— Я — сержант Никанор Тулл из Седьмого Легиона.
— Это лишь твое имя и происхождение, космодесантник, — скривился Лэнд.
— Я верен Императору.
При этих словах техноархеолог издал что-то между вздохом облегчения и раздражённым смешком.
— Полагаю, тогда ты затем, чтобы «спасти» меня. Ну, я рад, что тебе удалось меня найти, но зря стараешься. Я не брошу родной мир. Действительно, Святой Марс охватило нечестивое пламя, но это мой дом.
Никанор ожидал этого. Он потратил драгоценные мгновения, чтобы оглядеть лабораторию, найти оружие, способное ранить его, но не нашёл ничего среди почти невероятного беспорядка. Конечно, Аркхан Лэнд — известный гений, но если его разум так же рассеян, как и дом, то скрытый за этим несчастливым лицом гений действительно непредсказуем.
— Моим братьям поручено оборонять и эвакуировать кузницу Мондус Оккулюм. Мне было приказано…
— О, благородные легионеры, — резко усмехнулся Лэнд, перебив Никанора. — Пришли спасти свои драгоценные литейные доспехов, награбить что подвернется, а затем бросить главный мир-кузницу гореть, а?
— Я не стану спорить с тобой, техноархеолог Лэнд. Нас ждёт скрытый в тундре Зетек корабль. Требуются осторожность и скрытность, потому мы не полетим на парящем судне туда. Мы пойдём по местанскому рабочему комплексу с ЗК до Зетека, где ты сядешь на транспорт, который доставит тебя на Железное Кольцо, а оттуда на Терру.
Лэнд оскалил зубы. В этот раз это не было улыбкой, даже не насмешкой.
— Я не могу бросить свои труды, космодесантник.
Псибер-обезьяна свисала с поручней на потолке лаборатории. Похоже, что их поставили специально для неё. Пока воин и мудрец говорили, обезьяна прыгала по комнате, а затем вскочила на плечо хозяина.
— Если ты останешься здесь, — сказал Никанор, — то, возможно, тебя казнят враги. Возможно, сюда уже идут убийцы.
— Омниссия защитит меня, — ответил Лэнд, искренне и пылко осенив себя знаком шестерни.
— Регент самого Императора отправил сюда мой легион, Аркхан Лэнд. Кто, если не мы — защита, о которой ты молился?
— Метадуховные философствования от громилы в керамитовой броне? Как будто бушующего вокруг мятежа не достаточно для сюрпризов на целую жизнь! Нет, терранский ублюдок, я не уйду.
— Есть также значительная вероятность, — бесстрастно продолжил Никанор, не обращая внимания на возмущение человека, — что если вероломные слуги фабрикатора-генерала не казнят тебя, то захватят в плен.
Нечто — чувство, которое Никанор не смог понять — промелькнуло в глазах мудреца.
— Да, такая возможность есть.
— И ты понимаешь, — с нечеловеческим спокойствием продолжил воин, — что мы не можем допустить этого.
— Ах, — с отвращением скривился Лэнд. — Я слишком много знаю, да? Нельзя допустить, чтобы я переметнулся. Так?
Никанор ничего не ответил. Он просто поднял болтер и прицелился Аркхану Лэнду в голову.
1
— Он должен выжить, — сказал Сигизмунд.
Никанор внял этим словам — словам, бывшим приказом. Его поднятое лицо — лица всех собравшихся воинов — омывал мерцающий свет тактического гололита. Над проекционным столом возникали изображения, свет застывал или медленно двигался. Через час они начнут высадку. Воины уже знали всё, что требовалось. И теперь им осталось лишь назначить зоны десантирования, распределить задания.
На одной из сторон экрана была информация по Аркхану Лэнду.
Самому Аркхану Лэнду. Исследователю и мудрецу, совершившему так много экспедиций в древние хранилища информации в коре и мантии Марса. Человеку, вернувшему в зарождающийся Империум основы антигравитационных технологий, выкопавшему и распространившему чертежи, позволившие наладить массовое производство рейдеров и спидеров, которых теперь насчитывались тысячи в арсеналах легионов.
Рейдеры Лэнда. Спидеры Лэнда. Боевые машины даже были названы в его честь.
Холодный суровый взор первого капитана пал на Никанора. Он ощутил его прежде, чем увидел, а встретив взгляд своего маршала, сержант смог лишь кивнуть.
— Он должен выжить, — повторил Сигизмунд.
— И он выживет, — вновь кивнул Никанор.
Грэм Макнилл
Алый король (не опубликовано)
Еще не опубликовано.
Самопожертвование. Сражаться и умирать во имя другого. Это бремя воина, суть его долга, добродетель, объединяющая нас, и предателей, и лоялистов. Все мы были рождены заостренными щитами Императора, призванными служить, пока нас не повергнет клинок или пуля.
Все действия Хоруса Луперкаля говорили о том, что он понимал эту правду.
Он отвернулся от Императора, уничтоженный и развращенный, принял ложных богов, в поиске более славного конца. Когда Хорус погиб, это случилось не во имя его отца. Опутанный отчаянной самоуверенностью Магистр Войны принёс в жертву всё, в тщетном сражении со своей неотвратимой судьбой.
Жестокая ирония в том, что, продолжая служить, продолжая шагать по окровавленному пути, заданному моим отцом, мне приходится совершать свои сделки с дьяволами. Чего мне будет стоить такая преданность? Что ещё я потеряю ради того, чтобы мы были сильны в борьбе с проклятием нашей крови?
Даже задав этот вопрос, я знаю ответ.
+++
ВРЕМЯ С НАЧАЛА МИССИИ
02:58:23
Отойдя несколько километров от зоны высадки, Зофал взорвал десантную капсулу. Он посмотрел на юг, где ореол вспыхнувшего огня растопил снежную бурю. Капсула была начинена фотонными осветительными ракетами, и её разрушение было похоже на новую зарю. Зофал подождал, пока ветер донесет до него далекий грохот взрыва, и кивнул. Если одиночная десантная капсула не подняла тревогу по входу в атмосферу, то последующего взрыва должно было быть достаточно, чтобы даже пассивные сенсории обнаружили его. Если будет на то воля Императора, взрыв даже оттянет часть сил Ультрадесанта от Реликвиария. У Зофала не было желания убивать больше, чем необходимо.
Удовлетворившись увиденным, капеллан побежал на север.
Несторис уже давно сошел с орбиты своих солнц и прозябал в вечной зиме. Суб-арктическая атмосфера планеты следовала за каждым шагом космодесантника. Во время движения на его броне появлялась и раскалывалась зловредная изморозь. Герметичные соединения вокруг суставов протестующе шипели, сражаясь с обжигающим холодом. Снежный ландшафт был недвижим и скрывал горы.
Несторис был бесформенным замерзшим камнем, сглаженным непоколебимой волной льда. Непрекращающийся ветер взбивал из лежащего снега густые облака, снижающие видимость до нескольких метров. Свет, которому удавалось пробиться сквозь зиму, держал мир в постоянных сумерках.
