Надо было разбираться.
— Ну? — сердито посмотрел он на профессора. — Мне клещами из вас слова вытягивать или сами скажете.
— Вот с этим! — профессор, не скрывая вдруг прорезавшейся у него на лице откровенной злобы резко потыкал в листки бумаги перед собой пальцем. — Вот с этим дерьмом нам труба.
— Ещё целых семь здоровущих крепостей на месте наших будущих заводов, как они это хотят, мы не потянем.
— Ты ведь понял, — гневно посмотрел он в глаза Сидору. — Ты ведь всё понял, что это значит.
— Козе понятно, — равнодушно пожал плечами Сидор. Причин самому волноваться он пока не видел. — Пытаются задавить неожиданно возникшего конкурента.
— И у них это получается, — улыбнулся он.
Сидор вдруг почувствовал облегчение. Стала понятна вспышка профессора.
Чтобы профессор раньше ни говорил, но видимо программа широкого алкогольного строительства всерьёз захватила и его. Видать нешуточно увлекла, раз он так бурно прореагировал на её провал. А что это фактический провал, Сидор ничуть не сомневался. Строительство ещё семи крепостей, как насчитал ему только что профессор, им точно не потянуть. Тут он был полностью с ним согласен.
Семь штук они бы и раньше не потянули, до получения требований Совета, даже на уровне курных землянок, но одну…, хотя бы одну, попытаться всё же стоило. Даже сейчас.
— Думаю не всё так плохо, — перебил он что-то вновь забурчавшего себе под нос старика. — Про семь заводов, я как-то и не думал с самого начала. Честно говоря, такое число даже в голову мне не приходило. А вот один заводик, совмещённый к тому ж: и ликёроводочный, и пивоваренный в одном флаконе, попробовать запустить надо.
— Правда, в этом случае и габариты крепости значительно вырастут. Тут уж парой землянок не обойдёшься. Но…, - пожал он плечами. — Одна головная боль, всё же не семь.
— "Ага! — тут же вспомнилось ему. — Если вспомнить во что мы уже ввязались, то тут не семью проблемами пахнет. Одна только подготовка к разработке Пашиного серебряного рудника чего стоит".
Продолжение проблем… *
История с новыми водочными заводами получила продолжение буквально пару дней спустя, когда вся Компания, все вместе в очередной раз собрались в городском доме — старой, уютной землянке Сидора с профессором.
Причиной, собравшей их всех послужили, как нетрудно было догадаться, новые рабочие, которых Маня, с завидной навязчивостью предлагала всем на работы.
— Кто-нибудь ещё раз говорил с этими, не к ночи будет сказано, сектантами, — обратился Сидор ко всем стразу. — Они согласны работать? У нас, но на наших условиях?
— Да куда они денутся, — расплылся в довольной улыбке Корней. — Как и договаривались, предложил им устроиться рабочими на строительство нашего ликёроводочного завода. Они для порядка поломались, а потом ничего. Стоило только надавить, — ехидно усмехнулся он, — и тут же согласились.
— Что, вот так сразу? — скептически полюбопытствовал Димон. — Все и сразу?
По необъяснимой для самого себя причине, к этим, навязываемым Машей сектантам Димон испытывал совершенно необъяснимую, но от того не менее стойкую сильную неприязнь. Причин своего к ним крайне негативного отношения он совершенно не понимал. Но ничего с собой поделать не мог, всячески противясь попыткам Маши навязать им на шею эту группу переселенцев.
Он потому то и застрял последние дни в городе, надоедая своим бездельем Сидору с профессором у них дома, что Маша, несмотря на первый отказ, раз за разом, с завидным упорством и настойчивостью всё хотела их куда-нибудь к ним пристроить, а кроме него и, как ни странно, Сидора, её планам никто фактически не сопротивлялся.
Почему Сидор, ни с того, ни с сего, вдруг тоже встал на дыбы и в категорической форме отказался иметь с ними дело, Димон не знал. Объяснения Сидора, не менее связные и непонятные, как и его, никого не удовлетворили. Но…, спорить с ними двумя никто не стал, поскольку не видели необходимости в этом. Лишь Машка недолго сердито поворчала, что он с Сидором, мол, срывают ей всю её программу благотворительности.
Но её ворчание вся компания равнодушно пропустила мимо ушей, поскольку никого из них фактически не касалась, а люди эти были совершенно никому незнакомые.
Димон потом пытался всё же выдавить из Сидора правду, почему тот поддерживает его в его борьбе с сектантами, но успеха в своём предприятии не поимел. По той простой причине, что Сидор и сам, как он ему втихаря ото всех признался, не понимал причин такой своей неприязни. В общем, всё то же самое что и у него. Не нравятся, и всё!
Да и какая собственно Димону была разница. Главное, Сидор сорвал навязываемое Машей переселение нескольких семейств из этой компании к нему в Долину, за что он был Сидору безмерно благодарен. Хоть Димону порой и не хватало людского общения, и даже поговорить порой было не с кем целыми днями, кроме рыжего мохнатого шкодника, но и таких соседей у себя под боком он категорически не желал.
Не нравились они ему чем-то. Глаза у них были какие-то… нехорошие, рыбьи.
Да и это их настойчивое желание взяться за обработку их земельных наделов, как будто вокруг не было никакой другой свободной земли, не нравилось Димону. Почему? Этого он пока объяснить не мог.
Ну не нравились они ему! И точка!
— Не сразу, а только после того, как я им объяснил, как в этих местах относятся к таким как они, — продолжал рассказывать Корней.
За своими мыслями Димон как-то пропустил что тот говорит.
— Они достаточно прониклись после моей речи, и им срочно понадобились деньги на обратный проезд куда-нибудь в западные баронства, где таких как они очень любят. Особенно их впечатлили истории о местных ящерах, к месту рассказанные.
— Вот сразу после этого им деньги и понадобились. И срочно, — усмехнулся он. — Так что до начала навигации у нас есть почти шестьсот человек рабочих, готовых уже чуть ли не на любые работы. Лишь бы платили. По-моему, это замечательно.
— Но, — Корней поднял вверх палец, — в каждой ложке мёда, есть бочка дёгтя. Как я раньше и говорил, они работают только возле крепости и ни шагу в сторону.
— Вы бы видели, — покачал он головой, — какие это трусы. В какой шок их привёл Васятка, когда стал хвалиться выбитыми зубами от скелета ящера из пещеры Димона. А когда ещё и череп притащил…, - Корней искренне, заливисто расхохотался. — Вот же стервец маленький, и когда только успел туда слазить.
— "Жили на границе и до сих пор боятся ящеров? — ленивая, смутная мысль ворохнулась на краю сознания Сидора. — Бред какой-то".
— Как только этот стервец Васятка понял, что они любого шороха боятся, так и часа не проходит, чтобы он чем-либо их не напугал. И вот же фантазёр. Такого напридумает, что те от страха трясутся не переставая. В такой раж вошёл, что жуть берёт, до чего у парня буйная фантазия.
