И, тем не менее, как мы ни прогибаемся под поставщиков, завод фактически стоит. Можно, конечно, обманывать себя, закрывать на это глаза, придумывая разные причины, отговорки, но факт имеет место быть, — неожиданно с тяжёлым вздохом, тихо добавила она.
— Так может, ты расскажешь поподробнее, что у вас здесь происходит? — внимательно посмотрев на неё, тихо спросила баронесса. — Если ничего и не посоветую, так хоть выговоришься.
— Видишь ли, Изабелла, — медленно проговорила Маша, посмотрев баронессе прямо в глаза. — Надеюсь, ты не будешь возражать, если я буду обращаться к тебе по имени?
— Не буду, — кивнула головой Изабелла. — Раз уж нам приходится тесно общаться, то лучше и обращаться друг с другом по имени.
— Хорошо, — согласно кивнула Маша. — Тогда, слушай.
— Основных условий нашего договора с поставщиками всего лишь три. Остальные вполне рядовая мелочь.
— Первое, самое главное условие, это невозможность использования поставленного сырья до момента его полной оплаты. По принципу, заплатил — пользуйся. Не можешь вовремя заплатить — плати штраф за срыв оплаты. Второе, это десятидневный срок оплаты выполненной поставки зерна.
— Третье — это уже с нашей стороны, так сказать им в пику. Оплата поставленного зерна только в случае его полной поставки. Уж больно здесь народ оказался необязательный. То понос у них, то золотуха, то ещё что. Вот мы и настояли включить этот пункт.
И поначалу, особенно первое время сразу после сбора урожая всё шло просто великолепно. Мы сразу завезли первую партию оборудования, построили первые сараи, хуторяне тот же час привезли первые партии зерна и дело завертелось.
А потом, начались трудности. Первой всплыла проблема со сроками и пошло…
Изабелла внимательно слушала, чуть склонив вправо к плечу голову.
— Срок поставок установлен в течение года. От жатвы до следующего урожая. Но как оказалось, это можно подразумевать не как время сразу после обмолота и сбора урожая, достаточный для того чтобы выполнить взятые на себя оязательтсва перед заводом, а как долгий ленивый период от конца жатвы и вплоть до первого дня жатвы следующего года.
Видишь ли, сроки поставок ни с кем конкретно не обговаривались, поскольку, как бы с самого начала предполагалось, что все заинтересованы в скорейших поставках зерна, и естественно быстрейшего получения прибыли.
А оказалось, всё далеко не так. Оказывается, поставщики не заинтересованы в выдерживании графика поставок. Потому что для них его как такового вообще не существует. Они даже слов оказываются таких не знают — график поставок. Им важна обязательность оплаты и определённость по срокам получения денег за сырьё. Всё!
Интересная тут сложилась практика. Они заранее завозят большую часть зерна и хранят её на складах завода столько, сколько им требуется, фактически ничего за это не платя. То есть мы им по условиям договора как бы обеспечиваем хранение произведённого зерна. Дармовое заметь.
Поди, как удобно, — недовольно проворчала Маша. — Пока нет всего объёма, никто его ларь не трогает. Бывает и так, что до нужного количества партии не хватает буквально одного килограмма. Во! — раздражённо воскликнула Маша, яростно размахивая руками, — совсем, как сейчас. Амбары битком забиты зерном, но ни у одного из поставщиков договора поставок не закрыты. Завод стоит, а они какую-то часть зерна от договорного объёма не довозят месяцами, под совершенно дикими предлогами. То одно, то другое, то третье. А в последнее время вообще перестали давать объяснения. Нет, и всё. У нас убытки, а им хоть бы что. Им нужны деньги к определённому моменту. Сейчас вот, например, свадьбы у них пошли. А потом будет масленица. Вот они к началу праздников и подгадывают.
А в последнее время это стали платежи амазонкам и ящерам за контрабанду. Я иногда думаю, что именно поэтому на наш завод за все полгода его существования ни разу и не нападали, ни ящеры, ни амазонки.
Получается, что мы их как бы резервный, страховой фонд.
Или вот тебе, пожалуйста, случай, прекрасно характеризующий сложившееся положение.
Три месяца назад, Сашке Игнатову амазонки спалили хутор за какие-то его перед ними провинности. Так он перезанял два мешка зерна, что нам недопоставил и получил деньги сразу за всю партию. Ну и мы ему естественно сразу навстречу пошли, как погорельцу. На другой же день всё быстренько оплатили. Он на эти деньги живо отстроился и теперь живёт в тереме лучше прежнего. А если бы он заранее к нам не вывез своё зерно, то сейчас бы бедствовал как многие в городских казармах для переселенцев.
А после него так и пошло, — Маня в раздражении потеребила полу своего платья. — Как отрезало. Ни один хуторянин после того случая так до конца по объёмам и не рассчитался. Привозят почти всю партию, но не до конца, а как деньги дома кончаются, тут же тащат буквально один мешок, а потом нагло требуют деньги за всю партию, поставленную ещё два месяца назад. Никакого графика, никакого порядка. Полное чёрте что творится.
У них никакой головной боли с сохранностью зерна, а ты вертись как хочешь. Охрану содержи, стены крепостные строй, мельницу для них мукомольную строй, потому как своей ни одной у них в округе нет. Всё чего им здесь не хватет строй, и по первому их требованию за всё сразу плати. Прям дед Мазай, чес слово.
Как видишь, наша пунктуальность имеет ещё и обратную сторону.
Дальше больше, — возмущённо вскинулась Маша. — Естественно зерна начинает не хватать для нормальной работы и естественно мы начинаем обращаться к поставщикам с предложением воспользоваться хотя бы частью их уже завезённого зерна. Те со скрипом, но соглашаются. Но требуют чтобы мы дополнительно оплатили штрафы за использование чужого сырья до момента окончательного с ними расчёта. Приходится платить, чтоб завод окончательно не остановился.
Дошло до откровенного безобразия. Даже Голова уже включился в этот их новый заработок. Совсем недавно предложил нам заём под процент, чтобы мы расплатились с нерадивыми поставщиками в положенный срок. Каково? — Маша злыми, белыми от бешенства глазами смотрела не видя на баронессу.
— Ну и что вы ему ответили? — заинтересовавшись, Изабелла внимательно глядела на неё. — Заработал он на задержке поставок?
— Щаз! — криво ухмыльнулась Маша. — Так я ему и позволила. Кто угодно, только не он. Да и всегда можно найти скрытые резервы.
Интересное в тот момент у него было выражение лица, — невесело проговорила Маша, с задумчивым видом теребя кончик своего платья. — Не лицо, а рожа, на которой, аршинными буквами написано разачарование. Компаньён, блин!
