Сигнал не будет надежным. В Темном городе ничто не было надежным. Моргане было совершенно безразлично, кто будет ее прослушивать; более того, она могла рассчитывать на то, что кто-то станет свидетелем ее разговора с Королевой Ножей. Лелит могла отказаться от общения с ней, но почему она должна бояться обмениваться словами со своей бывшей спутницей?
— Лелит, — произнесла Моргана, и это имя сорвалось с ее языка, словно яд. — Я получила твое послание. Полагаю, ты получила и мое.
Лелит посмотрела налево, где лежала отсеченная голова Кситрии Морн. Она, как и другие части тела суккубы и многих из ее окружения, прибыла на одном из рейдеров Культа Раздора, пилотируемом незадачливой ведьмой, накачанной токсинами, полученными из выделений сумрачных червей-слизняков. Пилоту удалось доставить корабль к месту назначения прежде, чем яды забрали ее, но Лелит не распорядилась дать ей противоядие. Она была в ярости на весь круг, и пилот оставался единственной мишенью для ее гнева.
— Действительно, — холодно сказала Лелит. — Хотя, что касается моего «послания», Кситрия действовала без моего веления.
«Возможно», — ответила Лелит, когда Кситрия спросила ее, не думает ли она, что за покушением на ее жизнь стоит Культ Тринадцатой ночи. Возможно. Вот и все. Это было размышление, а не утверждение, и уж тем более не указание к действию. Возможно, в этом и заключалась обратная сторона ее славы: ее подчиненные пытались завоевать ее расположение, принимая глупые и необдуманные решения, которые не приносили ничего, кроме проблем. Что толку в том, что тебе поклоняются, если те, кто тебе поклоняется, даже не делают того, что ты хочешь?
— Любой суккуб, который не может контролировать своих подчиненных, недостоин этого имени, — проворчала Моргана, и с этим было нелегко поспорить. Культам ведьм был присущ природный анархизм, но существовал предел допустимого. Взять свой круг и начать открытое нападение на владения другого культа — это не то, что может пропустить любой Великий суккуб. И все же, несмотря на это, Лелит захотелось возразить, заверить Моргану, что это никогда не входило в ее намерения. Это было странное желание, но его легко объяснить: если бы Лелит решила начать войну, она, по крайней мере, надеялась бы, что Моргана не сочтет ее настолько некомпетентной в этом вопросе.
— Я могла бы ответить добром на добро, — продолжала Моргана, глядя так, словно могла проделать дыры в голове Лелит одними лишь глазами. — Мы можем разорвать Комморраг на части. Или ты можешь сразиться со мной на арене, где я раз и навсегда докажу, что твое время прошло, а я — величайший воин во всем Темном городе!
Губы Лелит дернулись.
— Даже если ты победишь меня, мне кажется, Дражару будет что сказать по этому поводу.
Это было, конечно, неправильное высказывание. Выражение лица Морганы, и без того напряженное от гнева, сжалось в нечто, способное расплавить сталь.
— Хватит слов, Королева Ножей, — прорычала она. — Хватит игр. Либо прими мой вызов, либо назови себя трусом и покинь Комморраг навсегда.
Лелит открыла было рот, чтобы выдать надменный ответ, но заколебалась. Милосердие было не в характере Морганы, и все же Моргана предлагала Лелит выход из положения. Это был выход, который закрепит за Морганой статус величайшего и самого могущественного суккуба во всем Комморраге и несомненной фаворитки Асдрубаэля Векта — по крайней мере до тех пор, пока он не найдет более подходящую марионетку, — но Моргане не нужна была кровь Лелит любой ценой.
Моргана просто хотела, чтобы Лелит исчезла. И, похоже, ее не волновало, как это произойдет, лишь бы она осталась в выигрыше. Лелит что-то не давало покоя, но времени на раздумья у нее не было. Вызов был брошен, и она должна была ответить.
А ответить можно было только одним. Кроме всего прочего, Лелит больше не питала иллюзий, что сможет снова покинуть Комморраг; Вект потратил слишком много сил, чтобы устроить это противостояние, чтобы позволить ей сбежать и присоединиться к Иннари.
— Я согласна, — сказала она. На щеке Морганы дрогнул мускул, но Лелит не могла с уверенностью сказать, что означает эта реакция. Восторг? Решимость? Страх? — Однако у меня есть одно условие.
— Назови его.
Лелит улыбнулась.
— Ты пришла за мной, полагая, что так ты станешь главной в глазах Верховного Владыки. Хорошо, пусть лорд Вект будет присутствовать при нашей битве. Я одолею тебя на его глазах, в представлении для Владыки Темного города, и это нелепое дело будет улажено.
Впервые на лице Морганы появилась неуверенность.
— Я не могу говорить от имени Верховного Владыки. Я не могу согласиться на условие, требующее его присутствия!
— Ну так попроси его, — с насмешливой усталостью сказал Лелит. — Если ты так важна для него, как тебе хочется думать, я уверена, что он захочет лично увидеть это зрелище. Если же нет… — вздохнула она. — Тогда, возможно, ты не стоишь моего времени.
Мышцы в горле Морганы дрогнули, когда она сглотнула. Она загнала Лелит в угол, но сама оказалась в таком же положении. Отказаться даже от попытки выполнить условие Лелит означало согласиться с тем, что она не важна для Асдрубаэля Векта, а быть важной для Верховного владыки — это все, чего хотела Моргана. Но смириться с этим означало унизиться, если Вект откажется ей потакать, и потерять право на бой, которого она добивалась с таким трудом.
Эго было необходимо в Комморраге, поскольку друкари без него вряд ли сможет долго продержаться, не говоря уже о том, чтобы далеко подняться. Кроме того, оно служило невидимой цепью на шее, которую так редко замечали те, кто был на поводке. Моргана колебалась недолго, невидимая цепь сделала свое дело, и она откинула голову назад, раздувая ноздри.
— Пусть будет так. Я принимаю твое условие. Пусть Верховный Владыка будет свидетелем того, как я вырву твою жалкую жизнь из твоего тела.
В ее глазах мелькнуло что-то еще; что-то, что не смогла полностью скрыть даже маска высокомерного презрения. Лелит приняла это к сведению, даже если не была уверена в его значении, а затем прервала связь.
— А если лорд Вект не согласится присутствовать? — тихо спросила Зела.
— Он согласится, — ответила Лелит. Она достала один из своих ножей и рассеянно покрутила его в пальцах. Он всегда любил смотреть на мои выступления, и, кроме того, это его цель. Так или иначе, он хочет подчинить своей воле главного суккуба в Комморраге. Он никогда не хотел моей смерти. Он просто хотел меня вернуть.
— А что, если он передумал?
Лелит фыркнула.
— Пока что наш союз теоретически нерушим. Вект никогда не объявлял нам войну, он просто хотел, чтобы другие поверили в его намерения. Теперь он манипулирует Морганой, уговаривая ее ввязаться в эту дуэль, заставляя ее думать, что она сможет добиться превосходства для себя и своего культа. Мы будем сражаться, и я выиграю. Тогда у Векта будет выбор: снова публично объединить Кабал Черного Сердца с Культом Раздора или не иметь в союзниках ни одного выдающегося культа ведьм. Если он захочет привязать меня к себе, я, по крайней мере, смогу навязать ему свои условия.
— И тогда все вернется на круги своя? — с надеждой спросила Зела.
— Да, — ответила Лелит, глядя на пустое место, где стоял образ Морганы. — Как и прежде.
Тринадцать
Асдрубаэль Вект, верховный владыка Комморрага, не просто соизволил присутствовать на поединке.
Он приказал провести ее в своем личном зале.
— Верховный владыка желает, чтобы ни у одного из воинов не было возможности склонить шансы в свою пользу, внеся изменения на своей арене, — объявил бичеватель, принесший новость Лелит. — Он обеспечит честный бой, победитель которого займет место королевы Темного города.
Королева Темного города. Это была отравленная чаша, и Лелит не была уверена, что хочет испить из нее. Однако вызов был брошен и принят, а условия, которые она поставила, были выполнены. Вект хотел увидеть, как две его величайшие суккубы будут срывать друг с друга полоски для его персонального удовольствия, а затем он привяжет победителя к себе крепче, чем когда-либо прежде. Лелит не питала иллюзий по поводу того, что титул будет что-то значить, ведь Вект никогда не делился властью; его можно было расценить как «привилегированный подчиненный», не более того. Однако для Морганы это была лишь приманка, придающая дополнительный импульс ее и без того горячему желанию искоренить имя Лелит Гесперакс из умов жителей Комморрага и заменить его своим собственным.
