Звякающая музыка разносилась над водой, пока флотилия парусов плыла по течению, неся тех немногих, чьи кошельки были полны золота. Мимо него проплыла одна из самых больших лодок, украшенная причудливой резьбой, шелковыми парусами и светильниками в форме луны во всех ее фазах. Кажется, лишь богатым было обеспечено столь близкое общение с таинственной госпожой озера.
Но это была ночь не только для тех, у кого были деньги. Повсюду на берегу факелы и красочные фонари ярко озаряли кромку воды, освещая путь другим участникам церемонии. Несколько детей уже плескались на мелководье, слишком возбужденные, чтобы ждать. Их голоса отдавались эхом, словно звонкие колокольчики, вызванивающие радостно и восторженно. Запахи от сотен походных костров наполняли свежую ночь ароматами жаркого и благоуханного тушеного мяса. .
Грешюм выпрямился, зная, что его долгое ожидание близится к концу. Луна подошла к своей высшей точке.
— Рукх!
Коротышка-гоблин выполз на брюхе из-под куста.
Они прошли несколько шагов к их уединенному участку берега. Грешюм позаботился о том, чтобы никто не нарушал их одиночество, при помощи маленького отталкивающего заклятья, которым окружил этот клочок земли, вдающийся в озеро.
Маленьким кинжалом он выковырял глину, запечатывавшую верхушку его посоха из пустотелой кости. Его губы двигались в тихом заклинании. Он прикоснулся к магии в крови новорожденного, чистой жизненной силе младенца. Она была в его власти.
Толпа вокруг озера притихла. Где-то вдалеке заплакал младенец. Чувствовал ли он кровь своего брата?
Грешюм протянул посох, указывая открытым концом кости на широкое озеро. На поверхности воды продолжало сиять отражение луны, но, когда она достигла высшей точки, вступила в действие магия этой ночи. Отраженный лик луны начал сиять ярче, почти слепя тех, кто смотрел на него. Его сияние распространилось по всему озеру, превратив темные воды в серебро.
В толпе поднялся крик. Как один, все участники церемонии бросались в воду; некоторые голые, некоторые одетые, молодые, старые. Некоторые входили в воду тихо, некоторые с просьбами, обращенными к небесам.
Грешюм просто улыбнулся — и приступил к последней части своего колдовства.
Он опустил кончик посоха к озеру и пролил зачарованную кровь на сияющие воды. Пятно распространилось от его отмели. Никто не заметил богохульства, осквернившего церемонию. Все были слишком заняты собственными сокровенными желаниями.
Тонкая пленка крови разрасталась, простираясь к центру озера.
Никто не знал, что воды Лунного озера пропитаны стихийной магией чистого света, превращающей его в источник силы, который наполнялся только одной ночью, когда луна занимала идеальную позицию по отношению к воде, чтобы впитать ее серебристую магию. Озеро становилось чашей безграничной силы, энергии из самой Пустоты.
Но с восходом этот эффект быстро сходил на нет. Лунная энергия не может сосуществовать с жгучим солнцем. И Грешюм не позволит этой купели энергии растратиться впустую, когда у него столь могущественные враги.
Он коснулся кончиком посоха пятна на воде, произнося заклинание, чтобы втянуть силу озера в пустотелую кость. По мере того как посох наполнялся силой, в тысячи раз превышающей его собственную, пятно продолжало распространяться по озеру. Возможно, потребуется целая ночь, чтоб вобрать всю силу.
Губы Грешюма сложились в жесткую улыбку.
Далеко слева группа шумных купальщиков заметила темное пятно, плывущее к ним. По мере того, как серебряные воды обращались в черные, песни и веселье сменялись воплями и криками.
Грешюм наблюдал, как жизненная сила этих людей, погруженных в стихийную силу воды, вырывается из их подвергающихся мучениям тел. На какой-то миг можно было увидеть, как их жизненная энергия пытается ускользнуть: призраки, сотканные из лазурного света, скользили по темной поверхности, прежде чем быть поглощенными, затянутыми в зачарованные воды.
Пока Грешюм продолжал вытягивать эту энергию, другие купальщики были накрыты волной тьмы. Пятно захватило баржу с лунными светильниками. Крик страдания вырвался у капитана обреченного судна. Его подопечные, уже наслаждавшиеся купанием, остались глухи к его зову. Они были поглощены тьмой. Даже когда корабль начал тонуть, его корпус не дрейфовал по течению ровных вод, а плавно ушел под море темной магии.
Грешюм глухо рассмеялся. Он оценил искренний звук собственной радости. С этой силой никто здесь не сможет нарушить его планы.
Резкий крик принесся с дальнего берега:
— Посмотрите на луну!
Грешюм поднял взгляд в ночные небеса, и его улыбка погасла. Лик луны сиял так же ярко, как и прежде, но теперь темно-красный шрам отмечал его центр и расходился ручейками наружу.
— Луна кровоточит! — закричал кто-то.
Грешюм смотрел, как пятно начинает стекать к озеру.
— Что это за магия? — пробормотал он. Это не было результатом его заклинания. А если нет, тогда чьего же?.. Он вспомнил веселье Шоркана.
— Этот ублюдок…
Он вытащил свой посох из воды, приготовившись либо сражаться, либо бежать. Повсюду вокруг озера эхом отдавались крики:
— Луна! Луна!
* * *
— Что случилось с луной? — спросил Эррил. Он шагнул вплотную к Елене, глядя, как она нахмурилась, смотря в вечернее небо.
Она наклонилась к нему.
— Я не знаю.
Прямо над их головами полная луна кровоточила огненно-красными подтеками. Они, казалось, стекают к ним.
— Искажение, похоже, идет нисходящим потоком к потоку призрачной энергии, исходящей от дерева, — сказала Елена. — Назад, к нам.
Мерик стоял рядом с Нилан. Она баюкала свою лютню, прижав ее к груди, лицо, поднятое вверх, выражало ужас. Арлекин и Джоах присоединились к ним, хмурясь на ночное небо.
Единственный, кто не обращал внимание на зрелище вверху, был маленький Родрико. Он продолжал петь своему дереву, в то время как пылающие цветки продолжали излучать свою тьму и сияние с чистым фиолетовым блеском.
— Это делает мальчик? — спросил Эррил. — Нам остановить его?
Нилан услышала его вопрос.
— Нет. Он должен закончить ритуал.
— Это не может быть вина мальчика, — сказал Мерик. — Что-то еще не так.
— Что? — спросил Эррил.
— Я знаю способ выяснить, — сказала Елена. Она сдернула сумку со своего плеча. — Кровавый Дневник.
Она вытащила том из сумки. Позолоченная роза на его кожаном переплете сияла ярким серебром, не уступая лунному свету. Елена приготовилась открыть книгу.
Эррил протянул руку, положив ладонь на сияющую розу.
