Как чудесно все изменилось бы, если бы только она знала, что он тоже здесь, в этой дикой стране, и ищет ее! Тогда было бы, для чего жить, и была бы надежда на помощь! Мысль, что он умер, не могла уместиться в ее сознании. Она не могла себе представить, что это огромное тело, эти могучие мышцы навсегда оцепенели в мертвом покое. Неужели он в самом деле умер? Верить этому или нет? Но для неверия не было оснований. Если бы Роков сказал ей, что Тарзан умер, она, конечно, сочла бы это ложью без малейшего колебания. А зачем было М'ганвазаму обманывать ее? Джэн, конечно, не могла знать, что последний говорил просто по наущению Рокова.
Они достигли колючей изгороди, которой был окружен лагерь Рокова. Там царило какое-то смятение. Джэн не знала, что это значит, но, очевидно, случилось что-то особенное и притом крайне неприятное для Рокова: все лицо его исказилось от злобы. Немного позже по обрывкам разговоров она догадалась, что за время его отсутствия несколько человек из его отряда бежали, захватив большую часть припасов и снаряжения.
Излив свою ярость на оставшихся, Роков вернулся к Джэн, которую охраняли двое белых матросов. Он грубо схватил ее за руку и потащил к своей палатке. Джэн изо всех сил отбивалась, стараясь вырваться, а матросы стояли в сторонке и потешались над интересным зрелищем. Видя сопротивление Джэн, Роков ударил ее несколько раз по лицу и в полусознательном состоянии втащил ее в палатку.
Слуга зажег лампу, а затем, по знаку своего господина, вышел. Джэн упала на пол посреди палатки. Немного придя в себя, она быстро обвела глазами внутренность палатки, не упуская из вида ни малейшей подробности.
Роков приподнял ее с пола и потащил к походной кровати. На поясе у него висел большой револьвер. Джэн видела его. Она ждала удобного случая овладеть этим оружием. Она сделала вид, что лишилась сознания, но через полузакрытые веки продолжала следить за Роковым. Воспользовавшись ее «обморочным состоянием», Роков отнес ее на кровать; но вдруг какой-то шум снаружи заставил его оглянуться.
Удобный случай, наконец, представился: ловким и быстрым движением Джэн выхватила револьвер. Когда испуганный взгляд Рокова повернулся к Джэн, она подняла револьвер и изо всей силы ударила им насильника между глаз. Роков как сноп повалился на землю и потерял сознание. Молодая женщина легко вздохнула: она была спасена от мерзких объятий!
Шум, привлекший внимание Рокова, продолжался. Джэн боялась, что сию минуту сюда войдет слуга и увидит, что случилось. Она быстро подошла к столику, на котором стояла чадившая лампа, и потушила ее. Очутившись в полном мраке, она стала обдумывать дальнейший план действия.
Она была во враждебном лагере. А за пределами этого лагеря лежали дикие джунгли, населенные страшными хищниками и еще более страшными людьми. Было слишком мало шансов, что ей удастся остаться в живых среди всех этих опасностей. Но мысль, что она уже прошла невредимой через столько опасностей и что где-то там далеко ожидает сын, придала ей решимость. Что бы ни случилось, что бы ей ни грозило, она все-таки постарается пересечь эту страну ужасов и выйти к свободному океану…
Палатка Рокова стояла почти в центре лагеря. Вокруг нее стояли палатки его белых спутников и туземцев. Пройти мимо них и пробраться сквозь колючую изгородь казалось задачей почти невыполнимой; но другого выхода у нее не было. Оставаться в палатке до тех пор, пока ее не обнаружат, было нелепо. Это погубило бы все то, что она уже сделала для завоевания своей свободы.
Крадущимися шагами подошла она к стене палатки и ощупью искала двери, но их не было. Тогда она вернулась к лежащему Рокову, ощупью отыскала у пояса рукоятку ножа и прорезала им полотно палатки. Снаружи она остановилась. С облегчением она увидела, что в лагере уже все спали. Только один часовой сидел на противоположной стороне изгороди. Стараясь идти таким образом, чтобы палатки скрывали ее от глаз часового, она подошла к колючей изгороди.
Из мрака джунглей доносились ей таинственные жуткие ночные звуки и грозное рычание львов. С минуту она колебалась. Мысль о хищниках приводила ее в ужас. Здесь в темноте их голоса казались особенно страшными. Но минута колебания прошла – Джэн энергично потрясла головой и начала раздирать колючую бому своими нежными руками. Она не обращала внимания на раны и кровь. Часовой на другом конце лагеря ничего не видел и не слышал, и она продолжала работать, пока не проделала в изгороди достаточно большое отверстие, через которое она могла пролезть.
И вот она очутилась уже по ту сторону изгороди. То, что осталось позади, было хуже, чем смерть. Впереди ее тоже ожидала верная смерть, но, во всяком случае, это была быстрая, милосердная и чистая смерть. Без сожаления и колебания она отошла от лагеря, и минуту спустя ее скрыла таинственная темнота джунглей.
Тамбуджа повела Тарзана по извилистой тропе к лагерю Рокова; она шла очень медленно: ее старые ноги плохо уже служили ей. Поэтому гонцы, посланные М'ганвазаном для того, чтобы предупредить Рокова о прибытии Тарзана, пришли в лагерь значительно раньше Тарзана и его спутницы.
Гонцы застали лагерь белого человека в полном смятении. Роков был найден раненым и в бессознательном состоянии в своей палатке. Когда он пришел в себя и увидел, что Джэн Клейтон скрылась, он пришел в ярость. Вне себя от бешенства, он бегал по лагерю с винтовкой и грозил пристрелить туземных часовых, по оплошности которых молодой женщине удалось бежать. В конце концов его же подчиненные матросы обезоружили его из опасения, что и последние туземцы разбегутся от страха.
Между тем прибыли гонцы М'ганвазама. Едва они успели передать Рокову свое сообщение, как прибежали два других гонца. Они еле дышали от быстрого бега и, волнуясь, сообщили, что произошло страшное событие: белый великан убежал ночью от М'ганвазама и теперь идет к лагерю белых, чтобы отомстить своим врагам.
В лагере поднялась страшная тревога. Чернокожих охватил панический страх при одной мысли о близости «белого дьявола» с его бандой свирепых зверей. Этот почти мистический страх был так велик, что дикари попрятались где попало: в лесу, на прибрежье, в кустах, на деревьях. В лагере вскоре не осталось никого из негров. Но, несмотря на всю поспешность, они не забыли захватить с собой все, наиболее ценное, что было в лагере у Рокова.
Таким образом Роков и его семь матросов были и ограблены, и покинуты туземными работниками. Видя свое безвыходное положение, Роков, как всегда, со злобой накинулся на своих спутников, обвиняя их одних во всем происшедшем. Но на этот раз матросы вовсе не были расположены сносить его оскорбления и ругательства. Тиранические выходки и бешеный характер Рокова довели его подчиненных до того, что они стали открыто возмущаться. И даже более того: один из матросов вытащил в пылу гневных пререканий револьвер и выстрелил в Рокова. Хотя он и промахнулся, но все-таки выстрел произвел на Рокова сильное впечатление; попросту говоря, он перетрусил и поспешил к себе в палатку.
