Так что это была одна из причин, по которой именно Хорус был назначен Воителем — эти мистическое свойство нравиться всем. Трудно переоценить, насколько это было важно для приобретения лояльности даже в жесткой атмосфере Имперской армии. Солдат будет хорошо сражаться за любого генерала, что будет нормально к нему относиться, но такой, как он, мог вас заставить почувствовать, что вы ценны и важны, и завоевать его внимание, даже на секунду, будет бесценно. Сангвиний, естественно, вызывал абсолютное восхищение у любого, кто встречался с ним, но это были редкие эмоции. Почти как религиозная преданность. Вы хотели знать, что он существует где-то там и делает то, что должно быть сделано, но вы не хотели с ним встречаться или разговаривать. Ваш язык бы заплетался, а сами вы бы были ошеломлены и не знали куда смотреть.
И я думаю, что примарх Кровавых Ангелов знал об этом. И я думаю, что в тот момент, больше, чем когда либо, потому что, что он время прилагал усилия, чтобы поддерживать личность, которую мы от него ожидали, в то время как Хорус просто оставался самим собой, впечатляющим от природы, красивым, но не прекрасным, энергичным, но не маниакальным. Ему не нужно было прилагать усилий, чтобы достичь этого, никакого погружения в творчество, чтобы возвысить свое вымученное наследие, только легкое, слегла распутное обаяние прирожденного лидера, который так же легко плавал в политических водах, как и доминировал на поле боя.
Тогда я понял, почему Император сделал то, что Он сделал, хотя это не развеяло мои сомнения относительно моего предмета изучения. Потому что можно было по-другому назвать то, что Сангвиний все время поддерживал образ, он просто притворялся. И еще один способ как назвать то, что он притворялся, заключался в том, что он лгал.
Я не верил этому. Я все еще не был уверен. Вы должны понять это — я никогда, никогда не встречал никого с такой очевидной честностью, как Сангвиний. Никто не обладал ни такой храбростью, ни таким опытом.
Так почему он не может быть самим собой? Вот что меня гложет. Почему он не может быть как Хорус?
* * *
Вскоре после этого нас отослали. Два брата хотели посовещаться наедине, в присутствии только их доверенных советников. Видера и я вышли из зала вместе с остальными. Я попытался догнать ее в коридоре, чтобы узнать, когда она должна вернуться на «Красную Слезу», но меня остановила другая женщина, гораздо моложе, с очень темной кожей и двумя едва заметными шрамами, указывающими на аугметическую операцию в ее висках. Она казалась нервной, или, возможно, просто напряженной.
— Сэр Каутенья? — спросила она.
— Аваджис, прошу вас, — ответил я, улыбнувшись.
— Мерсади Олитон, — сказала она, протягивая руку. — Документалист. Я читала вашу книгу.
Как всегда, на меня нахлынул приступ смущения и удовольствия.
— Слушай, это было не…
— Мне понравилось. Она повлияла на некоторые мои подходы к этому роду деятельности. Куда-то направляетесь?
Я не знал. Я не был уверен, когда меня позовут и что мне нужно будет делать дальше. Мне нужно делать заметки, записывать воспоминания, но меня ни кто не торопил.
— Полагаю, что так.
Мы пошли по коридору. В этой Олитон была какая-то притягательная серьезность.
— Мне сказали, что ты спускался на поверхность. Убивал.
— Мне пришлось выпрашивать это.
— Никто из нас не смог получить разрешение, — сказала она мне. — Даже Зиндерманн, хотя он самый старший. Мне вот интересно… Мне бы пригодились некоторые данные, если они у тебя есть.
— Конечно, — ответил я, когда мы достигли первой из нужных переборок. — Что именно?
— Видеозаписи, ауспек-линии. Все, что я могу использовать, чтобы сделать документальный фильм. Я узнала о том, как Легион ведет войну, но не подойдя поближе, ты не сможешь понять это полностью, понимаешь?
— Согласен. — Теперь мне стало интересно, почему Кровавые Ангелы вообще отпустили меня, в то время как Лунные Волки более оберегали своих летописцев. — Мне нужно вернуться на корабль, извлечь ядра данных, но вы можете воспользоваться тем, что у меня есть с собой.
Она подняла на меня взгляд, и этот жест придал ей странный хрупкий вид — должно быть, она была намного моложе меня.
— Вы не возражаете, если я спрошу, на что это было похоже?
Я усмехнулся.
— Подавляюще. Очень впечатляюще. Слишком опасно, больше я не буду повторять. Но оно того стоит. Потому что только так возможно понять, насколько безумны эти люди.
Олитон грустно улыбнулась мне.
— Иногда это все еще озадачивает меня. Даже после того, как я поговорила с дюжиной из них. Ты никогда не можешь привыкнуть к этому, как бы они ни старались тебя успокоить.
Очень не многие из Кровавых Ангелов когда-либо делали это. Однако тогда я вспомнил Элиона и решил снова найти его, как только вернусь на «Красную Слезу», надеясь, что он все еще не завяз в бою.
— Они оружие, — произнес я. — Даже самые старшие из них. Ошибка состоит в том, чтобы относиться к ним как к людям. Чем больше я понимаю это, тем более убеждаюсь, что это правильный подход.
Я сам удивился, сказав это. До этого момента у меня не возникало такой мысли, но как только я это произнес, вероятно, пытаясь произвести впечатление на более молодую и привлекательную коллегу, я понял, что это верно.
— Циничная точка зрения, — сказала она, хотя казалось, что она не совсем не согласна. — Хотя теперь я задаюсь вопросом, что они думают о нас.
— Хрупкие, легко ломающиеся, раздражающие, — предположил я.
Она засмеялась.
— Возможно. — Мы подошли к закрытой двери, и она протянула руку, чтобы активировать ее. — Тем не менее, я ценю твою помощь. Что я могу сделать, чтобы отплатить тебе?
— Не стоит, это было весьма приятно, — произнес я, готовясь пройти в помещение за ней. Затем я остановился. — За исключением того, что… Эти Легионы долгое время сражались вместе, не так ли? Годы и годы. Кто самый старший из Лунных Волков, кто будет готов поговорить со мной?
Олитон улыбнулась, словно я открылся для какой-то затянувшейся шутки, хотя ее смысл ускользал от меня.
— Насколько вы терпеливы? — спросила она. — Я имею в виду, для рассказов?
Я моргнул. Это было поводом для беспокойства?
— Весьма, — ответил я осторожно.
— Тогда на ум приходит лишь одно имя, — произнесла она, забавляясь. — И поверь мне, он будет очень рад поговорить.
Глава 12
Яктон Круз. Я никогда не забуду его имя. Не только потому, что оно было странным, совсем непохожим на другие Хтонийские имена, господствовавшие в Легионе, но и из-за долгих часов, которые я провел в его компании. Он любил поговорит. О Трон Терры, он любил поговорить. Возможно, это было его величайшим оружием. Возможно, если его клинок и болтер когда-нибудь выйдут из строя, он сможет заговорить своих врагов до смерти.
Но это не справедливо. Он не был скучным. Наоборот, многое из того, что он мне рассказал, оказалось захватывающим, таким искренним, каким никогда не был ни одни другой космодесантник, мечта летописца. Просто слов было так много, и все вылилось за один раз, так как он явно оказался очень рад, что кто-то его слушает.
Пока я сидел там, щелкая диктофоном, мое лицо болело от необходимости кивать и улыбаться в ключевые моменты, я не мог не думать об этом. Все же, даже у этих совершенных воинов, остались человеческие слабости. Они могли не знать страха, но их возмущало то, что их отодвинули на второй план, или они чувствовали себя бесполезными, в быстро меняющейся галактике, в которой, казалось, оставалось для них все меньше и меньше места. Они могли считать себя ценными советчиками, но втайне возмущались косыми взглядами или поднятыми бровями, которые время от времени замечали. Их могло удивлять и разочаровывать то, что они не стали членами совета Морниваля, когда вместо них туда приглашали много молодых воинов. Такова была внутренняя политика XVI легиона, которую я едва ли мог комментировать. Я находился с ним не для того, чтобы обсуждать это, несмотря на то, что он так стремился просветить меня. Мне нужно было узнать больше о IX Легионе, особенно о том периоде, когда они еще не стали идолами для почитания Империума.
