Взгляд Багга стал суровым. — Странник устроил смерть Тралла, аквитор. Сегодня ночью в городе пробудится Колода Драконов. Такое пробуждение станет реальным вызовом Страннику, станет приглашением на бой. Готов ли он? Есть ли у него силы, достаточные для контратаки? Омоется ли ночь кровью смертных? Не могу сказать. Я решил предотвратить только одно: вдруг Странник решит ударить по врагу через носимое вами дитя?
— Нет, так не пойдет, — прошептала она.
Брови Багга поднялись. — Что, аквитор?
— Говорю, так не пойдет! Кто этот Высокий Король Дома Тени? Как смеет он требовать у меня дитя? Призовите его, Цеда! Сюда! Сейчас!
— Призвать? Аквитор, если бы я мог… это было бы… прошу, вы должны понять. Призвать бога — даже малую часть его духа — означает разжечь ярчайший маяк. Его увидит не только Странник, но и другие силы. Но сегодня ночью, аквитор, мы не должны делать ничего, привлекающего внимание.
— Это вам нужно понять. Если Странник решил повредить моему ребенку… вы можете быть Цедой, но Странник — бог. Он уже убил моего любимого — Рыцаря Тени. Вы можете не справиться. Мое дитя — новый Рыцарь Тени? Пусть тогда Король Тени придет сюда и защитит своего Рыцаря!
— Аквитор..
— Вызывайте!
— Серен. Меня достаточно. Против Странника. Против любого дурака, который посмеет приблизиться.
— Бессмыслица.
— Тем не менее.
Она смотрела на него, не в силах скрыть недоверие и ужас.
— Аквитор, в городе есть иные силы. Древние, благие, но тем не менее опасно могущественные. Если я призову их на подмогу, это облегчит ваше беспокойство? Если они защитят вашего сына?
«Сына. Красноглазая повитуха была права». — Они послушаются вас?
— Я надеюсь.
Миг спустя она кивнула. — Отлично. Но, Цеда, после этой ночи… я буду говорить с Королем Тени.
Он вздрогнул: — Боюсь, разговор получится неудовлетворительный, аквитор.
— Это мне решать.
Багг вздохнул: — Так и будет, Серен Педак.
— Когда вы призовете друзей, Цеда?
— Уже призвал.
* * *
Лостара Ииль сказала, что там соберутся одиннадцать человек, не считая самого Скрипача. «Безумие. Одиннадцать игроков для чтения». Бутыл поглядывал на Скрипача, пока они шли по улице в сопровождении двух женщин. Сапер выглядит больным, под глазами круги, рот скривился в гримасе. Черные корни волос делают серебристую шевелюру и бороду похожими на ауру, на знак хаоса.
Геслер и Буян шагают сзади. Они слишком подавлены, чтобы, как бывает обычно, ругать всё и вся вокруг. «Обычно они хуже супружеской пары. Похоже, чуют неладное».
Бутыл был уверен, что моряков отличает от всех прочих людей не только кожа с золотистым оттенком. Да уж, рок обнаружил изрядную небрежность, когда выбирал именно этих людей среди стада. У Геса с Буяном едва наберется один мозг на двоих.
Маг принялся гадать, кто еще будет участвовать. Адъюнкт и Лостара Ииль, разумеется, как и сам Скрипач, и Геслер с Буяном. Может, Кенеб — он же был на последнем? Трудно вспомнить — та ночь стала каким-то размытым пятном. Быстрый Бен? Может быть. Блистиг? Ну, кислый унылый ублюдок сможет их остепенить. Или сделает всё только хуже. Синн? Боги сохраните.
— Ошибка, — бормотал Скрипач. — Бутыл… что ты сейчас чуешь? Выкладывай.
— Хочешь услышать как есть? Правду?
— Бутыл.
— Ладно. Я слишком испуган, чтобы приближаться к краю. Это старый город, сержант. Здесь есть… кое-кто. Они по большей части дремали. То есть до тех пор, пока мы не появились.
— И теперь они проснулись.
— Да. Принюхиваются. Сержант, гадать сейчас так же глупо, как оскорблять Опоннов, оказавшись в лапах у Худа.
— Думаешь, я сам не знаю?
— А ты сможешь забить на них, серж? Просто сказать нет, или наврать, будто сила ушла?
— Вряд ли. Меня … захватит.
— И не будет возможности остановиться.
— Не будет.
— Серж?
— Что?
— Мы скоро вылезем прямо перед ними. Мы сами подставим горло — а эти типы милосердием вряд ли страдают. Так что… как нам защититься?
Скрипач метнул на него взгляд, подошел ближе. Впереди показался штаб. Они уже опаздывали. — Ничего не могу, Бутыл. Разве что голову себе снесу. Надеюсь, кое-кого из чудищ заберу с собой.
— Ты будешь сидеть на долбашке, что ли?
Скрипач поправил кожаный мешок на плече. Бутылу не потребовалось иных доказательств.
— Серж, когда мы войдем в комнату, позволь мне еще раз попытаться отговорить ее.
— Будем надеяться, что она соблюдет число.
— Ты о чем?
— Одиннадцать плохо, но двенадцать еще хуже. А тринадцать станет катастрофой. Тринадцать — несчастливое число для чтения Карт. Нам не нужно тринадцать. Что угодно кроме…
— Лостара сказала одиннадцать, сержант. Одиннадцать.
— Да. — Сержант вздохнул.
* * *
Когда раздался стук в дверь, Багг взмахнул рукой: — Позвольте представить их, аквитор.
Она кивнула. Он встал и пошел открывать новым гостям.
Серен услышала голоса, подняла глаза. Цеда вернулся в сопровождении двух голодранцев, мужчины и женщины. Едва они встали посреди гостиной, на Серен накатила волна запахов: пот, грязь, перегар. Ошеломленная этакими ароматами, она боролась с желанием убежать.
Мужчина осклабил зеленоватые зубы под огромной бульбой красного носа: — Приветик, Майхб. Выпить будет что? Да ладно! — Он поднял в темной руке глиняную фляжку. — Любимый мой сосуд. Чаши найдутся?
Багг поморщился. — Аквитор, это Урсто Хобот и Пиношель.
— Мне чаша не нужна, — сказала Серен обыскивавшей буфет женщине.
— Как скажешь, — брякнула Пиношель. — Но от тебя проку в нашей компашке не будет. Типичное дело. От брюхатых проку нет. Вечно носятся с пузом словно с божьим даром. Но красивая ты корова…
— Хватит этой чепухи. Багг, прогоните их. Сейчас же.
Урсто подошел к Пиношели и ударил в висок: — Веди себя, ты! — Затем он улыбнулся Серен: — Она завидует, понимашь? Мы пробвали и пробвали. Да только она старая мощинистая кошелка, да и я ж не лучше. У меня отвисает похлеще ее титьки, да и похоти давно нет. Все, что могу — капать и капать и капать. — Он подмигнул. — Конешно, если б мы с тобой, тогда другое дело…
Пиношель фыркнула: — Ну, от такого приглашения любая скинет, брюхатая или нет!
Серен сверкнула глазами на Багга: — Вы что, пошутили?
— Аквитор, это остатки древнего пантеона, которому поклонялись первоначальные жители здешних мест, селения которых погребены в иле под Летерасом. На самом деле Урсто и Пиношель — самые первые, Господин и Госпожа пива и вина. Они явились к бытию как результат появления сельского хозяйства. Пиво предшествовало хлебу, было первым продуктом земледелия. Оно чище воды и очень питательно. Первые виноделы пользовались дикой лозой. Эти существа — стихийные силы истории человечества. Были и другие: приручение животных, первые орудия из камня, кости и рога, рождение музыки, танца, сказительства. Живопись на каменных стенах или на коже. Критические, глубочайшие моменты развития.
