– Да зачем тебе это? – поджала губы та. – Он на тебя и смотреть-то не станет! Даром ты по нему сохнешь, глупая!
Вокруг засмеялись.
– Сама ты глупая! Знаю, Фалда своего ждёшь не дождёшься! Не терпится?.. – тотчас огрызнулась младшая. – А мне уже про мастера Холбутлу и спросить нельзя!
Смех усиливался.
– Ишь, какая бойкая! Самого маленького выбирает! Чтоб, значит, удобнее было… (послышалось двусмысленное хихиканье). А не рано ли тебе, красотка? Подросла бы сначала, а?
– Маленького, да удаленького! – ухмыльнувшись, прошамкал беззубый дед. Годы согнули его спину, но не стёрли с лица многочисленных шрамов – этот бывалый воин стоял в своё время на Исене… – Он у короля Эодрейда мало не лучший!
– Вот и я говорю, – подхватила какая-то женщина, – Эовин всегда о героях мечтала!
Но смутить девушку оказалось не так-то просто.
– О ком хочу, о том и мечтаю, и спрашивать ни у кого не стану! – сердито выпалила она, резко откидывая назад тяжёлую косу. – А Холбутла – герой, это все знают! Мама мне про него рассказывала – он ещё на Исенской дуге отличился! И в Эдорас первым ворвался!
– Верно, верно, – кивнул старик. – Храбрости он непомерной! И откуда только берётся… Так взглянешь – одним взмахом зашибёшь! Ан не тут-то и было…
– А говорят, у сородичей его, которых гондорцы «половинчиками» зовут, своё волшебство имеется, говорят, они исчезать умеют, а ещё такое заклятье знают, что стрелы у них завсегда в цель летят! – затараторила женщина.
– Будет болтать-то! – неодобрительно покачал головой дед. – Тоже выдумала – волшебство какое-то! Нет в них никакого волшебства и никогда не было. А разговоры все эти пошли, потому как лучше мастера Холбутлы и впрямь никто стрелы бросать не умеет!.. Э… э, погодите, балаболки! Эовин! Ты спрашивала – вот он, твой Холбутла!
В широко распахнутые врата Хорнбурга входил бравым шагом полк пеших лучников. Война безжалостно проредила их строй, во всём полку осталось не более трёх сотен воинов. Маршировали они тем не менее бодро, а впереди всех нешироко, но быстро шагал низкорослый командир. Несмотря на жару, он не расстался ни со шлемом, ни с доспехами – похоже, для него они превратились в подобие второй кожи. На широком поясе воина висел недлинный меч, по обычным людским меркам – просто кинжал, лишь более широкий. За спиной начальника стрелков виднелся колчан со странным, белого цвета луком. Оружие это уже успело прославиться от Пригорья до Исены, от Эдораса до Мордора – знаменитый лук Холбутлы, из которого он попадал в брошенную изо всех сил вверх монету или пробивал птичий глаз в полной темноте.
За командиром Холбутлой двигались шеренги воинов – по шести в ряд. Полк снискал большую славу: благодаря меткости его стрелков роханская армия смогла с налёту взять сильно укреплённый Тарбад – важнейший южный оплот захвативших Арнор истерлингов. Ни один из защитников не смог высунуться из бойницы: воздух заполнила колючая свистящая туча, и, касаясь тел, она волшебным образом оборачивалась торчащими из окровавленной плоти простыми деревянными древками. Казалось невозможным, что смертные, не эльфы, могут стрелять так быстро и метко, но все знали, что мастер Холбутла не даром ест свой хлеб и не зря гоняет новобранцев до седьмого пота. В полку были собраны лучшие стрелки роханских земель, они могли запросто остановить любую атаку. В тяжёлой Тарбадской битве, когда удача отвернулась от Эодрейда, полк Холбутлы упёрся насмерть, перекрыв дорогу уже набравшей разбег истерлингской коннице, защитив оголённый бок войска, и продержался до тех пор, пока не подоспел хирд Дори Славного… Полк стоял по колено в крови, а перед его строем громоздился скользкий вал из конских и человеческих тел, весь утыканный длинными серооперёнными стрелами роханских удальцов… Об этом знали, и об этом помнили.
Полк мастера Холбутлы миновал ворота крепости. Там, на зелёной траве Хелмского ущелья, толпились те, кто пришёл встретить ратников. Все кричали разом – кто-то надеялся увидеть в строю родное лицо, выкликая по имени мужа, брата или сына, кто-то просто орал «Наши!» или «Победа!»; визжали и вопили дети.
– Мастер Холбутла-а! – подпрыгивая, закричала девчонка со звонким именем Эовин, названная так в честь знаменитой девы-воительницы, сокрушившей вдвоём с далёким предком мастера Холбутлы самого Короля-Призрака на Пелленорских полях.
Низенький командир лучников услышал переливающийся серебром голос девушки и, улыбаясь, повернулся. Когда-то он, верно, был румян, круглощёк и русоволос; а теперь почти все волосы стали снежно-белыми от ранней седины, щёки ввалились, над переносицей пролёг застарелый шрам. Серые глаза потеплели; давно застывший в них холод, свойственный бывалым воинам, на время отступил.
– Привет и спасибо за встречу! – крикнул в ответ командир лучников.
– Слышала?! Слышала?! Он ответил мне! А ты говорила – и не посмотрит! – Эовин показала язык недовольно отвернувшейся старшей сестре. – Спорим, что я станцую с ним после сегодняшнего пира!
– Совсем в уме повредилась девка, – лицемерно вздохнула женщина рядом, та самая, что утверждала, будто сородичи Холбутлы владеют магией, но её желчь пропала даром – дерзкая девчонка скорчила ей рожу и ловко, точно ящерка, скользнула прочь сквозь толпу.
За полком лучников шла тяжёлая панцирная пехота. Её с большим трудом возродили в Рохане совсем недавно, переняв частью у гномов, а частью у истерлингов; Вестфольд, чья фаланга каменной плотиной запирала путь бурному половодью ангмарцев и истерлингов на Исенской дуге, лишился в том кошмаре всех до единого бойцов.
Пеший полк был почти вдвое многочисленнее стрелков и возглавлялся двумя тоже невысокими, но очень широкоплечими воинами. Ростом они были по плечо роханцам, зато руки их толщиной и силой могли соперничать с медвежьими лапами.
– Гляди, гляди – гномы! – зашумели в толпе.
– Что, те самые? Рыцари Торин и Строри?
– Разуй глаза, кибитка! Кто ж ещё? Кто у короля полками панцирников командует? Эге-гей! Тангарам преславным – привет!
Один из командиров-гномов на ходу повернулся к крикнувшему.
– И тебе привет тоже! – гаркнул он так, что у всех без исключения заложило уши. – Ну как, всё тут у вас готово? Пива наварили?
– Наварили, наварили! – отозвался целый хор голосов. – Будет чем жажду утолить!
– Вот и славно! – заметно оживился второй гном, пониже ростом. – У меня горло ну прям-таки совсем пересохло! Если на мою долю меньше полновесной бочки достанется – обижусь смертельно!
И воины, и встречавший люд захохотали.
– Да там и пять бочек на брата будет, и шесть даже! – крикнул кто-то.
