Вой Космического Волка вышел за границы человеческого, за границы боли, за границы ужаса. Его голова упала вниз и начала погружаться в грудную клетку, пока лишь очертания лица не остались за плотью. Рядом с лицом Хротгира выступило другое воющее лицо, а затем еще одно, и еще, пока все туловище не покрылось кричащими лицами.
Голые мышцы Хротгира затвердели до состояния кокона. Затем он лопнул, образуя отдельные пластины. Наружу червями выползли нечистые символы, а между плечами набух кусок жуткой плоти. Из него с тошнотворно-влажным хлопком образовался череп, покрытый алыми мышцами и бледной, измученной кожей.
Крики Хротгира не умолкали ни на секунду, влившись в хор бесчетных лиц, покрывавших броню.
Судорожно вздохнув, Люций Вечный поднялся на ноги и повернулся к собравшимся Космическим Волкам.
— А, кузены, — улыбнулся он. — Как же приятно вернуться.
Волки взревели. В них что-то сломалось. Последняя преграда между ними и тьмой, в их безумной охоте истончившаяся до прозрачности, наконец пала. Их вой стал мощнее, звериней. В вытягивающихся пастях удлинились клыки, тела раздулись, из пальцев выросли изогнутые когти. Куртки лопнули, больше не вмещая мутирующие тела, превращавшиеся во что-то массивное и волкоподобное. Преображенные космодесантники оскалились на Люция, роняя хлопья пены из пастей, и начали его окружать.
Вульфены. Ухмылка Люция стала шире. Он уже несколько веков с ними не встречался. Будет интересно.
Люций вытянул правую руку. Раздался влажный хлопок рвущегося сухожилия, и веревка из покрытой шипами плоти опустилась на пол, другим концом обвив предплечье предателя. Хлыст затрещал и зашипел: запертый внутри демон жаждал крови. Люций выбросил хлыст вперед, обмотал им рукоять сабли и дернул хлыст на себя. Поймав меч, он крутанул запястьем и разрубил воздух.
— Ну? — спросил Люций. — Кто первый?
Вульфены прыгнули на него. Люций одним шагом ушел от одного и, используя инерцию монстра, разрубил его надвое выставленной вперед саблей. Он вскинул оружие, блокируя когти другого, после чего отрезал оба предплечья, вызвав фонтан горячей крови.
Люций охнул, когда кровь хлынула ему на лицо. Первое кровопролитие после возвращения из мертвых всегда дарило исключительное удовольствие, и он задрожал, сосредотачиваясь на ощущениях. Он едва не пропустил Космического Волка, с ревом бросающегося в атаку, и пьяно ушел с пути монстра.
Люций выкинул в сторону вульфена хлыст. Тот обмотался вокруг головы и впился в плоть ядовитыми шипами. Люций дернул оружие на себя, срывая голову существа с плеч и разбрасывая в стороны куски плоти и хрящей. Хлыст жадно приник к крови и спинной жидкости, хлынувшим из отрубленный головы, а когда напился, отбросил в сторону сморщенный, уменьшившийся комок из плоти и черепных костей.
Люций проскользнул мимо когтей и щелкающих пастей, неуловимой серией быстрых как молния взмахов выпустил внутренности другому вульфену и развернулся, вставая лицом к лицу с последним из противников. Под густой шерстью зверя, глядящего на него пылающими оранжевыми глазами, все еще виднелись потрескавшиеся пластины черной силовой брони.
Люций замахнулся хлыстом. Вульфен бросился на него, пригибаясь и пропуская оружие над собой. Он откатился в сторону, когда Люций сделал выпад мечом, и клинок только задел бок, не нанеся смертельной раны.
Космический Волк ударил Люция когтями, оставляя в броне глубокие следы. Он отступил перед новой атакой, но вдруг замер, увидев лицо Хротгира, кричащего из-за брони. Зверь колебался лишь мгновение, но Люцию этого было вполне достаточно.
Предатель с рыком ударил вульфена кулаком в челюсть и повалил его на пол. Он сжал пальцы на горле противника и начал душить.
— Я знаю, что варвары неспособны оценить совершенство дуэли, — прошипел Люций, сильнее сжимая пальцы. — Но даже в твоих псиных глазах читается шок, который ты не можешь скрыть. Меня не должно здесь быть. Твой брат убил меня.
Вульфен, бывший раньше Вигтом, выгнулся, зарычал и заметался, пытаясь скинуть чемпиона Хаоса. Люций резко ударил его головой, разбив тому затылок об каменный пол.
— Не перебивай. Как долго я был мертв для вас? Несколько часов? Несколько дней? — Люций вплотную приблизил лицо к морде оглушенного вульфена. — Я вечность падал, тонул в болоте, которое заливает земли мертвых. Но я — Вечный, и за мои грехи варп одарил меня. Мне нужно было только одно.
Люций оскалился еще сильнее, обнажая черные десны.
— Гордыня. То мгновение тщеславия, та секунда самодовольства, испытанного вашим собачьим вождем, вспыхнула для меня в эфире, как маяк. Я последовал к нему, чтобы переродиться и сделать его плоть своей. Мне нужен был этот корабль, а чтобы получить его, необходимо было всего лишь умереть.
Взгляд вульфена расфокусировался, зрачки превратились в черные точки посреди расплавленного янтаря. Роняя пену из пасти, он взревел, высвободил одну руку и прошелся когтями по лицу Люция. Из ран чемпиона хлынула вязкая черная жидкость, и тот резко отбросил голову назад.
Борясь с сопротивляющимся вульфеном, Люций с рычанием обмотал хлыст вокруг его шеи. Демоническое оружие затянулось, душа Космического Волка.
— Если вы ничем не лучше зверей, то как зверей я вас и прибью!
Глаза Вульфена выкатились, налились кровью из лопающихся капилляров.
— Еще, — по-звериному прорычал он, с трудом выталкивая слова мимо чудовищных клыков. — Еще придут другие.
Люций наклонился еще ближе и ухмыльнулся, высунув змеиный язык из-за заостренных зубов.
— Кузен, я на это рассчитываю.
Он раскрыл челюсти вульфена и вогнал меч в пасть до самого пола. Затем выдернул меч, оттолкнулся от еще вздрагивавшей груди зверя и встал, очутившись в луже натекшей крови противника.
Люций остался один в пиршественном зале, и только треск огня и шепоты в голове нарушали тишину. Души, заточенные в его броне, стонали; невозможность освободиться от космодесантника Хаоса была ценой, которую все они платили за победу над ним в битве. Все они положили свою плоть на алтарь его перерождения.
Люций сжал кулак, чувствуя, как непослушна плоть, как она дрожит, сопротивляясь ему. Он нахмурился. С каждым разом от него возвращалось все меньше и меньше. Поверх того, что он был вынужден оставить, нарастало что-то холодное и древнее. Пока оно спало в голове, ощущаясь лишь на периферии сознания, и терпеливо заполняло пустоты, прежнее содержимое которых забрало себе небытие.
Люций чувствовал, что оно пускает корни, пробует реальность тончайшими нитями. Ему оставалось лишь гадать, как скоро от него ничего не останется, как скоро он умрет в последний раз.
