Грэм Макнилл - Герои космодесанта

Сорок первое тысячелетие. Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Терры. Он — Повелитель Человечества и властелин мириадов планет, завоеванных могуществом Его неисчислимых армий. Он — полутруп, неуловимую искру жизни в котором поддерживают древние технологии, ради чего ежедневно приносится в жертву тысяча душ. И поэтому Владыка Империума никогда не умирает по-настоящему.

Даже в своем нынешнем состоянии Император продолжает миссию, для которой появился на свет. Могучие боевые флоты пересекают кишащий демонами варп, единственный путь между далекими звездами, и путь этот освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его на бесчисленных мирах. Величайшие среди его солдат — Адептус Астартес, космические десантники, генетически улучшенные супервоины.

У них много товарищей по оружию: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы Планетарной Обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на все старания, их сил едва хватает, чтобы сдерживать извечную угрозу со стороны ксеносов, еретиков, мутантов и других, более опасных врагов.

Быть человеком в такое время — значит быть одним из миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить.

Забудьте о достижениях науки и технологии, ибо многое забыто и никогда не будет открыто заново.

Забудьте о перспективах, обещанных прогрессом, о взаимопонимании, ибо во мраке будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечная бойня и кровопролитие да смех жаждущих богов.

Прокатившись по полу, голова остановилась, и остекленевшие глаза мертво уставились на посетителей бара: один быстрый удар ребром ладони, смертоносный, как клинок, — и голова воина слетела с плеч, прежде чем он успел прорычать до конца свой вызов.

Однако тело продолжало стоять: убийца сжимал край заляпанного алым нагрудника в сером мосластом кулаке. Под головой скопилась лужа крови. Кровь била и из обрубка шеи. Неожиданно ноги трупа задергались, словно он все еще пытался ускользнуть от судьбы. Отпустив нагрудник, убийца отвернулся, и тело с грохотом обрушилось на покрытый слоем золы и пыли пол.

Убедившись, что больше ничего интересного не будет, завсегдатаи бара вернулись к своей выпивке и козням — ибо в подобных местах собирались лишь те, кто вынашивал планы мести, убийства, грабежа и насилия.

Хонсю из Железных Воинов не был исключением. Кровавая демонстрация, только что устроенная его чемпионом, ознаменовала первую ступень грандиозного замысла.

Воздух в зале сгустился от вони горелого масла и интриг. Клубы дыма возносились к тяжелым стропилам, которые, судя по их виду, некогда были частью космического корабля. Неровные кирпичные стены поддерживали крышу из гофрированного железа. Сквозь щели и пулевые отверстия пробивались острые и резкие, как ослепительно-белое небо Медренгарда, световые лучи.

Убийца слизнул с ладони кровь. Хонсю ухмыльнулся: он успел изучить это существо достаточно хорошо, чтобы заметить в блеклых глазах и напряженной позе желание продолжить бойню. Оно называло себя Новорожденным и носило потрепанную броню тускло-серого цвета. Его наплечники окаймляли желтые и черные полосы, а на широкие плечи наброшена была мантия цвета охры из грубой ткани. Существо походило на Железного Воина во всем, кроме одного: лицо ему заменяла кожаная маска, в точности повторявшая черты человека, которого Хонсю собирался однажды убить. Сшитое из кожи умерщвленных пленников, лицо Новорожденного было ликом полуночного убийцы, ужаса, крадущегося во мраке и омрачающего сны боязливых.

Существо обернулось к Хонсю, и тот при взгляде на валявшийся на полу труп почувствовал отзвук восхитительного возбуждения.

— Отличная работа, — осклабился Хонсю. — Бедный ублюдок даже не успел договорить свое оскорбление.

Пожав плечами, Новорожденный уселся за стол напротив него:

— Он был никем. Просто воин-невольник.

— Верно, но кровь из него хлестала не хуже, чем из любого другого.

— Как бы после этого убийства ты не стал «любым другим» для его хозяина, — откликнулся Новорожденный.

— Хорошо, что ублюдок сдох сейчас, а не после того, как мы его завербовали и он подвел нас в бою, — прокричал Кадарас Грендель с другого конца стола, опрокинув в себя кружку ядовитого пойла. — Если в ближайшие дни нам предстоит серьезная драка, не хочу, чтобы под ногами путалась всякая шваль.

Грендель был жестокой скотиной, закованным в броню убийцей, которого радовали лишь кровь и страдания ближних. Когда-то он сражался на стороне одного из враждебных Хонсю Кузнецов Войны, но после поражения быстро сменил хозяина. Несмотря на это, Хонсю прекрасно осознавал, что Гренделя удерживает у него на службе лишь обещание грядущей резни и что преданности от негодяя стоит ждать не больше, чем от сидящего на цепи волка. Рубцы и рытвины шрамов изуродовали его и без того грубую физиономию. Короткий ирокез довершал картину.

— Можете мне поверить, — сказал воин, сидевший рядом с Гренделем, — Жатва Черепов быстро отсеет всю шваль. Только самые сильные и жестокие доживут до конца.

Хонсю согласно кивнул:

— Тебе ли не знать, Ваанес. Ты ведь уже бывал здесь.

Ардарик Ваанес, гибкий и элегантный красавец в черной как смоль броне Гвардии Ворона, был полной противоположностью Гренделя. Темные волосы Ваанес собирал в тугой узел на затылке, а глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, смотрели с орлиного лица. На щеках воина проступали ритуальные шрамы.

С тех пор как Хонсю нанял его тренировать Новорожденного, бывший космодесантник сильно изменился. Хонсю никогда бы не поверил, что воин, некогда преданный Ложному Императору, сможет полностью отбросить заветы своего прежнего властелина, однако, судя по словам Гренделя о поведении Ваанеса на орбитальной батарее Тарсис Ультры, для подозрений не было оснований.

— Это так, — согласился Ваанес. — И не могу сказать, что я рад возвращению. Сюда не стоит являться, если ты не подготовился к худшему. Особенно во время Жатвы Черепов.

— Мы готовы к худшему, — ответил Хонсю.

Нагнувшись, он поднял оторванную голову и водрузил на стол. На мертвом лице застыло удивленное выражение. Хонсю задался вопросом, хватило ли убитому времени увидеть, как закружился бар, когда его башка покатилась по полу. Кожа покойника была восково-бледной и влажной, а на лбу, над татуировкой восьмиконечной звезды, проступала ритуальная метка — красный череп.