- Тай-ити. Помогите с телом северянина.
Когда за его спиной возникли двое боевиков, Сагами поднял игольник и выстрелил в таревца. Раздался хлопок и иголка, смазанная ядом, вонзилась в руку северянина. Еще хлопок - чтобы наверняка.
- Прощайте, господин Марахов. Надеюсь, в следующей жизни вы будете более счастливы, - медленно проговорил Сагами. - А пока я могу предложить лишь быструю смерть от яда.
Тело таревца задрожало, оно резко дернулось, выгнулось и застыло. Из распахнутого рта вырвались несколько бессмысленных звуков. Несколько секунд - и дрожь утихла, северянина перестало корежить, его тело бессильно распростерлось на земле. Сагами наклонился и с трудом закрыл его распахнутый в неслышном крике рот.
Он оглянулся на боевиков:
- Унесите в машину. Относитесь к нему с уважением - это был достойный человек.
Покинув сад, Сагами внимательно осмотрелся. Все было тихо. "Шандай" с четвертой командой уже скрылся в переулке. За спиной послышались тихие шаги. Гин-Фан появился справа и произнес:
- Мой господин, того молодого шангера нашли. Он сейчас едет домой.
Сагами молча кивнул. Что же, ночь не может быть для всех удачна. Затем сказал:
- Отправь вторую команду и Нэдзуми к дому Хокансякэ. Пусть отвлекут людей Чженси и займутся шангером. Да! Дай им что-нибудь серьезнее игольников.
Гин- Фан поклонился и зашептал в телефон.
Сагами бросил взгляд на небо. В этот миг небосвод перечеркнул яркий след падающего метеорита, - словно раскаленную булавку боги воткнули в небо.
- Один. Два, три, - считал секунды Ник Сагами, - четыре…
Четыре! На четвертой секунде огненный след поблек, а булавочная головка исчезла в беззвучной вспышке.
Город спал. Его жители еще не подозревали, что оказались на острие войны.
Ник Сагами, сын северянина и южанки, человек, в котором плавились льды Ла-Тарева и бушевали летние ураганы Кинто, стоял на ступенях таверны и думал. Правильный ли путь он выбрал? Нет ли ошибки?
Пожал плечами и направился к машине.
Он уже сделал первый шаг по новой дороге.
Как непросто.
- -
Чженси стоял у окна и задумчиво разглядывал ночной Кинто. Темный массив Старого города рассекался ярко освещенными автострадами. А вдали, там, на севере, виднелась россыпь многоцветных световых пятен - Новый город. Окно было распахнуто во всю ширь, и ночная прохлада приятно бодрила Хегу-шангера. Ветер доносил до него соленый воздух с моря и вездесущий запах шафранных деревьев.
Чженси любил смотреть на вверенный его попечению город. Шангас при Водоеме во время его правления достиг максимума для существующего порядка вещей. Впрочем, куда расти, всегда можно найти. Но об этом он подумает позже. Месяца через два. После канджао.
Холодные пальцы ветра все же достали его, и мурашки прокатились по телу.
Как тревожно.
Чженси задвинул стеклом окно и направился к столу. В этот миг тихо мурлыкнул звонок телефона. Удобно устроившись в кресле, глава Шангаса открыл соединение. На большом настенном экране возникло изображение столетнего старца. Это был Киримэ.
- Мой господин. Все подтвердилось. В том самолете погиб глава Гетанса поклонников Танца, господин Титамери и его жена, госпожа Асэтодзин
Надежда, теплившаяся в сердце Хегу-шангера, умерла.
- О, демоны подземные! - не сдержался Чженси. - Что еще готовит нам этот год?
- Это еще не все… - седой таку-шангер остановился.
- Продолжай, старый друг.
- Вместе с ними летела их дочь, Орики. Она тоже погибла.
На Хегу- шангера было страшно смотреть. Холодный ветер несет жизнь серой пылью, и яд не заставит себя ожидать.
- А сын?
- Сын оставался в городе. Полагаю, его сейчас возводят в должность главы Гетанса.
Чженси кивнул.
- Мы можем связаться с ним и высказать соболезнования?
- Уже сделано. Мы по неофициальным каналам послали соболезнования от Шангаса при Водоеме и от Управления полиции. Думаю, все дейзаку присоединятся с минуты на минуту.
- Новости расходятся? - криво усмехнулся глава Шангаса.
- Да, мой господин.
- С нашими комментариями?
- Да, мой господин.
- Это хорошо. Это - хорошо.
Хегу- шангер умолк, перебирая варианты событий ближайших дней. Ни один не был приятным.
Звонок мурлыкнул вторично. На панели стола мелькнул алый огонек.
- Это он, - мельком глянув на стол, произнес Чженси. - Поговорим втроем.
На экране возникло еще одно лицо.
Оно принадлежало темноволосому мальчику едва ли тринадцати лет. Хрупкий и невысокий, он держался с достоинством, а на плечах у него висел короткий белый плащ - символ властного достоинства Танцоров.
На щеках мальчика виднелись глубокие ритуальные надрезы. Кровь темными каплями стекала со щек и падала на плащ, расплываясь красными пятнами. Алое на белом.
Как благородно.
Чженси и Киримэ переглянулись. Война!
Как опасно.
- Хегу-шангер Шангаса приветствует вас, Великий Генту, - поклонился Чженси.
- Великий Генту приветствует вас, Хегу-шангер, - дважды, как молодой старшему, поклонился мальчик.
- Шангас при Водоеме приносит соболезнования в связи с темным событием настоящего.
- Гетанс принимает эти скорбные слова и благодарит за них.
Чженси с минуту внимательно рассматривал мальчика.
- Я скорблю вместе с вами, Вэнзей. Я знал и ценил вашего отца. Я любил его как брата.
- Да, господин Чженси, я знаю. Поэтому я обращаюсь к вам, не только как к начальнику полиции. Но и как к другу отца. Убийцы отца не спрячутся, словно зловонные демоны жанхэги в темных горных пещерах! Гетанс поклонников Танца объявляет им бесконечную войну!
Хегу- шангер помолчал, обдумывая ситуацию.
Бесконечная война.
Как неразумно. Как по-детски.
Но слово произнесено и услышано.
- Нелегко приобрести истинного друга. Еще труднее потерять бесконечного врага. Что же, Вэнзей, нам многое надо обсудить… Для начала я представлю вам, господин Генту, своего помощника и друга, таку-шангера Киримэ.
Мальчик едва заметно улыбнулся.
- Я знаю вашего бакугэру. Мой благородный отец, да будет небо к нему милостиво, хорошо учил меня. Мне знакомо лицо вашего первого заместителя и друга.
Таку- шангер слегка шевельнул седыми бровями. Отнюдь не все среди высших чиновников Шангаса знали о его истинном звании.
- Ваш благородный отец заслужил милость небес, - согласился Чженси. - Послушаем же моего умудренного опытом и годами бакугэру. Он хотел мне рассказать нечто, касающееся этого поистине ужасного события.
