Конкорд начинал отчаиваться. Роберто это почувствовал. Его легионеры полностью выложились, сказывался результат форсированного марша. Цардиты понимали, что остановить их равносильно победе, и именно так получится, если только он не сможет придумать, как их сломить. Больше всего ему нужно было, чтобы на вершине Гау поднялся белый с золотом стяг.
Ключ к победе лежал на левом фланге. Дел Аглиос не мог отправить туда пехотинцев и без того из усталой и жидкой передней линии. Даваров способен сражаться целые сутки, но даже ему необходима какая-то поддержка. Роберто задумчиво пожевал губу, прикидывая расстояние до стен, которые ему так необходимо очистить. Это будет рискованно, но он обязан попытаться. Дел Аглиос ударил пятками в бока коня и поскакал к Неристусу и его артиллеристам. Все это время он не сводил глаз с сигнальной башни, молясь, чтобы там взвился стяг победы.
— Давай, Пол! Не подведи меня!
* * *
Капитан «Стрелы Арка» резко вывернул румпель и повел судно перпендикулярно волне. Джеред видел в его глазах ошеломленное недоверие и знал, что его собственный взгляд выражает то же чувство. Он едва смел взглянуть на стену, колеблющуюся у них над головами с рассыпающимся гребнем и отчаянно жаждущую обрушиться и затопить их всех.
А ведь какое-то время все шло так хорошо! Все корабли цардитов в пределах видимости повернули и пустились в бегство, а презрительные крики, которыми их провожала команда, маскировали ее собственный страх. Джеред легко мог представить себе всеобщее смятение и изумление. Тысячи суеверных моряков увидели, как водяные ворота поднялись из моря и захлопнули вход в гавань Эсторра прямо перед их носом. Боже Всеобъемлющий, да ему и самому хотелось бежать!
Дальше к югу появились окетаны, мгновенно завязавшие бой с судами, которые практически вышли прямо на них. Но множество вражеских кораблей не приняло участия в атаке, и самые смелые решили подойти ближе и посмотреть, что происходит. Сначала их было пять — тех, кто понял, что «Стрела Арка» является ключом ко всему. Потопить ее, означало бы избавиться от проблемы.
Капитан умело маневрировал, так что без особого труда смог от них уйти, но теперь приближались еще двадцать кораблей, и еще несколько поворачивали, чтобы последовать их примеру. А у окетанов было слишком мало судов, чтобы прийти им на выручку.
— Надо отойти дальше, — пробормотал капитан. — Иначе меня прижмут к этой проклятущей стене.
— Нет. — Джеред посмотрел в сторону кормового люка. Оттуда высунулась голова Оссакера. — Отходить нельзя. Посмотрите на Ардуция. Ему уже трудно. Миррон дрожит, я вижу это по ее жизненной карте. Попробуйте представить себе, что он держит два каната, когда команды пытаются растащить их в стороны. Если вы отойдете, то натянете канат сильнее. И вскоре Ардуций не сможет его удержать. А если он это сделает, то волна просто опадет.
— Ложись! — заорал капитан.
Джеред инстинктивно пригнулся. Болт, выпущенный из баллисты, пробил фальшборт слева, перелетел через палубу и ушел через правый борт. Джеред вскочил на ноги. Цардитская трирема неслась прямо на их корму. Она вынырнула из-за прикрывавшего ее корабля, который прошел перпендикулярным курсом.
— Счет тридцать! — приказал капитан.
Он с силой налег на румпель. Трирема промахнулась и прошла у них за кормой. Стрелы засвистели над палубой. Джеред упал на Оссакера, чтобы прикрыть его.
— И что ты предлагаешь нам сделать? — спросил он, откатываясь в сторону.
Оссакер поднял на него глаза. Каждый раз, когда паренек это делал, Джереду становилось неуютно. Эти глаза не видели ничего — и видели все.
— Сколько кораблей гонится за нами и сколько подходит с востока? И насколько они близко?
Джеред высунулся из-за фальшборта. Цардитские корабли были повсюду, и все приближались к их судну. Он насчитал двадцать во внутреннем круге, еще десять чуть дальше к востоку и еще тридцать или сорок, которые плыли в их сторону. Он пересказал Оссакеру свои наблюдения.
Оссакер кивнул и поднялся на ноги. Его глаза не отрывались от Джереда, и в них вдруг промелькнуло выражение такой глубокой печали и сожаления, что у казначея замерло сердце.
— Нам надо использовать энергию стены, — сказал Восходящий. — Повернуть ее обратно.
— Не понял, — нахмурился Джеред.
— Надо обрушить ее вниз. Создать водоворот, который засосет их.
Стена воды, массивная и смертоносная, нависала прямо над ними. Она обладала своим собственным звуком — сосущим, раскатистым шумом, свидетельствовавшим о жуткой мощи.
— Он убьет и нас тоже. Утащит на дно.
— А мы и так погибли. И так с нами погибнет больше врагов, а окетаны уцелеют, потому что они далеко. Ардуций должен использовать энергию, которую он накопил, пока цардиты до него не добрались.
— Мне казалось, что ты хотел только помогать, а не вредить, — сказал Джеред.
— Я не хочу, чтобы мой брат умирал, считая, что не справился.
— А как же ты, Осей?
— И я умру, зная, что он справился, — улыбнулся Оссакер.
Джеред вынужден был отвести глаза. Он встретился взглядом с капитаном, и рослый мужчина кивнул в знак того, что слышал и согласен. Цардиты затягивали сети. Все возможные пути отхода были перекрыты. Джеред покачал головой. Он никогда не думал, что погибнет в океане.
— Иди и поговори с братом. И не медлите. Я пойду следом.
Оссакер повернулся. Джеред снова позвал:
— Оссакер.
— Да?
— Я горжусь тобой, молодой человек. От всего сердца горжусь.
* * *
Ильев приземлился на палубу и увернулся от резкого выпада сабли. Затем быстро распрямился, мечом пробив матросу подбородок и нёбо. Высвободив клинок, он рубанул влево и отвел чужой удар кинжалом. Выбросив вперед ногу, ударил противника в живот. Тот пошатнулся. Ильев подпрыгнул и припечатал его в грудь ступней, отбрасывая назад по палубе. Матрос попытался встать, но другой окений перерубил ему шею. Палуба была очищена.
— Окений, поворачиваем корабль! Он плывет не в ту сторону!
Сражение складывалось в их пользу. Корабли цардитов, убегавшие от водяной стены, получили таранящие удары от всех судов Конкорда. Команды окениев были среди них и нападали на вражеский флот сзади, нанося удары по кораблям, пытающимся повернуть обратно на восток. Ильев гордился окетанами. Они испытывали тот же страх, что и их противники, но справились с ним. И теперь удача была на их стороне.
Его люди уже забрались внутрь, заставляя гребцов повиноваться. Двое подбежали к румпелю и начали поворот. Трирема медленно отвернула от водяной скалы, и Ильев снова поймал себя на том, что не может отвести от нее взгляд. Он прошептал благодарственную молитву Окетару, потому что она явно была Его творением. И в то же время эта стена внушала ужас. Ничто в природе не могло создать такого. Тут действовала какая-то иная сила. Он должен был верить, что это рука Бога. Только это удерживало триарха и его команду от того, чтобы обратиться в бегство.
