— Все, что я хотел сказать — мы не были готовы к такой войне, — стал оправдываться Никз. — Вы привели нас сюда, чтобы мы подавили… Как же это называлось?.. А! «Незначительный мятеж» — не так ли? Но этот мир уже восемь лет как раздираем гражданской войной! Нам вообще не следовало тут оставаться!
— Орден откликнется! — убежденно сказал Хердейн. — Придут другие. Они помогут или же отомстят за нас.
— Похоже, что Закерис не слишком в этом уверен, — заметил Хейнке. — О чем он говорил, так это о «кровавой пелене», которая накрыла это проклятое место. Его ментальные послания ушли в никуда!
— Тогда здесь будет наш последний рубеж! — заявил Хердейн. — Мы рождены для сражений и умрем во время сражения!
— За победу мы положим наши жизни, — сказал Гессарт. — Но я не уверен, что победа здесь в принципе возможна.
Гессарт сидел один в одной из многочисленных комнат священной гробницы, прилежно исполняя ритуалы поддержания в порядке своего штурмового болтера. Капитан прислонился спиной к поверхности древней, крошащейся стены, в то время как его болтер мирно покоился на коленях. Чтобы лучше видеть детали оружия, капитан снял шлем, и его резкие черты лица тут же осветило мерцание свечей, расставленных в небольших нишах по периметру комнаты. В тусклом сиянии свечей Гессарт осторожно протер куском ткани составные части своего оружия, заботливо осматривая каждую деталь, прежде чем установить ее на положенное место.
Время от времени где-то наверху раздавались мощные взрывы, сотрясающие подземелья, после чего со стен и потолков дождем сыпалась штукатурка. Мятежники продолжали артобстрел, стремясь пробить брешь в стенах подземелья — сразу после того, как космодесантники отступили с верхних этажей здания. Хоть защита ворот и казалась крепкой, люди, оборонявшие катакомбы, были измучены и, похоже, совсем потеряли веру в победу. Как только ворота будут разрушены — а это случится через два-три, от силы четыре дня, — на пути неудержимой армии мятежников не останется ничего, кроме последнего, весьма хлипкого рубежа обороны.
— Капитан! — неожиданно из дверей донесся голос Виллуша.
Он уже освободился от шлема, тяжелого заплечного ранца и массивных наплечников, из-за чего стал выглядеть необычно тощим и изнуренным — что, Гессарт знал точно, абсолютно не соответствовало действительности.
— Могу я с вами поговорить?
Гессарт поднял голову и, отложив в сторону штурмовой болтер, жестом пригласил космодесантника сесть. Однако Виллуш отказался.
— У меня есть сомнения, капитан, — сказал Виллуш.
— Наш брат-капеллан всегда готов тебя выслушать, — заметил Гессарт.
— Мои сомнения касаются как раз Хердейна, — ответил Виллуш и, так и не найдя места своим рукам, положил их себе на пояс.
— Это как же? — недоуменно спросил Гессарт.
— Я знаю, что вы запрещаете нам говорить об Архимедоне, капитан, но сейчас я должен…
— Говори, раз должен, брат, — тяжело выдохнул Гессарт.
— Спасибо, капитан, — отозвался Виллуш.
Все время, пока он говорил, его голос оставался абсолютно спокойным, а на покрытом шрамами лице застыло выражение предельной искренности.
— Мы ведь всё тогда на Архимедоне сделали правильно! В учении примарха нет ничего, что заставило бы нас бессмысленно собой жертвовать! Мы не в состоянии были далее защищать от врага тот космический порт. Его необходимо было разрушить!
— Я не нуждаюсь в оправдании своих действий! — гневно воскликнул Гессарт. — Что я вам говорил все это время? Тысячи могут погибнуть, но ведь не за просто так! Если бы отступники захватили порт, они оказались бы в состоянии произвести небывалые разрушения и развязали бы неслыханный террор!
— И все же магистры ордена расценили наши действия как ошибочные, — продолжил Виллуш. — Нас наказали за такое решение, и наказание привело нас на эту планету…
— Неудачное стечение обстоятельств, не более, — покачав головой, произнес Гессарт. — В том, что мы попали сюда, нет никакого божественного провидения, — просто случайный выбор места, из-за причуд астропатической связи.
— Я согласен, капитан, — кивнул Виллуш. — И все же, когда вы уходили, Хердейн прочел нам целую лекцию. Он сказал, что всем нам вскоре придется положить жизнь на алтарь победы к вящей славе нашего ордена.
— Возможно, и придется, — ответил Гессарт. — Пока я не вижу, как сможем мы выйти из столь затруднительного положения. Вокруг нас миллиарды врагов. Миллиарды, Виллуш! По всей вероятности, Хердейн довольно точно описал наш удел.
— Но он ведь не просто предполагает, он страстно этого хочет! — возразил Виллуш, чье лицо, по мере того как он говорил, все более оживлялось. — Он собирается забрать у нас наши жизни, как в наказание за Архимедон. Его с нами не было, и все же он считает, что приговор ордена свидетельствует, что там мы покрыли себя несмываемым позором. Он не стремится к победе, он стремится к тому, чтобы мы искупили кровью свои прегрешения!
Не успел Гессарт ответить, как дикий вопль эхом разнесся по каменному лабиринту. Кричал Закерис. Капитан рывком встал на ноги и выскочил из комнаты. Виллуш следовал за ним по пятам. Быстрым шагом оба проследовали по петляющим коридорам гробницы, держа курс на источник криков, которые не прекращались ни на секунду. Когда они наконец достигли комнаты Закериса, Гессарт обнаружил там большинство своих воинов.
Темную комнату освещала одна-единственная, уже оплывшая свеча, которая стояла в нише. Среди столпившихся космодесантников, склонясь к земле, стоял Никз, и голова библиария безвольно покоилась на его бронированном наколеннике. Энергетические флюиды, мерцая, срывались с его губ, когда он бессвязно кричал, однако во всем остальном тело библиария было абсолютно неподвижно. Тут Гессарт заметил, что из десен Закериса все время, пока он истошно вопил, сочилась густая кровь.
— Что происходит? — потребовал объяснений Хердейн, входя через дверь в другом конце комнаты.
— Да я вот только что обнаружил… — начал было объяснять Никз, но тут глаза у Закериса открылись, и вырвавшийся из него мощный заряд энергии сбил могучих космодесантников с ног.
Никз был отброшен к стене и, ударившись об нее, ошеломленный, рухнул на холодные плиты. Когда Астартес с трудом поднялись, библиарий уже был на ногах. Глаза его полыхали малиновым огнем, а с оскаленных зубов капала кровь.
— Кровавая завеса раздвигается!.. — прошептал Закерис. — С той стороны к нам прорывается враждебное царство… Его легионы уже стоят у границы миров… Как громко звонят колокола Хаоса!
