вместо этого ощущал едкое раздражение. В глазах большинства капитанов Зифер Зид был убеждённым смутьяном. Если только магистр ордена согласится…
— Нельзя же постоянно его обходить, капитан, — сказал Сайган. — Он даже не сержант. По справедливости, его давно было пора принять в Крыло. Каждая душа в ордене это знает. Как долго вы будете его задвигать?
Сорокопут почувствовал новый прилив раздражения и заставил себя его побороть. Сайган прав, и он это знает. Именно это и грызло его больше всего: капитан понимал, что слишком затянул с повышением. Оскорбление уже нанесено. Назад его не заберёшь, даже если заявиться прямо сегодня утром на площадку и дать задний ход.
Он уставился в пространство, злясь, что всё зашло так далеко. Вдали, защищая Вороний Шпиль от пустоты космического пространства, мерцает барьер силового купола, слегка искажая линию горизонта. За барьером, на границе пыльного серого простора, лишённого пригодной для дыхания атмосферы, видно, как с грузовой станции от Лейроса поднимается очередной тяжёлый транспортник, увозя только что переработанный металл с Избавления на планету Киавар.
Сегодня этого огромного оранжевого шара над Вороньим Шпилем не видно. Поле, удерживающее атмосферу, находится так высоко, что под ним, бывает, скапливается облачность, и сегодня как раз такой день.
Четырнадцать часов назад адепт из орденского коммуникарума доставил сообщение о корабле, который ожидает разрешения на сближение. Сорокопут ждал его. Скоро сквозь эти облака с корабля спустится челнок.
Я теперь в ответе, но это не имеет значения. Я поступил правильно.
Опустив глаза снова, он посмотрел, как Зид выбрал трёх братьев из круга и велел им нападать с разных сторон. Затем, поначалу медленно, чтобы остальные могли изучить его движения, начал серию одновременных парирований и атак, которыми можно было бы жестоко обезоружить и выпотрошить своих противников.
Чувство равновесия и самообладания у Зида были потрясающие. Такого в ордене давно не видели. Сорокопут на миг даже засомневался, что сам выстоял бы против него. Он понимал, что должен гордиться тем, что Зид в его роте. Однако не мог.
— Я бы с радостью повысил его, Сайган, если бы только он следовал доктрине. Но он не слушает. Он заносчив, непослушен, временами даже непочтителен.
— А братья его за это любят, — добавил Сайган с полуусмешкой на дублёном лице, покрытом шрамами. — Эти внизу… — Он указал на группу вокруг Зида. — Это только те братья, кто сейчас свободен от других занятий. Многие другие с радостью бы тут оказались, если бы не служба.
— Ты не облегчаешь его участь, сержант. То, что он сбивает с толку остальных, больше всего ставится ему в вину. Он превратился в проблему, а мог бы стать чемпионом ордена. Коракс свидетель, он — исключительное орудие на поле боя. Но я не могу позволить ему продолжать в том же духе. Чем больше растёт его слава, тем сильнее он отвлекает своих братьев от истинного учения. Ты видел результаты сенсориума: никакого понятия о тактическом уклонении. Он сломя голову бросается в любую схватку, точно проклятый безумец.
Начал моросить мелкий дождик. Табард Сорокопута захлопал на ветру. Внизу, на поросшей травой площадке, Зид закончил показ своей техники против трёх соперников в замедленном темпе. Теперь он демонстрировал её на полной скорости.
Сорокопут услышал, как Сайган тихо выругался сквозь зубы.
Зид превратился в тёмное размытое пятно. Даже до балкона долетел лязг учебных когтей по керамиту, когда он вывел из строя троих братьев, которые с рвением бросились на него. Звуки оборвались слишком быстро. Если поток смертоносных движений и занял больше секунды, то не намного. Братья, получив урок, ударили правым кулаком в нагрудник в знак благоговейного одобрения. Зид шагнул к границе круга, выбрал одного из братьев вместо себя, затем в деталях повторил с ним серию защитных контратак.
