Я взглянула на кузена и поразилась произошедшей с ним перемене. Даже не думала, что на всегда хладнокровного братца судно может произвести такое впечатление. Глаза Пита блестели, на губах играла какая-то ненормальная улыбка. Казалось, он ничего не видит и не замечает. А я-то считала, что Питера нельзя удивить...
- Этот корабль - само совершенство. На нем можно уплыть куда угодно и увидеть весь мир.
Я собиралась пошутить, что вовсе не куда угодно. По пустыне, например, на судне не поплывешь. Но посмотрела на кузена, и шутить мне расхотелось. Зато решение пришло бесповоротно: я должна отдать корабль Питу. Мне он совсем не нужен, более того, навевает неприятные мысли. А для брата это будет очень важно.
Я осторожно дотронулась до его плеча:
- Прими его в подарок.
Пит как-то странно посмотрел на меня. Или не понял или счел за оскорбление?
Я жалобно попросила:
- Пожалуйста...
Он хрипло произнес:
- Ли, ты это серьезно? Ты понимаешь, что делаешь?
Нужно сказать что-то, чтобы он не обиделся...
- Понимаю, что ты сделаешь мне одолжение, если примешь этот дар.
Брат глядел на меня сумасшедшими от счастья глазами:
- Я и не думал, что моя мечта когда-то исполнится. Ли, я - твой вечный должник. И обязательно когда-нибудь расплачусь. - Он притянул меня к себе и крепко поцеловал.
Нежные проявления чувств были прерваны самым бесцеремонным образом. Рядом остановились несколько мужчин, по виду - офицеры с кораблей, и я услышала весьма недвусмысленные оскорбления. До меня дошло, что из-за моей одежды нас приняли за лиц определенной ориентации. Кажется, в этом мире к морали относились серьезно. Затевать ссору или драку не хотелось.
Я сорвала с себя шляпу и повернулась к обидчикам:
- Господа, я - сестра этого человека и то, что вы видели, было лишь проявлением братских чувств.
Извинения были тотчас же принесены. Один из мужчин оказался деловым партнером дядюшки, и вскоре мы отправились с новыми друзьями в таверну, отмечать примирение, которое, по-видимому, происходит в классической форме примерно одинаково во всех мирах.
Вскоре присутствующих потянуло на изъявление дружеских чувств. За меня обещали 'отдать последнюю рубаху' и даже предлагали выпить на брудершафт. А через некоторое время решили осмотреть корабль Пита.
Морские офицеры хоть и пошатывались, но ревизию провели строгую. Заглянули в каждый уголок судна. У меня создалось впечатление, что на корабль пришли представители налоговых органов или таможни. До того тщательно они все проверили и... остались довольны. Вот только им непременно захотелось узнать, где делают такие корабли, потому что они нашли для себя много нового и интересного. Я пробормотала, что строят их на юге, где я жила с родителями, и поспешила переменить тему.
Питу пообещали помочь собрать достойную команду. В целом, новые знакомые произвели на меня хорошее впечатление. Все, кроме одного - маленького щупленького человечка с шарящими по сторонам глазками. Он присоединился к нам в таверне, когда все члены нашей компании уже были 'изрядно навеселе' и увязался за нами на корабль, донимая меня расспросами.
В конце концов я решила, что он чей-то шпион и, так как мы уже хорошо 'приняли на грудь', прямо заявила ему об этом. Тип рассмеялся:
- Ну и фантазии у вас, сеньорита.
Я пообещала, что узнаю про него у капитана стражи. Глаза мужчины зло блеснули. Он отошел и больше ни о чем не спрашивал.
Потом мы опять вернулись в таверну. Хозяин обслуживал нас с таким несчастным видом, что я не выдержала и поинтересовалась причиной подобного унынья.
- Сеньорита, мое имя Шиал и у меня горе. Семейные дела требуют присутствия, а я никак не могу продать это заведение.
Трактирщик оказался разговорчивым, и вскоре мы узнали, что его брат Харан тоже содержит трактир в другом городе. Последнее время здоровье его пошатнулось, и ему требуется помощь. Сам же брат перебираться куда-либо отказывается. Утверждает, что хранит память об одной сеньоре, и уверен, что она когда-нибудь вернется.
Что ж, причина мне показалась веской. Я подумала о своих неприятностях и улыбнулась:
- Ну, это еще не самые большие проблемы.
В не слишком трезвой голове мелькнула какая-то идея, но тут же испарилась.
- Нам пора, Пит, уже поздно.
Я с трудом доковыляла до лошади, и вот здесь началось настоящее веселье. Все мои попытки усесться в седло заканчивались плачевно. С невероятным постоянством я вновь оказывалась на земле. Причем с противоположной стороны коня. Тогда Пит куда-то сходил и вернулся с запряженной лошадьми каретой.
Прислонившись к спинке сиденья и вытянув ноги, я испытала просто невероятное облегчение. Не прочь была бы и вздремнуть, но кузен никак не мог успокоиться. Приходилось слушать о грандиозных планах морских путешествий и географических открытий. Вскоре и я подключилась к обсуждению, и в ворота дядюшкиного дома мы ввалились бурно споря и размахивая руками. Своим шумным появлением переполошили всех собак в поместье, которым пришлось потратить некоторое время, чтобы признать в нас хозяев. Но хуже всего было то, что мы перебудили весь дом: в окнах стали зажигаться огни. И вскоре на крыльце собрались все наши родные во главе с дядей.
Тетя при виде нас сжала свои тонкие губы. Бетти презрительно пробормотала что-то вроде 'рыбак рыбака'.
Меня дядя лишь ласково пожурил. Сказал, что я юная девушка и должна блюсти свою честь. А вот Пита отчитал по полной. Сурово попрекал, что тот допустил такое.
К тетиным сжатым губам я уже начала привыкать. Колкости Бетти мне вообще были 'до лампочки'. А вот дядюшка - другое дело. Я вспомнила свою тетю Клару. Там бы тоже были громы и молнии. Но тетя неизвестно где и увидит ли когда-нибудь свою племянницу?
Няня обняла меня за талию и потащила в комнату, на ходу ругая Пита:
- Я-то его считала рассудительным молодым человеком. Не думала, что он на подобное способен.
Я хихикнула:
- Наверное, это я так плохо на него влияю.
Она замахала руками:
- Что ты, что ты. Зачем на себя наговариваешь. Ты еще сама невинность. Совсем юная девочка. Только в куклы играть. А он - взрослый мужчина.
- М-да... Вот что значит мнение предвзятого, любящего тебя человека
Я чуть не рассмеялась: посмотрела бы няня на наших юных невинных дев. Вряд ли хоть одна думает, что детей приносит аист. Но огорчать добрую старушку я не стала. Сделала наивные глаза и горячо покаялась в своем нехорошем поступке. Подумала, что завтра придется виниться и перед дядей. Наконец, почувствовала под собой мягкую перину и уснула.
